Эсмеральде. Расцветающая страсть (СИ) - "O Simona" - Страница 19

  Она отбила мужа у своей рабыни и сделала раба царем Мидасом.

  - Все ты придумала, Мелисса, - я слезла с диванчика и примерила кружевные трусики.

  Что-то порочное в кружевном нижнем белье.

  Оно частично скрывает, частично оставляет открытым. - Меня в конторе Королей и Капусты посчитали настолько незначительной клиенткой, что не устроили встречу с управляющей.

  Разносчица сама пыталась урегулировать конфликт. - Я вспомнила о кофе, и настроение мое снова стало падать, как стрелка барометра перед бурей.

  - Урегулировать конфликт, урегулировать конфликт, трегулировать кофетылик, - Мелисса дурачилась. - Кто придумал эти два слова, да еще и рядом?

  - Она и придумала, - я злорадно засмеялась. - Разносчица возомнила, что умеет решать споры.

  - Ну, и как? Утрировала... урертра... треангулировала... спор?

  - Она вылила на меня кружку горячего кофе лувак, - я застегнула замочек на бюстье.

  - На тебя? Горячий кофе? Лувак? - Мелисса завизжала от восторга. - Она оказала тебе огромную честь.

  На меня никто еще не выливал кофе лувак.

  Лишь, когда мне было семь годиков, мой троюродный пятилетний брат Гонзо опрокинул на меня кувшин с сидром.

  - Тогда ты можешь отправиться в гости к Лорен, - я рассмеялась. - Она выльет на тебя гросс кружку этого драгоценного кофе.

  - Думаю, что нужно заслужить, чтобы на тебя потратили дорогой кофе с мышиными какашками.

  - Я не заслужила, - упоминание, что меня по существу обрызгали мышиным пометом - хоть и переработанным, обработанным, но все равно - мышиными какашками, меня опять огорчило: - Мелисса, потом поговорим, Альберто звонит. - Я заметила ожидание вызова от Альберто.

  - Альберто, конечно, важнее, чем старая подружка, - Мелисса сделала вид, что обиделась.

  - Ты не старая, - я ловко пошутила, уцепилась за базис шутки.

  У каждой шутки должна быть основа.

  Опытные шутники не придумывают шутки сами, они ждут, когда их собеседник, или объект насмешек ошибется, и тогда над ним насмехаются: так проще и эффектнее, чем самому ломать голову над придумыванием нового.

  - Я к тебе заеду через час, - Мелисса проворковала.

  - Через час? Так быстро? Я не успею!

  - Я за тебя успею, Эсмеральде, - Мелисса подпустила в голос деловых ноток. - Делу - час, развлечениям - остальное время.

  Мы не имеем право отказывать себе в удовольствиях.

  А посмотреть на воскресшую Ванессу - редкое удовольствие!

  - Я постараюсь успеть, - я вздохнула.

  - Я постараюсь вместе с тобой, - Мелисса оставила за собой последнее слово и отключила вызов.

  - Альберто, - я приняла вызов от Альберто и немного разволновалась.

  После недоброго расставания я почему-то чувствовала себя виноватой.

   - Привет, чем занимаешься? - голос Альберто на подъёме.

  В этом весь мой Альберто.

  Он каждый раз начинает с чистого листа, будто мы и не переругивались.

  По телефону он общается свободнее, чем вживую.

  - Так, лежу на диванчике, смотрю в окошко, - я быстренько натянула домашнюю маечку и шортики.

  - Ты одна? - голос Альберто превратился в мед с сахаром.

  - Нет, я не одна, я вместе со своими раздумьями, - я изобразила загадочную личность.

  - Девушкам мысли вредят, - Альберто раскатисто засмеялся: сочно, по-мужски.

  - Мелисса сказала, что я не девушка, а женщина, - я тоже смеялась. - Мы рождаемся женщинами и остаемся женщинами всю жизнь.

  Девушками мы только - в голове.

  - Мелисса внедряет в твою неокрепшую головку опасные мысли, - голос Альберто веселый, но тема мне не понравилась.

  Альберто недолюбливает Мелисса.

  Я долго думала: его неприязни к Мелиссе, потому что она моя подружка и отнимает у меня время, которое я обязана, по мнению Альберто, посвятить ему, или она ему не нравится по другим причинам.

  Может же одна личность не нравиться другой...

  - Ты чем занимаешься? - я свернула с темы моих подружек.

  Знала, что Альберто никогда не ответит однозначно, чем он занят.

  Будет отшучиваться.

  Все у него секреты от меня, или просто напускает туман секретности.

  Но и это качество мне нравилось в Альберто.

  Мне в нем нравилось абсолютно все.

  Только одно было по душе совсем, а другое - просто совсем или просто - очень.

  - Чем я могу заниматься? - бархат в голосе Альберто сменился шелком. - Я только и думаю о тебе: все время.

  - И что же ты думаешь обо мне во время, которое называется сейчас? - у меня запылали щеки.