Вельтаншаунг. Уровень второй (СИ) - Никора Андрей - Страница 31

Привидения… Они ходят сквозь стены, летают в простынях, гремят цепями. И всегда это – бывшие люди, которых убили непременно около места их теперешнего обитания, привязав навеки пролитой кровью к маленькому пятачку земли. Ни один призрак обезглавленного короля или замурованного в стену раба никогда не мог покинуть стен замка.

Может быть, я тоже умер в реальности, и возвращаться мне некуда.

Сразу представились мама с папой у стола, на котором стоит стакан, накрытый засохшим куском хлеба подле моей фотографии с черной ленточкой.

И мне, как привидению, тоже не покинуть этих стен. Перебью гарнизон, немцы пришлют новых. И так – целую вечность!

Я утер слезу, шмыгнул носом. Нельзя раскисать! Враги только на это и надеются. Русские – не сдаются!

Нельзя достать веревку, так пойдем другим путем!

Поплевал на руки и попробовал подтащить к нависающим сверху ступеням обломки кирпичей и цементные блоки, чтобы повыше стало. Ох, не легкая это работа!

Приходилось упираться спиной и отталкиваться ногами, но каменюки, как назло, вообще, не двигались. Тут нужен был волшебный рычаг. Однако никакого ломика рядом не наблюдалось.

Через полчаса я сидел на камне мокрый от пота, злой и еще более голодный. Достать до верхней лестницы никак не получалось.

Если бы я был по другую сторону монитора, то решил бы, что верхние локации просто не прописаны, там – конец электронного мира.

Это как горы, на которые невозможно вскарабкаться. Именно так программисты очерчивают путь юнита уже за стенами магических замков.

Двигаться можно по лощинам, рекам, даже по холмам, по этажам и лестницам внутри зданий.

Сколько раз самому приходилось вскарабкиваться на дозорные вышки, ходить по крышам, спускаться в тайные ходы в разных шутерах. Но никому никогда не удается пройти за волшебные горы. Как в жизни.

В реальности нас тоже никуда не пускают. Наш мир ограничен образованием, работой, семьей. Делать что-то действительно интересное, путешествовать ради собственного, независимого, познания мира – мы не можем. Непременно что-то случится, фатум обязательно заставит передумать. Вписаться в систему, в жизнь, означает испытывать свободу выбора в четко ограниченной со всех сторон локации нашей судьбы.

Свобода – это право побежать влево или вправо. Убить или погибнуть. Защитить докторскую и преподавать квантовую физику другим, таким же подопытным мышам, или восстать, доказать лживость теории построения мира, быть осмеянным и непременно спиться – абсолютно все эти модели прописаны в игре нашей жизни, заложены в компьютер истории.

Стоп!

Это не мои мысли. Это какие-то радиоволны, что посылают мне свихнувшиеся башни и подземелья.

Похоже, мистический замок, наполненный фашистами, словно трупными червями, и вправду, – живой. И он хочет избавиться от третирующих его немцев. Он мыслит. И его отчаяние передается мне.

Может быть, именно поэтому меня и не завалило вместе с остальными? Да что толку?

Сижу, себя жалею, жду смерти…

Господи, как же я сразу не догадался! Если камни не двигаются, веревку нельзя сбить выстрелами, а я не погиб, выход за одной из стен. Нужно простучать каждый миллиметр!

В игре всегда есть лазейка или, если вариантов спасения нет, непременно наступит перезагрузка.

Орлов Гэндальфа, летящих спасти меня из рухнувшей башни, не видно, значит, я просто чего-то не замечаю.

Я надел на спину вещевой мешок, на грудь – автомат, на тот случай, если потайной выход окажется переходом на следующий уровень и меня мгновенно утянет в новое место.

Однако еще через пару часов я снова сидел на том же самом камне: еще более злой. Уж лучше фрицев валить, но хотя бы знать, что можно куда-то двигаться. Находиться взаперти без возможности выглянуть наружу – это пытка.

Здесь все статично. Нет ничего. От этого с ума можно сойти! От злости я пнул россыпь камней под ногами. Просто так.

Один булыжник неожиданно отлетел в сторону.

Вот ведь! Согласно логики игры, тайники всегда находятся в стенах. А здесь нужно было прощупать все, что находилось в зоне доступа. Да, это неожиданно.

Сначала я кинулся к камушку: ничего особенного – осколок кирпича. Потом обследовал место, откуда сковырнул обломок. Что и следовало ожидать: под пылью оказалась металлическая пластина с большой красной кнопкой. Возможно, это сигнализация.

Я подам сигнал наружу. Немцы развалы разберут, а я их прикончу и выберусь. Враги ведь подумают, что я – выживший фашист. Диверсанту-то шумиха не нужна.

А еще, после нажатия таинственной кнопки, может вылететь очередная боксерская перчатка на механической руке и влепить мне в здоровый глаз, для симметрии. А то с одним фингалом в «стрелялке» ходить как-то неудобно.

Я ткнул в кнопку дулом автомата, так, на всякий случай. А потом сразу отскочил. Не хотелось, в самом деле, второй раз по мордасам схлопотать.

Тишина. Ни воя сирен, ни скрипа открываемой двери.

Я почувствовал разочарование.

Ну, где же выход?

Обернувшись, я обомлел.

Красное полотнище со свастикой бесшумно спустилось ко мне само. Зря я в него стрелял и продырявил. Теперь тряпка может не вынести моего веса. Но я все-таки в нарисованной игре. Должно все получиться!

Я подергал край знамени.

Наши солдаты, когда принимают присягу – целуют флаг. Я же перекрестился, трижды плюнул через левое плечо. Подумав – плюнул и через правое, а затем и на проклятое знамя.

Представил, что нахожусь в спортзале и мне нужно сдать норматив по лазанию на канате. А внизу стоят девчонки и поджимают губки, мол, что от такого рохли, как Зверев, можно ожидать?

Первые пару метров дались легко. Мной двигала злость и амбиции. Но потом я почувствовал головокружение. Руки затряслись, стали влажными. Я всем телом впился в канат, боясь соскользнуть вниз. А мешок и автомат за плечами тянули назад так, что, казалось, нет никаких сил.

Я начал сползать. Позорно, как в классе.

Нет! В этот раз не сдамся! Эта игра – экзамен на волю к жизни. Нужно ее пройти любой ценой! Где-то непременно найдется «глючная» локация, через которую меня выкинет в реальность. По-другому не может быть! Да иначе я бы просто умер дома, и все. Не было бы сейчас никакой беготни по коридорам, подземельям и башням.

Я впился в ткань флага ногтями, закрыл глаза, досчитал до десяти, сжал зубы и упрямо полез вверх.

Руки, по-прежнему, дрожали. Обхватить знамя ногами, как канат, чтобы зафиксировать тело и дать рукам передышку, не получалось – ткань скользила, точно змеюка, и там, где я впивался ногтями – оставались небольшие разрывы.

Я чувствовал, как по лбу, по спине, под мышками, по всему телу ползут капли пота, но упорно двигался вперед.

Достигнув пределов целой ступени, я вдруг осознал, что мне не допрыгнуть до нее с флага. Но выбора не было.

Сжимая кулаки до синевы, молясь не соскользнуть в последний миг, раскачавшись, изо всех сил ударил ногами в стену и полетел к лестнице. Ну же, ну же!

Я наращивал амплитуду. Подлетел к лестнице второй раз, третий, четвертый.

Но тут руки разжались сами собой. И я попрощался с жизнью.

Локация: учебный корпус

Первое, что пришло в голову, когда очнулся: «Ну, все, минус вторая жизнь! И почему я не кошка?!!!»

Когда же приподнялся на локтях, стало ясно, что с выводами погорячился. Я лежал на той самой ступени, до которой никак не мог дотянуться. Я упал, но не вниз! Просто неудачно приземлился.

Голова болела, видимо шмякнулся затылком и со всей дури. Потрогал руками – крови нет. Это радовало.

Двигаться не хотелось. Тошнило. Неужели сотрясение мозга? Но как это может быть, если мое физическое тело сейчас совершенно в другом месте?

Или, все-таки, я в игре целиком, весь, без остатка?

А еще болели мышцы рук и ног. Правильно, так и должно быть: я же карабкался сюда, точно мартышка по лианам.