Тайна пропавших картин (СИ) - Солнцева Ольга М. - Страница 9

Хотя родители наши частенько наведывались друг к другу в гости, мы с Антоном никогда не ладили. Маленьким он был страшным задирой: не разбирал, кто перед ним – мальчик или девочка… А лет в пятнадцать неожиданно переменился ко мне и стал оказывать знаки внимания. Однако, похоже, он слишком подпортил свою репутацию в детстве, и я с ним общаться никак не хотела. Хотя наши мамы всячески поощряли желание Антона дружить со мной. Но мнение, которое сформировалось о человеке в детстве, изменить сложно. А познакомились мы с Антоном совсем не благодаря родителям, а по-другому. Дело было так.

Хотя нет… Сначала была предыстория.

Когда моя мама пребывала в юном возрасте, за ней ухаживал курсант. Однажды они с ним поехали кататься на лодке – по морю. И перевернулись. Мама умела плавать (все-таки выросла на море), но длинное, пышное платье, впитав воду, потащило ее на дно. Спасение пришло неожиданно не от ухажера – он тоже нуждался в помощи, потому что был оглушен деревянным боком лодки, когда та перевертывалась. Вытащили из воды маму и курсанта два паренька из рыбацких семей, которые, к счастью, проходили мимо. Один из них был Михаил Краюшкин.

Через много лет, когда мама была замужем, и у нее уже родилась я, они встретились с Михаилом. Тот тоже обзавелся семьей и детьми. Мама пригласила их всех к нам в гости на обед… Жена у Михаила оказалась славной женщиной. Она подрабатывала швеёй, сам Михаил стал почтальоном.

Мне только исполнилось восемь, а Вася – их сын – был на два года младше. Мы нашли много совместных забав и с удовольствием вместе играли в саду, когда семья Краюшкиных появлялась в нашем доме…

…Однажды, в зимний день, у нас не было последнего урока. Я в нетерпении выскочила на улицу – посмотреть, не идет ли Мария. Стояла, мерзла, переступая с ноги на ногу, как вдруг увидела, что и в мужской гимназии, которая была напротив, закончился урок. Мальчишки выскочили на улицу, шумя и толкая друг друга. Среди них я заметила Васю и уже собиралась помахать ему рукой, как на моих глазах какой-то мальчишка, на голову выше моего друга, толкнул его. Тот упал на колени, а старшеклассник бесцеремонно сел ему на спину и стал цокать, погоняя как лошадь. Я от гнева потеряла голову. Как коршун, бросилась на обидчика и начала колотить его своей сумкой. Тот сразу не понял, что случилось, но успел двинуть мне локтем в живот. Я не удержалась на ногах и полетела на землю. Обидчик вскочил и только тут понял, что защитницей Васи была девочка. Он гневно посмотрел на меня и потянулся к торчавшей из-под шапки косе… Но тут подоспела Мария и прогнала старшеклассника. Помогла подняться мне, Васе, заботливо отряхнула нас. Потом мы проводили до дому Василия, а после этого, с чувством выполненного долга и сами отправились в родные «стены».

Каково же было мое удивление, когда этот «обидчик» однажды со своими родителями заявился к нам в гости…

Так я познакомилась с Антоном Кончаловским. Хотя наши отцы никогда не были друзьями в детстве, но, встретившись, стали поддерживать отношения, периодически посещая друг друга.

Вся проблема для Васи, созданная Кончаловским-младшим, состояла именно в папах. Всемогущий папа и папа, просто работавший на почте, – вот что вызывало у Антона Кончаловского беспокойство. Когда же он узнал, что Вася – мой друг, неравный конфликт обострился, и Кончаловскому-младшему оказалось всё равно, что разница в возрасте у мальчиков была четыре года.

Конечно, мы сейчас выросли. Антон теперь открыто не воюет с Василием. Если только выражает свое отношение взглядом. Я тоже научилась скрывать свой негатив к Кончаловскому. Тем не менее, неприязнь внутри меня к нему осталась…

И вот сейчас мы сидели за столом напротив друг друга – я и Антон. В молчании. Периодически наши взгляды встречались, и я вежливо улыбалась ему. Он отвечал мне тем же. Но в его взгляде, как мне казалось, мелькало что-то непонятное: как будто вчера он выиграл в лотерею. (В последнее время они стали достаточно популярны и часто организовывались. Средства, которые собирались, отправлялись для оказания помощи раненым фронтовикам.)

Я мысленно гадала, кажется ли мне это или действительно у него есть повод для какого-то торжества. Мне было интересно и необъяснимо тревожно.

Вечер казался безумно длинным. Мне чудилось, что он никогда не закончится. Я пропустила свой поход к морю, не встретилась с Алексеем. Это вызывало у меня особое раздражение. Но я мило проулыбалась весь вечер, хотя мысленно молила Бога о том, чтобы все это поскорее завершилось.

Наконец-то этот миг наступил: гости засобирались домой, и я подавила вздох облегчения.

Антон на прощание подержал мою руку в своей. Ничего не произнес при этом. Но опять тревога, как сквозняк, заставила меня поежиться.

Я уже лежала в постели, думая с грустью о безвозвратно потерянном вечере, когда в комнату вошла мама. Она присела на край кровати, долгим и изучающим взглядом посмотрела на меня, потом нежно погладила по голове.

Мое сердце сжалось. Предчувствия не обманули меня? Мне предстоит узнать сейчас что-то плохое?

– Девочка моя! – тихо сказала мама. – У нашего папы большие неприятности.

– А что случилось, мамочка? – спросила я тревожно.

– В банке, где он работает, несколько дней назад пропала крупная сумма денег. А так как папа в тот день был ответственным, ему придется покрывать пропажу.

– И что же делать, мама? Ведь это не папа! Папа не мог взять чужие деньги.

– Да, конечно, доченька. Но тем не менее, ответственность лежит на нем… Правда, сейчас вроде ситуация немного улучшилась. Георгий Ксенофонтович поручился за папу. Полиция пытается найти виновных. Но боюсь, что это будет очень долгий процесс. И заберет много нашего здоровья. С другой стороны, пока Георгий Ксенофонтович помогает папе, он как бы защищен – ему вроде нечего бояться.

«Как бы», «вроде»… Мама почему-то не уверена. И все же…

– Какой Георгий Ксенофонтович благородный человек! Слава Богу, что есть такие люди! – искренне воскликнула я.

Мама не улыбнулась, а тяжело вздохнула. Потом снова нежно прикоснулась рукой к моим волосам.

– Ладно, доченька, спи! Не буду тебе мешать.

Мама, мягко ступая, вышла из спальни и тихо прикрыла за собой дверь. Хотя новость, которую она сказала, была не такой уж плохой – вроде как теперь бояться папе нечего, если у него появился покровитель, – и все равно в моей душе продолжали скрести кошки. Почему? Я не понимала.

Но, тем не менее, очень скоро эти темные мысли сменились светлыми. Я легко переключилась и погрузилась в другой мир, в мир любви, мечтаний и грез.

Уже через несколько минут я спала, и мне снился замечательный сон, как мы гуляем с Алексеем по городской набережной, а он с любовью заглядывает в мои глаза…

Утром я проснулась раньше обычного. По слабым солнечным лучам, проникавшим сквозь тюлевую занавеску, я поняла: погода сегодня по-прежнему хорошая. С удовольствием потянувшись, почувствовала, какое у меня замечательное настроение. Да и что унывать? Во-первых, папины проблемы постепенно решаются. Во-вторых, мой вечер сегодня свободен, и я собираюсь отправиться к морю. А там встречусь с Алексеем… С некоторых пор он приходит туда регулярно…

Я вскочила с кровати и в длинной ночной рубашке, босиком, выбежала на порог.

Утро действительно было теплое и яркое, что еще больше взбудоражило меня.

«Жизнь прекрасна!» – подумала я, вдыхая пряный, с осенними запахами, воздух.

Выйдя на террасу, я увидела родителей, сидевших за столиком и заканчивавших завтрак. Они сидели ко мне спинами. И я услышала конец их разговора.

– …Прости, дорогой, я не смогла ей вчера это сказать. У меня ощущение, что она в кого-то влюблена…