Любовь оборотня (СИ) - Коллектив авторов - Страница 64

Местом для испытания был выбран большой крытый манеж для верховой езды. Наскоро построенные трибуны не могли вместить всех желающих поглазеть на невиданное зрелище: поединок лучших представителей знати и злого героя страшных сказок, внезапно объявившегося из небытия. Полумрак и теснота крытой арены не смущали никого — любопытство пересиливало все неудобства.

Хмуря белесые брови, Гриффис, в свою очередь, разглядывал зрителей. Неутихающий гомон голосов и множество устремленных на него взглядов раздражали и выбивали из колеи. Но вот что было любопытно: на лицах собравшихся он не видел ненависти. Человеческая память слишком коротка, и новое поколение кругщоухих уже успело позабыло о тех ужасах, что принес дома их отцов и дедов Черный Маршал.

Вскинув голову, Гриффис заметил лоджию императрицы над противоположным краем импровизированной арены. Но на Кельду ему было плевать. Дерейла тоже была там — как всегда ослепительно прекрасная и далекая, точно луна в ночном небе.

Маршал вскинул правую руку с намотанным на неё алым платком — знаком защитника принцессы, который требовалось отобрать у него кандидатам в её мужья. Трибуны залились восторженным рёвом.

Потом появился и его первый противник. Без кольчуги и доспехов, вооруженный одной лишь шпагой. Молодой человек лет двадцати пяти-двадцати семи сверкал белозубой улыбкой на холеном смазливом лице и без конца поправлял то свои длинные завитые каштановые кудри, то излишне пышные для боя, богато расшитые одежды. И если бы он время от времени не забывал посылать девушкам воздушные поцелуи, то Гриффис бы всерьез уверился к его принадлежности к рядам мужеложцев.

Сам тёмный рыцарь на сей раз так же решил отказаться от тяжёлых доспехов. Распорядитель турнира настаивал на том, чтобы Маршал предстал перед зрителями в своих легендарных чёрных латах, но тот, не стесняясь в выражениях, послал его куда подальше. Да, они были привычны ему, но Гриффис не чувствовал уверенности в том, что ему достанет сил выдержать их вес в нескольких поединках… как, прочем, и долгое фехтование вообще. Даже оборотню не дано за неделю вернуть утерянную за несколько десятилетий силу… И уж тем более позабытые без тренировок навыки. Немного нервно ощупывая пальцами рукояти бастарда и нескольких метательных кинжалов на поясе, Маршал настороженно разглядывал противника: хоть он и казался расфуфыренным павлином, но должна была быть причина, по которой он стоял на этой арене и звался одним из лучших.

Когда герольд после долгого перечисления титулов и заслуг «павлина» наконец объявил начало поединка, Гриффис по привычке предоставил противнику первым выложить свои карты и атаковать. Это едва не стало его просчётом: лишь рефлекторно вскинув клинок, он уберёг себя от полетевшего в него ледяного шара. Глядя, как лезвие бастарда быстро обрастает изморозью, Маршал медленно моргнул. Отлично, Дерейла не ошиблась. Ледяной маг, значит…

Мысли метались стаей перепуганных крыс, но казалось бы забытые рефлексы сработали безотказно. Тело действовало само по себе, будто хорошо отлаженный, хоть и слишком долго простоявший без дела, гномий механизм. Оборотень несколько раз ловко перескочил через раскинувшиеся по манежу коварные ледяные дорожки, увернулся от пролетающих мимо ледяных копий… Что бы в конце концов грубо и без изысков заехать «павлину» бронированным локтем в холёное лицо и отправить на отдых ударом навершия меча по голове.

Тяжело дыша и осматриваясь по сторонам, Гриффис внезапно понял, что весь их бой занял не более пары минут. Тело ныло от непривычных нагрузок, но победа не досталась ему таким уж большим трудом. На лице Кельды проступила тень страха: её уверенность в непременном проигрыше тёмного чудовища из старых сказаний заметно пошатнулась. Знать на трибунах перешёптывалась, тревожно глядя на него. Цирковое представление понемногу стало перетекать в драму.

Слегка опьяненный злым азартом, Чёрный Маршал уже дождался второго соперника. Положенного времени на передышку ему не дали, этого и следовало ожидать.

Вышедший на песок арены молодой человек был уже гораздо осторожнее, и не стал с ходу раскрывать свои карты. Умудрённый недавним опытом поединка с криомантом, Гриффис тоже не рвался в атаку первым. Держась друг от друга на почтительном расстоянии, мужчины двинулись по широкой дуге, ни на миг не отводя от врага настороженных взглядов. Только вот у человека в этих затянувшихся гляделках было несомненное преимущество — он был полон сил. Тёмный эльф же понемногу начал ощущать, как снова начинают гореть усталые лёгкие и просят об отдыхе немеющие колени.

Он не мог видеть, как что-то шепчет под нос придворный маг, сидящий по правую руку от принцессы. Но Дерейла была настороже, она ожидала чего-то подобного. Дротик с медленно действующим ядом слишком бы бросился в глаза, вызвав бы гнев у черни, а портить представление организаторам этого фарса явно не хотелось. Оставались проклятия. А уж проклятия были стихией некромантки. Она ворвалась в чужое плетение, коверкая и разрушая его. Ещё один безмолвный, незримый посторонним взглядам бой развернулся в королевской лоджии между двумя чародеями.

В глазах у Маршала поплыло и он зашатался, отчаянным усилием воли заставляя себя стоять прямо. Его противник не упустил своего шанса, ринувшись вперёд с клинком наголо. Не один, двое, трое, совершенно одинаковых… Доплеры? Гриффис крутанулся вокруг своей оси, мутным взглядом пытаясь определить того единственного из молодых людей, кто был его истинной целью. Притупившаяся реакция подвела его, правый бок обожгло болью. Воздух наполнил металлический запах крови. Пошатнувшись сильнее, чем прежде, Чёрный Маршал с рыком зажал рукой рану. Серебро, конечно же серебро. Охотник прекрасно знал, на какого зверя идёт. Вот только раненный и загнанный в угол зверь становится в разы опаснее!

В голове внезапно прояснилось — где-то над его головой Дерейла выиграла свой поединок. Втянув воздух ноздрями, оборотень криво усмехнулся, неуклюже перехватив свой полуторный меч одной рукой. Банда доплерв вновь бросилась на него со всех сторон, на сей раз надеясь добить, уничтожить… Вот только острие бастарда быстро и безошибочно уткнулось в шею пытающегося зайти со спины к рыцарю единственного обладающего запахом оригинала!

Молодой человек отбросил своё оружие в сторону, признавая поражение и прося пощады. Гриффис движением головы велел ему убираться с глаз долой. С трибун засвистели, заулулюкали.

Бывший маршал поднял разочарованный, почти оскорблённый взгляд на откровенно побледневшую наследницу престола:

— Если это цвет людской нации, то я — троллья принцесса. Что с вами стало, люди? Вы измельчали и стали ещё более жалки, чем были!

Теперь его снова ненавидели. В этом было определённое удовольствие.

— Закрой свою поганую пасть, тёмная тварь! — На песок арены ступил новый претендент в отполированных до зеркального блеска доспехах. — Настало время положить этому конец!

Гриффис сверил очередного противника взглядом, полным усталости и раздражения. В ответ на бахвальство сияющего рыцаря тонкие губы Маршала тронул звериный оскал, искажённый болью и усталостью.

О да, предыдущие поединки, какими короткими бы они не были, утомили его до дрожи в ослабевшем за годы заключения теле. Часть его малодушно просила пощады и возвращения во мрак темницы. Но Дерейла слишком хорошо знала душу своего бывшего возлюбленного, что бы понимать: что бы ни случилось, как бы не обстояли дела, он будет биться до тех пор, пока раны или усталость не свалят его с ног. Как бы то ни было, единственное, что он мог и хотел сделать — это просто остаться в живых.

Глядя на приближающегося человека, Маршал глубоко вздохнул и тихо окликнул дух живущего в его плоти и разуме зверя. Он неотступно был рядом все эти годы, однако слишком давно Гриффис призывал его в последний раз намеренно.

И хищник откликнулся. Утомленный долгим ожиданием, изголодавшийся по крови и битвам, он упругой волной чистой первозданной силы пробежал по усталым мышцам и тихим рыком возвестил о своем появлении. Это была лишь частичная трансформация, почти незаметная неопытному глазу. Ставшие вертикальными зрачки, да кошачья плавность движений, вот и все, что можно было углядеть в этот миг, но главное — усталость на время метнулась прочь испуганной мышиной тенью.