Дариар. Начать сначала (СИ) - "Amaranthe" - Страница 34

Я быстро поднялся по лестнице и направился прямиком к комнате, которую выделили Иельне. Вообще, мое мнение по каким-либо вопросам мало кого волновало. Когда Тени добрались до борделя, они устроили мозговой штурм в комнате Лорена и мне бы радоваться, что, хотя бы позвали поучаствовать, да вот почему-то особой радости я не ощущал. Решение отправляться в столицу герцогства Сомерсет осталось неизменным и пугало меня до чертиков, кем бы они ни были. Я никогда не покидал Аувейсван, никогда. Даже в те месяцы, когда бомжевал вместе с Льюисом. Перспектива покинуть привычный и знакомый город было настолько нерадостной, что я даже попытался что-то булькнуть против. К обсуждению присоединился целитель, который практически не оставлял в то время Лорена одного, постоянно меняя какие-то баночки и флакончики возле него, меняя повязки и пичкая его таким количеством различных настоек и пилюлек, что я был практически уверен в том, что Лорен кроме них ничего не ест. В общем, Льюис в категоричной форме отказался оставаться на месте и отправлять нас без сопровождения лекаря. Все философски пожали плечами, соглашаясь, что личный целитель такого уровня явно им не помешает. Мое мнение проигнорировали и принялись обсуждать вопросы подготовки к поездке. Застряли они сразу же на способе передвижения. Предложенные лошади были отвергнуты по причине того, что ни я ни Иельна ездить верхом не умели. Для меня до сих пор остается загадкой, каким именно образом Иельна оказалась в числе моей, так сказать, свиты? При этом именно на нее легли все основные моменты, связанные с закупками всего, необходимого. Наследство Райса, доставшееся его дочери, позволяло сделать эту поездку максимально комфортной, вот только нам было не до комфорта. Эта поездка должна была стать максимально скрытной, а вот с этим-то и возникли проблемы. Но время что-то решить еще было, так как Лорен только-только встал на ноги, и до его полного восстановления было пока далеко.

Остановившись перед комнатой Иельны, я пару раз стукнул по двери кулаком и сразу же вошел. По всей комнате лежали дорожные сумки, наполовину заполненные различными наверняка необходимыми вещами, я в этом разбираюсь еще хуже, чем в магии. Сама же девушка стояла возле стола и изучала какую-то карту.

— Что делаешь? — спросил я вместо приветствия, подходя ближе и заглядывая ей через плечо.

— Изучаю план Гарнизона, — рассеянно ответила она, проведя пальцем по какой-то линии на карте, даже не взглянув при этом на меня.

— Вы еще не оставили свою дикую идею насчет Гарнизона?

— А почему мы должны ее оставлять? — она повернулась ко мне, прекратив на время изучать план.

— Не знаю, может, потому что это сейчас не актуально?

— Это актуально, Кеннет, — Иельна вздохнула. — Нельзя оставлять неоконченных дел, это неправильно.

— Ну хорошо, допустим, — я на мгновение замолчал, а затем продолжил. — Прошло уже довольно много времени, тот сбежавший боец уже давно выздоровел, — я не спрашивал, лишь констатировал факт. — Зачем нам так рисковать и переться куда-то, где настолько опасно?

— Тот боец не вышел из комы, это абсолютно точно, — спокойно проговорила она.

— Почему вы в этом так уверенны? — я покачал головой, не понимая их логики и зацикленности на этом парне.

— Потому что в этом случае мы бы были уже мертвы. Он знает кто убил его группу, он знает, кто помог тебе сбежать, и он знает этого человека лично, как и меня. — Она посмотрел на меня сосредоточенно, прикусив губу. Я ничего не ответил, ожидая продолжения, лишь скрестив руки на груди, переняв эту привычку у Лорена. — Не смотри так на меня. Это Сайман Трейн, тот парень, который говорил с нами возле дома старика. Он старший той пятерки Гарнизона и очень хороший знакомый Лорена. Они хорошо общались в Академии, только Сайман выпустился годом раньше.

— Вас не мучают по ночам кошмары, а, семейка Райс? — вздохнул я, прикрыв глаза.

— А почему нас должны мучить кошмары? — она действительно не поняла вопроса и слегка удивилась.

— Каково это идти на дело, в котором следует ликвидировать друга?

— У Лорена нет друзей, — она пожала плечами. — Тем более, когда началась эта неразбериха с их выпуском, Трейн прекрасно показал, как относится к неудачникам, возомнив себя птицей слишком высокого полета. К тому же мне тоже кое-что нужно забрать из Гарнизона, и к проблемам с Трейном это не имеет никакого отношения.

— И? — я выразительно посмотрел на нее. — Что именно тебе нужно забрать из Гарнизона? На что нацелились воры?

— Это «Кодекс Веруна», — через довольно продолжительную паузу ответила воровка. — Ходят легенды, что именно в Гарнизоне находится тот самый Кодекс, который Верун отдал людям в качестве заветов. В этом Кодексе рекомендации Верховного Бога, на которые можно ссылаться в любых жизненных ситуациях, если, конечно, знаешь, на что ссылаться. И никто, даже Совет тринадцати не сможет изменить написанного, и все решения должны будут приниматься с оглядкой, чтобы не вызвать гнев Веруна.

— Как-то это не слишком реально звучит, — протянул я. — Но, в любом случае, пока мы занимаемся гвардейцем, ты поищешь свой талмуд. Надеюсь только, что это именно книга, а не… ну, например, обломки скал, на которых Верун трудолюбиво выбил свои послания.

Высказавшись, я развернулся и, не глядя на ошарашенную девушку, вышел из комнаты. Дойдя до своей спальни, я упал, не раздеваясь на кровать. Что со мной происходит? Я никогда не был религиозным, но и открыто насмехаться над деяниями Богов не позволял себе. Глаза закрылись сами собой. Я не хотел спать, но не мог сопротивляться нахлынувшей на меня дремоте.

Я несся на «Бентли» по МКАДУ на огромной скорости. Слегка повернув голову на бок, я посмотрел на свою спутницу — очень красивую, ухоженную блондинку, которая смотрела на меня с легкой полуулыбкой. В окне мелькали слившиеся в одну линию огни, внезапно стало что-то твориться со зрением… жуткий удар: голова моей спутницы откидывается назад, она вся в крови, и даже невооруженным взглядом видно, что она мертва; я перевожу взгляд на лобовое стекло, оскаленная морда льва — прямо перед глазами. Его глаз начинают гореть и это ясно видно в еще не отступившей темноте. Его глаза… Вспышка…

Я вскочил с кровати с бешено колотящимся сердцем. Что это только что было? Какой-то огромный город за окном самоходного устройства, которым я управлял, девушка с такими светлыми волосами, каких просто не существует в природе… Ни одно устройство не может развить такой скорости, с которой я ехал, ни одно! Так просто не бывает! Голова льва — Верун, всемогущий. Я приложил ладонь к сердцу. Нужно немедленно сходить в Центральный храм и помолиться. Видимо, я слишком прогневал Верховного, раз тот наслал на меня это жуткое виденье. Насколько я помню, в Храм можно зайти в любое время, чтобы вознести молитву и принести дары. Что бы подарить? Мой взгляд упал на нить ограничителя. Вот, очень даже хороший и дорогой подарок. И выгляжу я сейчас прилично, охранник просто не сможет меня снова задержать на пороге.

С такими мыслями я судорожно сжал в руке свое подношение и почти бегом бросился на улицу через черный ход, наплевав на то, что наступила ночь.

До Центрального храма я добрался быстро, по памяти, выбирая наименее людные улицы. Меня не отпускало ощущение, что за мной кто-то наблюдает, но именно наблюдает, а не следит, стремясь ударить в спину и повесить на центральной площади. Я несколько раз оборачивался и оглядывал окрестности, но никого я не заметил. Наконец, выбросив из головы мысли о слежке, я дошел до храма. Так и до паранойи совсем недалеко. Открыв тяжелую дверь, я вошел во внутренний дворик. Остановившись на паперти, огляделся и опустил на мгновение руки в чашу с водой. Внезапно мне показалось, что чего-то не хватает. Что нужно в воду опустить что-то еще… перед глазами, словно вспышка, всплыла картинка: моя рука, опускающая в купель серебряную цепочку с очень простым украшением — серебряным крестом, на котором можно разглядеть фигурку распятого человека. Я помотал головой, пытаясь отогнать картинку. Я не помню никого из Богов, похожих на это изображение. Что это? Какой-то религиозный символ? В голове сами сам собой сложился ответ: «Распятье. Это распятье», но Верун не признает признаков слабости, а погибнуть вот так, как погиб этот неизвестный Бог… я сжал пальцами виски. Что со мной?! Я ведь стал единым целым, когда, после колдовства Люмоуса словно распался на множество осколков. Навязанный мне кем-то образ странного креста исчез, но потребность окунуть в воду хоть что-нибудь кроме рук никуда не делась. Да зачем мне что-то туда макать? Я, конечно, не слишком силен в религиозных нюансах, но я точно знаю, что ничего подобного в Храме Веруна никогда и никто не делал и не призывал к этому. «Чтобы освятить», — снова ответило мне подсознание. Чтобы оно от меня отвязалось, я схватил нить ограничителя и сунул в чашу с водой. Сначала ничего не происходило, но затем бусины словно вспыхнули все разом странным молочно-белым светом, и спустя целую минуту начали медленно гаснуть. Я тупо смотрел на нить ограничителя. Неужели я испортил свою единственную ценную вещь, которую не стыдно было возложить на алтарь Веруна?