Алмазы для Золушки - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 34

Таким образом, Джелани Афолаби и Ахмед бин Касим с самозабвенным упрямством первобытных охотников размеренно переставляли обутые в высокие ботинки ноги по добела прожаренной почве борсханской саванны, в кольце самых отборных бойцов лучших спецназов двух стран. Чуть впереди Джелани шагал проводник – невысокий, средних лет мужчина из племени тутси с копной кучерявых волос, в которых уже хорошо заметна седина.

Носороги в дикой природе исключительно чутки и осторожны – не в пример собратьям, обитающим в национальных парках, которые позволяют автомобилям с туристами подъезжать вплотную, терпят их беспардонные фотообъективы и гугнивый многоголосый бубнёж. Правда, и у тех особей, которые извращенной волей европейцев превращены в живые экспонаты, изображающие опасных диких зверей в естественной среде обитания, случаются всплески оборонительной агрессии: помятые и перевернутые легковушки, беспечные смельчаки, схлопотавшие рогом в промежность и оставшиеся инвалидами на всю жизнь, а то и растоптанные, превращенные в кровавое месиво – довольно частый исход бестолковых экскурсий белых людей по огороженной, утыканной видеокамерами территории, имитирующей Африку.

Для настоящего носорога, в настоящей Африке, любой технологический шум: гул автомобильного или вертолетного двигателя, музыка портативного магнитофона, удары молотка по колышкам устанавливаемой палатки – сигнал опасности, побуждающий к бегству или атаке. Поэтому к намеченной жертве – трехтонному непуганому самцу, которого перед рассветом выследили проводники, охотники, оставив свои вертолеты вдали, добирались пешком.

Не прибегая к помощи идущих за спецназовцами носильщиков, они сами тащили футляры с массивными, ручной работы, ружьями знаменитой марки «Голланд-Голланд». Пара таких богато отделанных ружей обошлась Афолаби почти в полмиллиона долларов. Это было оружие для королевской охоты. От выстрела в лоб из двуствольного штуцера семисотого калибра слон, как нокаутированный боксер, садится на задние ноги и через секунду-другую заваливается на бок, испуская последний вздох. Отдача может сломать ключицу и даже сшибить с ног неподготовленного стрелка, от грохота выстрела иногда лопаются барабанные перепонки и из ушей идет кровь.

В домашних арсеналах высокопоставленных охотников, месивших раскаленный песок под обжигающими солнечными лучами, было достаточно современных винтовок и карабинов, по убойной силе сравнимых со старомодными нитроэкспрессами «Голанд-Голланд». Многие богачи использовали оптические прицелы и убивали слона или носорога с трехсот или четырехсот метров, вообще без риска для себя. Огромная голова, выставленная в своем доме, тешит самолюбие и дает повод хвастать трофеем с «опасного африканского сафари», тем более что она неспособна рассказать, как было дело в действительности…

Однако в определенных кругах, к которым принадлежали Джелани Афолаби и Ахмед бин Касим, это считалось дурным тоном, бесчестным убийством свободолюбивого гиганта, который даже не понимает – кто и каким образом отнял у него жизнь. И сейчас, на ходу, Афолаби разъяснял далекому от африканских охот товарищу суть «королевского выстрела».

– Он должен пойти на тебя. Естественно, он не идет, а бежит, причем, довольно быстро. Ощущение, надо сказать, не из приятных. Слон никогда не колет человека бивнями: он сворачивает хобот в кольцо, им сбивает с ног и растаптывает в лепешку… А иногда хватает хоботом и нанизывает на бивень, но все равно потом стряхивает и остервенело топчет…

– А носорога всегда целит рог в низ живот! – вставил реплику проводник. Он был в широких штанах, с мачете на поясе, просторной рубашке с длинными рукавами и с раздвоенной на конце палкой, которой ворошил в подозрительных местах жесткую выгоревшую траву или песок. – И она много злая, чем слон!

– Хватит, Гачи! – досадливо сказал Афолаби. – Любое животное злобно и опасно, когда его убивают! Кстати, Ахмед, посмотри: на кого похож Гачи?

Шейх молча пожал плечами.

– Один англичанин прозвал его Черчилем, говорил, что они очень похожи, – Афолаби засмеялся. – Я потом специально смотрел фотографии: действительно, сходство есть. Если, конечно, сделать поправку на расу…

Двойник исторического персонажа по-английски изъяснялся довольно скверно. Но его языковых познаний, подкреплённых выразительной мимикой, вполне хватало для того, чтобы высказать тревогу, озабоченность и объяснить их причины.

– Я скоро двадцати лет водил охотников, – коверкая слова, говорил он. – Я много видеть смерть зверей. Чем больше старый, их тоже стало жалеть… Но человеческий смерть я не мог стать смотреть…

Черчиль стал топать и крутить ступнями, будто тушил брошенные сигареты или танцевал увиденный где-то твист.

– Сломанный кости, что должно внутри теперь снаружи, растоптанный голова!

Стало ясно, что он отговаривает Афолаби от предстоящей рискованной охоты.

Но тот только отмахнулся.

– Старый стал Черчиль! Браконьеры-то приезжают круглый год, это хороший доход. А у него четверо погибли, для репутации очень плохо! Слухи расползаются быстро, и никто не разбирается: виноват сам охотник или проводник допустил ошибку. Просто вокруг него появляется ореол скандала и невезения. Так недолго лишиться клиентов… А если что-то со мной или с тобой случится – наши ребята его тут же пристрелят. Вот поэтому он и крутит…

Ахмед бин Касим понимающе кивнул: действительно, пристрелят, а кому это понравится?

– Ладно, слушай дальше, – Афолаби продолжил свой рассказ:

– На носорога я иду впервые, а слона надо подпустить метров на двадцать – и стрелять в лоб, чтобы попасть в мозг, это очень важно! А если он подошел ближе, траектория пули поднимается, и она может просто скользнуть по кости и не причинить вреда. Поэтому надо менять точку прицела, стрелять ниже – в основание хобота! Тогда попадешь куда надо – и он упадет прямо у твоих ног. Это и есть королевский выстрел!

– Не королевский, очень плохой! – Черчиль предпринял ещё одну отчаянную попытку. – Лучше далеко стать для выстрел. Как все. Так больше интересно! Носорог опасней слон! Видит лучше, и злее, и бежит быстрее! Брось носорог, хозяин, пусть идет… Мы твой до завтра слон найду… Слон лучше, попасть удобно…

То, что говорил проводник, было и так хорошо известно стрелкам. Чтобы остановить разъяренную груду мышц, несущуюся со скоростью под сотню километров в час, есть только два патрона. Промах или ранение могли запросто превратить охотника в жертву. Вероятность перезарядки двуствольной «переломки», когда несущийся бронированный монстр совсем рядом, равна нулю. Только разве риск остановит любителей играть со смертью?

– Мадиба! – окликнул Афолаби командира «леопардов». – Если что – Черчиля не трогать!

– В каком смысле? – спросил подбежавший капитан – гигант, будто вырезанный из цельного куска черного дерева.

– Если я погибну, отпустите его – вот в каком!

– Почему вы должны погибнуть? – не понял начальник охраны. – И почему тогда мы должны отпустить этого пса?

– Потому, что я так сказал! – повысил голос Афолаби.

– Есть! – Мадиба Окпара недоуменно кивнул. В его представлении это было против всех правил. Но приказ начальника – закон. Капитан вернулся к своим бойцам и неожиданно взял у гранатометчика раскладную трубу, которую повесил себе на плечо. Зачем он это сделал, Афолаби не понял, да это его и не интересовало: личный телохранитель сам знает, как ему лучше выполнить свою задачу.

Афолаби повернулся к проводнику.

– Не бойся, Гачи, если я погибну, тебя не тронут! – он думал приободрить его, но Черчиль не успокоился, только замолчал и угрюмо пошел вперед.

– Ахмед, слышал: завтра слона найдут, он будет твой, – сказал Афолаби. – А сейчас носорога я завалю, чтобы мы друг другу не мешали. Нормально так будет?

Шейх кивнул. Действительно, для первой африканской охоты – какая разница: слон или носорог?

Они пересекли длинный «язык» песка, заросший верблюжьей колючкой, и снова шли по саванне – в высокой, по пояс, желтой слоновой траве.