Ангельская Горячка (ЛП) - Саммерс Элла - Страница 26

— Ключ к нашему плану — Живая Смерть, — сказал мне отец на борту своего дирижабля за четыре дня до моих похорон. И за три дня до того, как мы с Дамиэлем сразились и якобы погибли во дворе Замка Бури. — Зелье имитирует смерть. Человек, который выпьет его, кажется мёртвым, хотя на самом деле он жив.

— Ты можешь достать формулу? — спросила я его.

— Нет, формула хранится только в хранилище «Проклятия». Полковник Холифайр оцепил тюрьму, чтобы расследовать побег Евы Дорен и обновить оборону тюрьмы, поскольку «разработок Драгонсайра явно недостаточно, чтобы отразить угрозы Легиону».

Полковник Холифайр, этот ублюдок. Он не вернулся, чтобы защищать тюрьму, когда на неё напали наёмники, а теперь вдруг так сильно озаботился угрозами Легиону.

— Всё это, конечно, лишь предлог для того, чтобы Холифайр поставил своих людей на высокие должности, — сказал отец. — Он убрал из тюрьмы майора Гранта и капитана Уилкинса. Их перевели: Гранта в Европу, Уилкинса в Южную Америку.

— Почему он переназначил Гранта и Уилкинса?

— Потому что они отказались помочь ему в охоте на Драгонсайра.

Возможно, потому, что они боялись проклятия Дамиэля. И всё же, разговаривая с Грантом, я почувствовала, что он тоже начал уважать Дамиэля. Дело было не только в проклятии. Он не хотел предавать Дамиэля, потому что не верил, что тот виновен в измене.

— Грант и Уилкинс — не единственные солдаты, которых Холифайр назначил на другие должности, — продолжал отец. — Он перетасовывает солдат Драгонсайра, словно затеял какую-то грандиозную стратегическую игру.

— Он пытается разделить людей Дамиэля.

Отец кивнул.

— Чтобы создать новую и лучшую команду для допросов.

— Это дословная цитата, не так ли?

— Одна из многих одинаково неприятных фраз, — подтвердил отец. — Но пропаганда и фразы Холифайра нас не касаются. Всё дело в шоу. Нашем шоу.

— Ты имеешь в виду нашу с Дамиэлем смерть.

— Вы должны выглядеть совершенно мёртвыми.

— Я могу задерживать дыхание очень долго, — сухо сказала я.

Отец нахмурился.

— Сейчас не время для шуток.

— Вот уж действительно. Ты говоришь о моих похоронах.

— Это не твои похороны. Просто зрелищная борьба, которая приведёт к этому. Драгонсайр уже изготовил убедительную подделку своего кинжала Сапфировая Слеза. Он принесёт этот «бессмертный клинок» в бой. Он заколет тебя им, нанеся «смертельную» рану.

— А кто заколет им его самого?

— Полковник Холифайр.

О, полковнику Холифайру это очень понравится.

— Легион проведёт на ваших телах все возможные виды физических и магических тестов, — сказал мой отец. — Затаив дыхание, ты их не обманешь. Но Живая Смерть их одурачит.

— Знаешь, именно это зелье пытались украсть наёмники.

— Да, это так. У меня появилась идея, как инсценировать вашу гибель, когда ты рассказала мне о попытке наёмников украсть Живую Смерть. Зелье имитирует смерть настолько эффективно, что это убедит врачей Легиона, будто вы оба на самом деле мертвы.

— Но ты же сказал, что не можешь достать формулу зелья.

— Нет, не могу, так что нам понадобится кто-то, кто очень хорошо с ним знаком.

— Ты подразумеваешь кого-то конкретного? — спросила я у него.

— Тебя.

— Я? Я никогда не готовила это зелье.

— Но ты же видела формулу.

— Я лишь посмотрела на лист в течение нескольких минут. Я едва подержала его в руках. Я бы не назвала это хорошим знанием зелья.

— Каденс, ты себя недооцениваешь. Я с раннего детства учил тебя вспоминать всё, что воспринимали твои органы чувств. И я абсолютно уверен в своей методике обучения.

Я одарила его кривой улыбкой.

— Ну, здорово, что у тебя есть уверенность в себе.

— И в тебе тоже. Я знаю, что ты можешь это сделать. Подумай. Вспомни слова на странице.

Так я и делала, шаг за шагом, кусочек за кусочком, пока не записала всю формулу.

***

После целого дня, в течение которого я была парализована, обездвижена и по всем показателям мертва — дня, когда я застыла, погруженная в свои мысли, перебирая всё произошедшее, пытаясь найти лучший вариант, чем тот ужасный путь, по которому мы шли — мой отец пришёл в морг, чтобы оживить меня.

Потребовался час, чтобы противоядие полностью подействовало, час, чтобы моё тело снова почувствовало себя моим телом. Учитывая, что я была мертва уже сутки, час — это не так уж и долго.

Первым, что я увидела, когда села, оказалась мёртвая женщина на кровати рядом со мной.

— Она совершенно мертва, — заверил меня отец. — Не волнуйся.

— Я знаю, что она мертва. Но как она такой стала?

Мои ноги до сих пор немного дрожали, поэтому отец помог мне соскользнуть с кровати.

— Я нашёл её такой, а потом привёз сюда.

Он сказал это так, будто красть трупы с улицы и тайно приносить их в морг — самая нормальная вещь в мире.

— Она займёт твоё место на погребальном костре, — сказал он мне. — После того, как ты сделаешь её похожей на себя.

У меня была очень сильная магия трансформации, но я никогда не превращала труп в свою идеальную копию. Дело в том, что мне нужно не просто сделать её похожей на меня; она должна ощущаться как я, пахнуть мной. Её магия должна гудеть, как и моя.

— Это сложное заклинание, — сказала я. — Я не смогу поддерживать его долго.

— Тебе и не нужно этого делать. Заклинание должно длиться ровно столько, сколько нужно, чтобы тело сгорело дотла.

Я посмотрела на труп, потом на него.

— Мне кажется неправильным использовать другого человека подобным образом.

— Каденс, эта женщина уже мертва, — напомнил он мне. — Она ничего не заметит.

Чувствительность не была сильной стороной моего отца.

— Если бы она была жива, для неё стало бы честью послужить этой благородной цели, — сказал он мне.

— Если бы она была жива, мы бы не использовали её в качестве двойника на моих похоронах.

Я старалась не думать о вполне реальной возможности того, что мой отец убил женщину именно с этой целью.

— Ладно, — сказала я, готовя свою сонную трансформационную магию. — Давайте начнём.

***

Это был своего рода внетелесный опыт — наблюдать, как горю я сама, или, по крайней мере, наблюдать, как горит кто-то, кто выглядит точно так же, как я.

Первый Ангел стояла перед костром, и её силуэт освещался ореолом потрескивающего, колышущегося пламени. Её длинные чёрные волосы развевались вокруг неё, невесомые и струящиеся, как будто она находилась под водой.

— Никакие слова не могут по-настоящему воздать должное героической душе, какой была Каденс Лайтбрингер, — сказала Никс. Она говорила громко, но если бы я не обладала сверхъестественными органами чувств, я бы никогда не услышала её с такого расстояния. — Полковник Лайтбрингер погибла, сражаясь за то, во что она верила. Это была высшая жертва для бессмертного, но будь она здесь сегодня, я знаю, она сказала бы, что это стоило того, чтобы защитить Легион и людей Земли.

Ирония её слов не ускользнула от меня. Я была здесь сегодня, живая и слушающая.

— Каденс Лайтбрингер войдёт в историю Легиона как истинный и совершенный ангел, который всегда делал правильный выбор, каким бы трудным он ни был.

Я обдумала слова Первого Ангела. Действительно ли я сделала правильный выбор? Пока я лежала парализованная в морге, у меня было много времени, чтобы обдумать всё случившееся за последний день. Я не могла не задаться вопросом, не пропустили ли мы что-нибудь. Если бы мы думали достаточно долго и упорно, смогли бы мы найти способ сохранить мою семью вместе, способ для меня остаться с Неро и Дамиэлем?

Я фыркнула. С таким же успехом между делом мы могли бы придумать, как уберечь всех нас от людей, которые систематически охотились и убивали всех потомков Бессмертных до единого.

Я продумала так много сценариев, но не могла придумать лучшего выхода из этой передряги. Мы вынуждены пойти по этому пути, все остальные варианты были исключены, пойманы в ловушку ангельской политикой и гордыней, пока измена и ложь не стали всем, что нам осталось.