Мой домовой — сводник (СИ) - Горышина Ольга - Страница 8

— Девушка, вы куда?

Кажется, я сумела проскользнуть в дверь раньше, чем откинула с лица начесанные пряди. Впрочем, те тотчас упали обратно на лоб, и я не особо рассмотрела того, с кем говорила.

— На собеседование, — брякнула я от безысходности. Ну не кричать же, что сестру жду!

— Вы нас с передвижным цирком спутали случайно?

Сквозь волосы я его все же увидела. Ничем не примечательная личность в черном деловом костюме. Таких, точно пуговицы от наволочек, всех одинаковых, не отличишь друг от друга.

— Нет, — ответила я зло. — А что, надо было?

А что? Роль шестнадцатилетней дуры мне к лицу! К нынешнему… Ох, жаль, что нет жвачки…

— Прошу…

Его рука продолжала лежать на ручке, придерживая дверь. Вперед дороги не было. Там была его нога в качестве подножки. Только назад. Пришлось развернуться и получить уже в спину:

— Советую в другой раз читать…

Я обернулась как раз в тот момент, когда он постучал костяшкой указательного пальца по бумажке на уже закрытой им двери. Там был написан запрет на вход рекламных агентов.

— И так, девочка, для общего развития, передай маме, что сейчас на собеседования с улицы в порядке живой очереди не приглашают. Придумайте вместе другую легенду… Или лучше иди листовки на улице раздавай, если… тебя мама пускает.

— Там холодно, — не выдержала я его менторского тона.

— Очень сожалею. Попроси у марта-месяца поменяться местами с июлем- месяцем. Что встала? Иди отсюда! Живо! Пока я охрану не вызвал…

Чего спорить? Дождусь сестру в кофейне. Хорошо, с курткой в коридор вышла. Скинула эсэмэску: "Меня какой-то очкарик выгнал. Это на удачу. Твою. Пью кофе напротив. Приходи".

Сестра пришла какая-то совсем потерянная. Глаза чуть ли не на мокром месте.

— Походу, он меня тоже выгнал.

Я толкнула к сестре свою недопитую чашку и пошла заказать два новых капучино.

— Знаешь, я козлов с первого взгляда определяю, — вернулась я к нашему столику.

— Ты бы с ним все равно не сработалась. Так что я тут как раз тебе удачу принесла…

Арина буравила меня взглядом.

— Мне нужна работа, как ты не понимаешь! Это мой единственный шанс сохранить семью. Иначе мать разведет нас с Андрюхой. Злату я родила, чтобы она поняла наконец, что я люблю мужа. Понимаешь?

Этого я не понимала. Рожать вторую, когда муж с трудом приносит в семью двадцать штук… Я вообще давно перестала понимать сестру. С момента начала ее влюбленности.

— Да найдешь ты работу. Люди вон по году ищут. А если нужны деньги, скажи…

Арина спрятала глаза в пустую чашку.

— Иришка, мне стыдно. Я больше не могу у тебя брать…

— Прекрати! Ну на что мне деньги тратить? На пивную тарелку с Орловым? Хватит! И вообще… Этот козлик предложил мне к его матери переехать, чтобы не тратиться на съем.

Глаза сестры вспыхнули.

— Так это здорово! Наконец-то лед тронулся. Он так тебя и замуж позовет…

— Уже позвал, — почти выплюнула я в пустой стол.

— Когда свадьба? Летом?

Арина чуть не забарабанила по столу кулаками от счастья.

— Никогда. Я не хочу…

— Ты это чего?

Я отвернулась к окну. Машины, люди… Никому до нас никакого дела.

— Не знаю… Авитаминоз. Я действительно не знаю, что со мной…

— Ты просто устала, — сказала сестра маминым голосом. — Ты просто слишком долго ждала от Орлова этого шага…

— Да не было никакого шага!

Господи, чего я ору-то! Люди на меня и так оборачиваются.

— Это я его к стенке приперла. А теперь, кажется, он припер меня своей маман… Я не хочу с ней жить, а снимать он не хочет. Денег ему жалко…

Я сама поразилась пустоте в своем голосе.

— Ириш, ну все живут как-то… Ребенок появится, все изменится. Ты еще будешь благодарна бабушке…

— Прекрати! Не хочу я никакого ребенка. Мне твоих хватает… Только знаешь что, маме ни слова… Пока во всяком случае…

Арина кивнула. Она никому не скажет. И больше не спросит ничего, пока я сама не заговорю о… своей личной жизни.

Наконец принесли наш кофе. Наслаждаться им уже некогда. Надо просто выпить и бежать в библиотеку отрабатывать ужасную шевелюру.

Впереди Вадима ждали два рабочих дня, поэтому вечером мы с ним не встретились. Я лежала на диване, заложив руки за голову, и представляла себе Орлова сидящим напротив матери: он ей обязательно расскажет про нас, чтобы отрезать мне все пути к отступлению. Или даже уже рассказал. А вот что Марина Александровна ответит на подобное заявление сыночка, я не знала, но лучше бы она закатила ему скандал, заявив, что делить со мной крышу над головой не будет. Если бы только она так сказала… Тогда бы я не выглядела зажравшейся истеричкой…

А в чем я зажралась? В том, что, сбежав из-под родительского ока и от ежевечерних перемываний моих бренных костей, не хочу к подобному возвращаться?

После нашего любительского спектакля руководством библиотеки было запланировано чаепитие, но оно почти не состоялось. Заниматься рекламой наша заведующая не умела от слова совсем и ни один профессионал помочь ей в этом не мог, потому что Раиса Илларионовна железно верила, что жить надо как прежде, во всем полагаясь на советские наработки. Привели тех маленьких зрителей, которым наши действа были еще не по возрасту. Ну, а те, кто пришел сам, якобы случайно, были в основном мои ученики-переростки… С ними-то мы и пили чай. В своей языковой среде ребята оказались куда более разговорчивыми, и я поймала себя на мысли, что забыла с ними литературный язык и перешла на молодежный сленг. Очень легко… Наверное, все дело в волосах, они действительно очень влияют на человека, и потому профессия парикмахера есть самая что ни на есть важная в мире… Впрочем, как и учителя…

Я соскребла себя с дивана и прошла в ванную. Душ мне, кажется, сегодня не светит. Так и не выйду из ведьминского образа до утра! Маленькая баба Яга колдовала над котлом в облаке пара от искусственного льда. Теперь лед доживал свои часы в ванне, никак не желая помирать… Как и надежда на то, что моя жизнь если и не будет прежней, то все же не будет выстроена по плану Орлова и его маман. Чтобы там ни было, я сниму квартиру, даже если придется голодать… Или… Я ведь пила только чай, так что могу мыслить здраво: если ко мне вернутся от Аришки десять штук, я сама смогу позволить себе личные апартаменты. Милая сестренка, найди уже наконец работу… Только не у этого типа, который даже в очках дальше своего носа ни черта не видит!

Чаепитие с плюшками отменило ужин, но сейчас мне вдруг безумно захотелось шоколада. Я помнила, что положила в шкафчик плитку пористого шоколада, которую удачно нашла среди груды конфет, надаренных мне учениками к Восьмому Марта. Половину я сбагрила родителям, что-то с барского плеча скинула Марине Александровне, а что-то оставила к чаю для Вадима здесь и для себя… одну единственную плитку и сейчас… Я даже табуретку взяла, чтобы удостовериться, что ее действительно нет… Нет, она была… в виде скомканной блестящей обертки. Орлов! Мне хотелось орать благим матом! Он жрет все, что сладкое, и надо было… Надо было взять именно мой шоколад, зная, что другой я просто не ем…

Я плюхнулась на табурет мягким местом, готовая разреветься от досады, как маленькая девочка… Или маленькая баба Яга, которая и с четвертого раза не сумела наколдовать дождь не из собственных глаз! Если бы я действительно дошла в колдовской книге хотя бы до двести тридцатой страницы, то сумела бы наколдовать этому пожирателю чужого шоколада ослиные уши, свиной пятачок, козлиную бороду и все то, что маленькой ведьме хотелось сотворить со своей теткой, ветряной ведьмой Румпумпель!

За окном действительно выл ветер. Мутное стекло без занавески зло отражало мою разъяренную физиономию. Почему я не умею колдовать? Ну, почему?!

Проснулась я в таком же поганом настроении, но теперь хотя бы смогла смыть горечь не съеденного шоколада горячей водой. Вместе с дрянью, залепившей мне волосы. Наконец я выглядела человеком… Пока не поднимала к лицу рук — с маникюром придется жить недели две, а то и все три, пока я попаду на прием к Нинке. Мои старшие ученики уже одобрили палитру, а младшим плевать: они смотрят мне в рот, а не, как крупье, на руки… Может, мои цветные ноготки все же помогут волшебным образом смешать чужие карты?