Разрушительная страсть (СИ) - Vitelle Karla - Страница 20

По пути домой мы зашли в аптеку, себе взяла тест, а своему спутнику гемоглобин со сгущенным молоком, который он съел не дождавшись прихода домой.

Оставив Матвея смотреть мультики, скрылась в ванной, трясущимися руками разорвала упаковку и пописала на тест. Телефон завибрировал, испугалась и спрятала тест на дно своего ящика с прокладками, черт это паранойя нельзя так.

— Валентина, — позвал тигр, хлопая в ладоши, послышался топот его маленьких ножек. Значит мама пришла.

— А я всю кашу сегодня съел, — маленький хвастун.

— Мелкий, — завязал Петров.

Да к нам целая делегация пожаловала. Вдох-выдох, надо дышать, я не могла забеременеть, не могла, это сто процентов.

Посмотрела в телефон, где было сообщение от Ди. Последнее время мы только переписывались, я была не готова встретиться с ней, говорить о ее брате или предстоящей свадьбы, которой похоже не будет. Знала, что Рус укатил в Европу на все праздники и перестал отвечать на ее сообщения, она была раздавлена, но не падал духом, собиралась играть по крупному, когда он приедет.

Ди:”Привет, я соскучилась Мир”.

Я:”Я тоже, Ди)*”

Ди:”Нам нужно встретиться и поболтать, я так больше не могу. Мне кажется, что тебе нужна помощь”.

Я:”Все хорошо, давай встретимся”.

Ди:”Ты только обещаешь, а я в тебе нуждаюсь”.

Этим вечером мы сидели за круглым столом, Ярик сказал, что выставку перенесли на 30 и я обязана на ней присутствовать, другого он мне не простит. Папа был не против, да и не стал даже Олега просить присмотреть за мной, у них и так дел много. Я решила позвать Ди с собой и разрешила Петрову помочь мне с выбором наряда, чтобы я вписывалась в его инсталляцию как и остальные девушки.

Амиран.

Все мои дни проходили с полным контролем всего, что происходит вокруг. Я стал параноиком, который спит по паре часов в сутки и продумывает абсолютно все шаги по отступлению уже после грандиозного пира моей матери. Я наблюдал на то как этой женщине, которая никогда не приписывала себя к числу жен миллиардеров, нравилось руководить процессом создания пира на несколько десятков гостей.

— Я никогда не замечал в ней этого, — признался отцу, сидя в кабинете администратора ресторана.

— Чего? — он отпил из своего бокала, поправляя серый галстук.

— Жажду к этим показным пирам, мне казалось…

— Тебе казалось, что твоя мать святая и не любит власть и деньги? — высказался отец выдыхая.

— Да, мне казалось. — усмехнулся. Спустя столько лет осознать, что я не знаю свою семью, абсолютно чужой для них.

— Да сын, все женщины любят в мужчинах власть, дерзость, возможности, а это все дают лишь большие деньги, тебе ли не знать? — закашлял.

— Да, — мне не хотелось чтобы так было.

— Я знаю, что ты затеял сын. Знаю про дочь Вольного, — выставил ладонь перед собой, в знак того чтобы я молчал, — знаю, что ты роешь сейчас под Гвасилия чтобы взять их за яйца и не собираешься жениться на Лие.

— Даже не буду спрашивать откуда, — сел в кресло напротив него.

— Я только надеюсь, что ты прекрасно всё понимаешь. Этих русских и заграничных девок у тебя может быть миллионы, ты сливаешь на них не мало денег, таская по островам. Но сейчас дело касается полностью твоего благополучия и влияния, а глаза на власть у тебя горят не меньши моих, — последние слова отец выплюнул с презрением, кидая на стол какие-то фотографии.

— Что это? — на снимках Леся, вся в крови, избитая. Мои руки затряслись, какого черта, с ней же охрана, достал телефон, чтобы набрать ребят.

— Остановись, — отец указал на телефон в моих руках, — ты сейчас ничего не изменишь, ее охрана ликвидировано, тело в морге.

— Какого хрена я не узнал об этом сразу? — процедил. Он знал и не сказал, могу ли я доверять?

— Ответь мне на один вопрос, — собрал снимки и убрал их обратно в конверт, — Помнишь ли ты сын, что стало с непобедимым героем того самого эпоса? Орлы клюют его печень, а из-за чего это случилось, только оставь эти присказки про любовь к людям? — отец ждал пока я отвечу.

— Отец, я помню рассказы дедушки Тимура, из-за своей ненасытности? — его присказки всегда меня раздражали, элементы тупого воспитания.

— Давай еще, потому что Амирани был настолько силен, что земля с трудом носила его, — отец жестикулировал руками, встав со стула.

— Да, — какие к черту легенды, я готов сейчас же удавить этих уродов, — а еще он убивал чудовищ, сражался с отцами и похищал девушек.

— Мораль сей басни такова, дорогой сын, что Амирани думал, что он совершенно бессмертен, но

— Но его усмирили, — отпил из своего бокала, вспоминая как дедушка рассказывал мне эту легенду, когда мы гуляли по горам. Тогда я кричал, что меня не смогли бы победить, но Тимур Казбекович уверял, что со временем, оглядываясь назад и понимая, что сотворили, мы сами жертвуем собой и всем, что имели, ради будущего тех, кого любим.

— И ты думаешь, что бессмертен? А сколько на тебе ран? — отец сверкнул на меня своими черными глазами, как делал всегда, когда мы будучи детьми переходили грань дозволенного, вернее переходил ее только я, — ты думал что твои решения остануться без внимания? Или это будет приятно для брата или отца, а может и самой Лии?

— Ты учишь меня как сосунка, но это мои раны, за которые ты должен мне сказать спасибо! Не эти ли раны привели тебя к тому, что ты сейчас имеешь?! — сорвался на грубость, вскакивая с места, — что? Пристрелил бы, да не можешь? Я в отличии от тебя не собираюсь плясать под их дудку!

— Амиран! — отец схватился за сердце и сел обратно в кресло, глотая какие-то таблетки, — выйди к черту отсюда! Выйди!

Вышел и сказал матери, чтобы она присмотрела за ним, в ответ поймал ее вечно виноватое лицо, лицо женщины которая не может разорваться между отцом и сыном, которые нуждаются в ее любви.

Увидел как Нике воркует с Нелли, которая поглаживает свой огромный живот, как Дато что-то рассказывает Лие и она смеется. Мне всегда становится тошно от этих семейных посиделок, потому что я здесь лишний. Любовь отца к Торнике всегда была очевидной, у них было много совместных воспоминаний, которые они часто рассказывали всем. Мама в пример ставила его отцовство, а со мной они всегда говорили, что не ждали такого подарка, только мама говорила с любовью и долей сожаления, а отец с ревностью и большой частью вины.

Сел в машину, для того чтобы покурить, вспоминая как однажды, когда мне было десять, он бил меня за ложь. Нике взял пистолет в его столе и мы пошли к озеру во дворе, чтобы пострелять по банкам, но брат тогда убил кота. Отец конечно же обо всем узнал, Нике не смог взять вину на себя, он трясся как девчонка и говорил "о отец убьет меня, отец убьет меня, он накажет меня" и все в этом духе, брат никогда не отличался стойкостью духа. Я взял вину на себя и тогда, отец сказал, что если я не могу защищаться руками, то я не достоин оружия. Это и был наш первый спарринг, синяки от которого сходили около месяца.

За праздничным ужином в честь рождества мне пришло сообщение с фото Леси и подписью “с праздником дорогой друг!” напротив сидел улыбающийся Дато, ублюдок.

— Нике, скажи мне что ты хоть что-то нарыл в его счетах? Он проводит миллионы долларов, не может это быть не засвечено, — мы решили выкурить в кабинете сигару.

— Амир, ты зря роешь, там правда все чисто, все крутится в фондах и вкладывается в инвестиции, он получает дивиденды. не придраться, — брат развел руками.

— Такого не может быть, я видел, что он банкрот.

— Амир, в европе он передал права на имущество фирме Тугушева, а тот взамен продал им знатную часть акций своей компании, ты не туда роешь. Заключай сделку с Гвасилия, они дают нам выход на Тугушева, мы инвестируем в него и получим одно из мест на рынке, но скорее в его нелегальной лиге, с клубами, — закончил он как раз на том моменте, когда в кабинет вошли остальные мужчины.

— Амир, ты все узнал о нашем финансовом положении? — спокойно спросил Зураб.