Вельтаншаунг. Уровень второй (СИ) - Никора Андрей - Страница 18

Кто-то третий сдавленно хрюкнул.

– Как можно, гер Шульц! Госпожа Блюфогельман порвет меня на британский флаг, если узнает, что зеленые практиканты посмели шутить над вами.

– Вилли!!!

– Да, да. К вопросу. В начале Великой французской революции наш немецкий поэт Клопшток знаменательно назвал одну свою оду в честь тех событий: «Они, а не мы!»[3]. Здесь восклицательный знак выражал именно сожаление. Так не создали ли французы свое пафосное национальное искусство раньше нас? А если так, то почему мы отвергаем все, что связано с Наполеоном и оккупацией, ведь положительные моменты этого периода времени налицо! Германия именно тогда начала объединение для противостояния общему врагу…

И тут меня озарило: этого не может быть! Сюда удрал офицер, подвергшийся нападению. Студентов уже давно бы эвакуировали. Кроме того, именно отсюда и выбежал карательный отряд. Как они могут спокойно вести свои лекции?

Но и это еще не все. Это ведь немцы, а я понимаю их речь. Так не бывает!

Что-то здесь не так. Меня обманывают, но не могу понять, в чем именно.

– Хорошо, Вилли. – старческий голос обрел стальные нотки. – Вы считаете себя гением, потому что науки даются вам легко, а кроме того вы заслужили железный крест. Однако, вы, не смотря на ваш наследный титул, – все еще великовозрастный балбес.

– Протестую! Я молод! – петушился Вилли под смешки друга. – И уверен, что вовсе не обязательно писать новые произведения, а нужны лишь учебники, акцентирующие внимание на правильном прочтении Гете, Шиллера и даже пересмешника Гофмана.

– Вот как? А не проще ли сгонять в прошлое, явиться к писателям и заставить их сочинить истории о грядущем мессианстве нашего фюрера? – профессор, похоже, начинал закипать и говорил что-то явно неблагонадежное.

– Вилли! – юношеский басок пытался остановить товарища от свары. – Это уже не смешно!

Но, похоже, студента несло:

– Ах, вот значит как? Вы не верите в мою теорию да еще и смеетесь над ней? Ваше время кануло в лету. Сейчас мы, молодые, строим будущее Германии!

– Строите? – насмешливо закаркал старческий голос. – Да вы проиграете эту войну так же, как продули и все прошлые. Мистицизм, призыв новых богов, изобличение лжеца Яхве и бессилие Христа перед нордическими истинными богами Севера – это все лишь пустая болтовня!

– Гер Шульц! – голос второго студента взвился под потолок. – Вы этого не говорили, а мы не слышали. Вилли, уймись, черт патлатый! Что ты, точно с цепи сорвался?

Но Вилли, похоже, было не остановить. Он заливался, частя словами, точно боялся не успеть высказать все, что его мучило:

– Наше сознание настроено на множество измерений и реальностей! При помощи свободных ассоциаций оно способно преодолевать временные барьеры, воспринимая будущее и пересматривая прошлое. Именно наше сознание – машина времени, воспринимающая поток вероятностных волн из прошлого и будущего. Физическая вселенная не может существовать без наших мыслей о ней!

Второй студент громко покашлял, но Вилли отмел предупреждения друга:

– Наши мысли передаются быстрее лучей – то есть представляют собой гипотетические частицы тахионы, летающие в вакууме быстрее света. Уже математически доказано, что тахионы могут двигаться назад во времени. Получается, что квантовая волна распространяется со скоростью, превышающей скорость света, и связывает наше сознание не с литературным, а именно с физическим миром!

– Вилли, вы забываетесь! Это – моя лекция!

– В пространственно-временном континууме существуют области, в которых пространство-время значительно искажается и даже разрывается. Это – центры черных дыр, называемые сингулярностями. В этих местах все законы физики сходят с ума. Черная дыра поглощает все, включая свет. И нас отправили в одну из этих аномалий вовсе не для того, чтобы слушать рассуждения о литературе, а дабы понять суть явлений и обуздать эту безумную энергию!

– Уймитесь, Вилли! – старческий голос прозвучал как пощечина. – Думаете, старые маразматики ничего не понимают, кроме пасторальных стишков? Как бы ни так, молодой человек! Чтобы свергнуть старых богов, нужны не только дерзость Ницше, но еще и сила Бисмарка! Вы ведь не знаете, что в 1919 году Теодор Калуца, математик из Кенигсбергского университета, уже предлагал, путем введения пятого измерения, – гиперпространства, объединить теорию гравитации Эйнштейна с теорией света Максвелла. А не слышали вы об этом потому, что Эйнштейн – еврей, а, значит, и говорить о нем – ниже вашего достоинства. Не так ли? Калуца создал универсальную теорию поля, согласно которой свет является колебанием гиперпростанства.

– Эйнштейн бежал из Германии. – робко возразил Вилли. – Он трус, не посмевший отстаивать свои идеи.

– Он еврей и спасал свою жизнь. Вы, Вилли, слишком молоды, чтобы понимать очевидные вещи. Сгорать на кострах ради идеи – дано не всем. И, главное, такая смерть вовсе не является доказательством чего либо!

Старик закашлялся. Но никто с ним больше не спорил.

– Являются ли другие реальности, на самом деле, иными местами или существуют только в наших головах? – продолжил профессор. – А вдруг то, что мы считаем миром, есть лишь его описание? С появлением в вашей любимой физике принципа участия, согласно которому наблюдатель всегда оказывает воздействие на наблюдаемое явление, материально-пространственно-временной континуум физического мира становится лишь вероятностным состоянием!

Мне стало нестерпимо скучно. Я понимал, что передо мной приоткрывают тайны мироздания, но я до конца не понимал смысла этого спора. Я чувствовал обман, нервничал и хотел, чтобы все это быстрее закончилось.

Я вдруг понял, что думать, анализировать и принимать сложные решения невыносимо тяжело. Бегать же и убивать врагов – намного проще. В этом варианте за тебя все уже давно решили и нужно лишь слепо подчиняться инстинктам.

Ждать больше я не мог. Они там сейчас договорятся, черт знает до чего, а мне потом жить с осознанием, что я прикасался ко всей этой мерзкой фашисткой демагогии!

Я толкнул дверь плечом и ворвался в помещение.

Кругом рядами стояли книжные полки. Людей не было. Что за ерунда?

Я метнулся вперед, выскочил в читальный зал с зарешеченными окнами, выводящими на поляну и лес, растущий невдалеке мрачным дубовым массивом.

Столы и стулья стояли рядами, как на параде. Возле окна, на тумбочке, в граммофоне крутился черный диск пластинки. Рядом – лежала еще целая стопка. Меня развели как первоклассника! Немцы заранее записали разговоры и поставили именно этот диалог, потому что ждали русского шпиона. Они где-то рядом, таятся и хихикают.

Как же я сразу не догадался, что это – ловушка?!

Я метнулся на пол и огляделся.

Комната просматривалась. Нигде не было сапог или какой-либо другой обуви. Если немцы здесь, то спрятались надежно. Или они держатся за потолок?

Я глянул наверх и ахнул. Около десятка фашистских спецназовцев упирались ногами и руками в стропила и висели, точно люди-пауки, выжидая благоприятного момента для атаки. Вот же гниды!

Я открыл огонь раньше, чем немцы поняли, что я их обнаружил. Они летели на меня, как астероиды в метеоритном потоке, а я почувствовал себя маленьким космическим звездолетом.

Оттолкнувшись ногами от ближайшего стола, не прекращая огня, я проехался на спине до ближайшей книжной полки.

Первые десантники уже касались пола. Судя по грохоту, далеко не все из них приземлились живыми.

Правильно, именно отсюда и пришли каратели. Все верно. Думаю, это – только начало. И не так просто будет вырваться из этой трижды проклятой игры!

Патроны кончились внезапно.

Я прыжком вскочил на ноги и метнулся назад, к спасительной двери. Слева очередью прошило несколько фолиантов и книги рухнули за мной, точно немцы их расстреляли.

Я выскочил из читалки, метнулся вправо, за дверь, поменял магазины и выдохнул. Вот уж, правда: «Во многой мудрости – бездна печали!»

Немцы поторопились. Они рванули за мной, и нашли свою смерть прямо на пороге. Они так и шли цепочкой на убой, точно мозгов у них совсем не было. Им бы просто кинуть гранату. Так нет же, они с радостными криками появлялись один за другим.