Клинком и сердцем. Том 2 - Арнаутова Дана "Твиллайт" - Страница 16

– Соберём… – отозвалась старуха, глядя на него с благоговейным ужасом. – А я вот гуся думала… Для вас, ваша… светлость…

– Гусь – это хорошо, – кивнул Аластор и повернулся к итлийцу, молча слушающему их разговор. – Фарелли, отдайте доброй женщине, что у вас там, и пойдёмте со мной.

Он вышел на улицу, оглядел мёртвую деревню, передёрнулся и обернулся к неслышно подошедшему наёмнику. Глубоко вдохнул и выдохнул, а потом глянул в чуть прищуренные внимательные жёлто-зелёные глаза.

– Синьор Фарелли, есть одно дело. Приказывать в нём я не могу, поскольку ни вас, ни поручения королевы оно не касается. И дело, честно говоря, премерзкое…

Он невольно глянул в ту сторону, куда они с итлийцем вчера отволокли трупы старосты и его дочери. Потом посмотрел вдаль по улице. Десятка три домов! И в каждом непогребённые тела. Души, положим, Айлин отпустила, но всё равно это неправильно! Когда ещё сюда доберутся люди, узнав, что случилось с деревней? И всё это время тела будут гнить, источая зловоние и приманивая заразные болезни. А если ещё нежитью встанут?!

Фарелли проследил за его взглядом и с удивительной проницательностью заметил:

– Мы ведь не сможем их всех похоронить, м? Копать могилы – занятие долгое.

– Я думаю об огненном погребении, – признался Аластор. – Собрать все тела в одном доме и… Даже если огонь перекинется на остальные, ничего страшного. Пусть хоть вся деревня выгорит – чище будет на этом месте. Но один я не справлюсь, а просить мне больше некого.

– Перчатки нужны, – деловито сказал Фарелли, снова оглядывая безмолвные жуткие дома. – Хорошие прочные перчатки. Трупный яд – отвратительная штука! Одна незаметная царапинка – и не всякий маг-целитель спасёт, а у нас их и вовсе нет под рукой. Куда носить будем? Дом нужен попросторнее.

– Так вы согласны? – с облегчением выдохнул Аластор. – Фарелли, мне, право, неудобно!

– Благородный синьор Вальдерон, – улыбнулся итлиец. – По моему скромному опыту «неудобно» – это когда вы только легли с дамой, а тут её муж вернулся. Исключительное неудобство может получиться! Особенно, если у неё балкона нет! А в вашей просьбе всё вполне разумно, потому что таскать покойников парой гораздо удобнее, чем в одиночку. Но перчатки! Непременно перчатки! Чужие, чтобы сжечь их потом. И лицо чем-то замотать надо. А потом, пожалуй, придётся нагреть воды и вымыться, потому что к концу работы от нас так будет смертью нести – лошади к себе не подпустят.

– Вы совершенно правы, – ошеломлённо кивнул Аластор.

К благодарности за то, что Фарелли так легко согласился, примешивалось изумление, как быстро итлиец сообразил, что им понадобится. Словно всю жизнь трупы таскал! Хотя он же наёмник… И очень опытный, похоже. Стоит поблагодарить её величество Беатрис при встрече за такую услугу.

Мысли о королеве никакого удовольствия не доставляли, но помогли немного отвлечься от того, что им предстояло. Фарелли исчез и примерно через четверть часа вернулся с двумя парами кожаных перчаток. Ещё итлиец принёс два простых полотняных платка, одним из которых сноровисто замотал себе лицо. Аластор старательно его скопировал. Отец всегда говорил, что если человек умеет что-то делать лучше тебя, стоит у него поучиться!

А потом они начали, и Аластору показалось, что он при жизни попал во владения Баргота. Как-то вот так он их и представлял. Не кипящие котлы с душами, не ледяные пустыни, а тяжёлая тошнота от непрерывной мерзости, которая никак не заканчивается. Они носили тела мужчин и женщин, стариков и детей. Окровавленные, разодранные на куски, что свешивались до земли, с изуродованными лицами, которые уже тронуло разложение. Грязная кровавая одежда не скрывала ничего, и Аластору пришлось мгновенно забыть стыд перед чужой наготой. Впрочем, испытать что-то, кроме отвращения и тягостного сочувствия, он всё равно не смог бы.

Тела, тела, тела… Они стаскивали их и складывали в дальней комнате дома старосты, потом, когда свободное пространство на полу закончилось, и покойники лежали омерзительной грудой, перешли в другую комнату. Третья осталась почти свободной.

Аластор хотел вытереть лоб, покрытый гадким холодным потом, но вовремя опомнился. Подошёл к колодцу…

– Не надо! – окликнул его Фарелли. И со вздохом добавил: – Там тоже тело, меня вчера предупредили. Но его мы вряд ли сможем вытащить, да и вода всё равно испорчена.

– Надо, – буркнул Аластор, сдирая мешающую повязку с лица.

Холодный свежий воздух обжёг кожу, и сразу почувствовалось, что он действительно пропах смертью, как метко выразился итлиец. У этой смерти был запах крови, грязи, страха и отчаяния. Ну и гнилой плоти уже, разумеется.

– Надо, – повторил он упрямо. – Не знаю, станут ли здесь жить люди, но путники могут заехать. Или кто-то приедет из города, чтобы разобраться. Да и Всеблагая Мать гневается на тех, кто оставляет родники и колодцы отравленными. Это… неправильно. Пусть это не моя земля, но я должен сделать для неё то, что могу.

– Я же не спорю, синьор, – мягко сказал итлиец. – Просто не понимаю, если честно, как вы собираетесь это устроить. Прошла почти неделя. Тело этой несчастной уже очень, очень плохо выглядит. Его не верёвкой, а сетью доставать надо, иначе на куски распадётся.

– Значит, сетью достанем, – выдавил Аластор.

Представил, что там плавает в тёмной ледяной воде, и его затошнило. Но если взялся – отступать нельзя. Нет, можно, если ты вдруг сам понял, что был неправ! Но не потому, что решил – и не справился.

– Синьор, надеюсь, вы не собрались туда лезть? – ещё мягче, почти вкрадчиво поинтересовался Фарелли. – Восхищаюсь вашей отвагой, но прошу этого не делать. Умоляю!

– Иначе – что? – огрызнулся Аластор. – Как вы меня заставите передумать?

В глазах Фарелли промелькнуло что-то нехорошее, словно он всерьёз прикидывал, получится ли дать строптивому спутнику по голове, например. Точно такой взгляд был у шулера, которого Аластору месьор д’Альбрэ однажды показал в кабаке. Очень выразительный взгляд, быстрый и оценивающий. Аластору даже захотелось сделать пару шагов назад. Но там как раз и была каменная кладка колодца.

– Заставлять вас? Ну что вы? – одними губами улыбнулся итлиец, а глаза у него вдруг стали непроницаемыми. – Если вам непременно хочется спуститься в этот барготов колодец, я вряд ли смогу вам помешать. Подумаешь, вода, в которой уже неделю настаивается труп, отравляя её! У вас ведь наверняка на теле ни малейшей царапинки после вчерашней драки, правда? А если даже вы свалитесь в лихорадке и не сможете продолжить путь, у Дорвенанта найдётся ещё дюжина принцев, чья кровь способна закрыть дыру к Проклятому. Не так ли, м?

– Чтоб вас, Фарелли! – с бессильной злостью сказал Аластор, понимая, что проиграл. – Ладно, я болван! Но я не могу просто уйти и оставить…

– Ал?

Они разом повернулись на голос Айлин – Аластор, до боли сжимающий кулаки, и невозмутимый внешне итлиец. Магесса неуверенно улыбнулась и сделала к ним шаг. Перевела взгляд на колодец, нахмурилась.

– Что случилось? – спросила она и потёрла лоб ладонью. – Я чувствую… некротические эманации. Такие сильные!

– Это от дома, наверное, – виновато сказал Аластор. – Мы решили сжечь в нём трупы. Все тела, что нашли.

– Ну и правильно, – кивнула Айлин и опять глянула на колодец. – А там – тоже тело? Его ведь нужно вытащить, я верно понимаю?

– Именно, прекрасная синьорина, – поклонился итлиец и подло выдал Аластора: – И потому наш отважный синьор собрался туда спуститься.

– Зачем? – поразилась Айлин. – Ал, это же опасно! А я уже отдохнула. Покойник сейчас сам вылезет, на это у меня сил хватит.

– Сам? – с трудом выговорил Аластор, а Фарелли заметно побледнел.

– Ну да, – кивнула магесса. – Конечно, я не буду призывать душу! Просто анимирую его на время. Это совсем другое! Всё равно, что куклу сделать. Знаете, бывают такие куклы на верёвочках! Итлийские, кажется.

– О да… – со странным выражением лица согласился Фарелли. – Марионетти. Наша любимая… забава. С людьми так тоже можно?