Великий охотник Микас Пупкус - Петкявичюс Витаутас - Страница 10

• Предыдущая
• 10/30
• Следующая

Думал я так, и за этими мыслями совсем забыл о своих бедах. Разыскал обрывок бумаги и огрызком карандаша нацарапал:

Это воззвание я положил в бутылку, плотно ее закупорил и бросил в воду, а сам же, как будто гору своротил, прилег поспать. Течение тем временем несло меня мимо больших и малых городов, мимо местечек и деревень, пока снова не прибило к берегу. А берег тот находился в столице одного очень могущественного и очень культурного государства, и поэтому был он выложен гранитом и мрамором, украшен скульптурами и колоннами, засажен деревьями и цветами.

Высунув руку в щель, я ухватился за прикрепленную к гранитным ступеням цепь и стал звать на помощь. Раз такой красивый берег, думаю, значит, и люди здесь хорошие. Через некоторое время слышу — урчит что-то. Смотрю, подкатывает мощная машина с огромным багажником и красными фарами, вся так и сверкает лаком и никелем. Отродясь не видывал такого шикарного грузовика.

"Но почему же он ко мне задним ходом подъезжает? — удивляюсь, ничего не понимаю. — Может, здесь мода такая?" И вдруг кузов грузовика приходит в движение, наклоняется, блестящий багажник открывается… и на мою бочку вываливается огромная груда мусора. Завалило меня, прижало ко дну, думал, задохнусь.

Минут пять, наверное, вертелся, крутился, раскачивался, кувыркался, пока, наконец, удалось раскачать бочку и она вынырнула на поверхность. Но и тут не лучше, попал я, что называется, из дождя в ливень. Из огромной вмурованной в гранит трубы хлынул на меня поток грязной воды. Чем только она ни разила — прокисшим соком, паленым рогом, едкой кислотой, железной трухой. Смрад, как в аду. Поток подхватил мою бочку и вынес на середину реки.

— Был бы я шпионом, — кричал я во все горло и грозил в дырку кулаком, — и на берег не нужно выходить, достаточно полчаса посидеть у воды и собственным носом учуешь, что вы тут на заводах выпускаете и что в речку спускаете.

Но кто ж услышит голос беспомощного путника, заколоченного в бочку? Так мои крики и уплыли вместе с отбросами, не коснувшись ушей ни одного из жителей этого государства. Я плакал от отчаяния и со злости жалел, что моя бочка — не крейсер, а кремневое ружье — не настоящая пушка… С землей сравнял бы я эту столицу государства культурных разгильдяев!

И вдруг, будто услышав мои крики, на горизонте показалось огромное судно. Оно плыло против течения.

— Теперь спасен! — обрадовался я, но преждевременно. Огромное судно прополоскало пропитанные нефтью трюмы и спустило черную жирную грязь прямо в воду. Помощь ко мне не пришла. Вместо этого на бочку налипли вонючие комья и нас понесло в открытое море.

"Теперь всему конец", — подумал я равнодушно, потому что не было больше сил ни возмущаться, ни кричать. Сел, сложил руки и стал ждать конца. Вспомнилась еще бабушкина поговорка: "Узнают осла по ушам, медведя по когтям, а глупца — по глупым делам".

Сам виноват, так мне, дураку, и надо. Ничего, в следующий раз умнее буду. Вот только Чюпкуса жалко. Слов нет, чтобы описать, как он настрадался, пока бежал вдогонку за мной по этим нескончаемым приречным свалкам. Страшно подумать. До того облип искореженным железом и всевозможным хламом, что собаки не распознать. До сих пор не могу понять, как выдержал Чюпкус этот ужасный марафон с тяжеленной грудой мусора и лома!

А у одного большого города случилась вот какая история.

Был хмурый, пасмурный день. Фотограф местной, весьма уважающей себя газеты готовился сделать снимок чемпиона страны по рыбной ловле, которому посчастливилось вытащить из реки на блесну старый грузовик. Но только он примерился щелкнуть затвором, как мимо, бренча железом, во весь дух промчался мой Чюпкус. Повидавший на своем веку немало всяких чудес журналист только — кувырк! — и свалился как подкошенный. Пока приходил в чувство, Чюпкуса уже и след простыл. Счастье, что фотоаппарат, когда падал из рук репортера, сам собой щелкнул. Журналист примчался в редакцию и по всем громкоговорителям оповестил:

— Я, сотрудник всеми уважаемой газеты, репортер Пюре иль Каша, будучи в трезвой памяти и твердом уме, клянусь, что сегодня около полудня в окрестностях нашего города видел небывалого страшного зверя, чрезвычайно похожего на пилоспинного стегозавра, вымершего на нашей планете два миллиона лет назад.

По фотографии, которая не совсем удалась по не зависящим от меня причинам, можно установить, что спинной хребет этого чудища лишен трех зубьев, а бронированная чешуя бренчит, как консервные банки. Его щетина закручена на манер штопора, а необычайно длинный хвост заканчивается острым твердым наростом, похожим на топор мясника.

Всех, кто заметит ужасного дракона, просим заснять, зарисовать, описать (можно воспеть в стихах), а материал немедленно выслать нам. Самым отважным и изобретательным обещаем бесплатную подписку на нашу газету по крайней мере в течение ста лет.

Граждане, спешите отличиться и не забудьте, что лучший для трубки чубук выпускает мистер Кук!

Сообщение звучало потешно, но посмеяться не пришлось. Все до единого любители слухов и сплетен в этой стране тотчас же составили два многолюдных отряда добровольцев для поимки Чюпкуса и отправились к реке: одни вниз по течению, другие — вверх. Тяжелое время наступило для бедняги Чюпкуса. Его ловили сетями, капканами, заманивали в ловушки и волчьи ямы, подстерегали с оружием в руках, по нему палили из пушек, с самолетов сыпали соль на хвост. Но Чюпкус был неуловим. Ночью он несся за бочкой, которая уплывала все дальше и дальше, а днем скрывался в прибрежных кустарниках, перепрятывался в зарослях крапивы или прокрадывался окольными тропинками. Может, и по сей день я не узнал бы обо всех мучениях и невзгодах моего пса, если бы течением не прибило к бочке детский кораблик, сделанный из обрывка тамошней газеты. В нем крупным шрифтом было написано:

• Предыдущая
• 10/30
• Следующая