Мой профессор - волк! (СИ) - фон Беренготт Лючия - Страница 2

- Слезай! Росси идет! - прошипел Тайлер, сдергивая меня вниз и заставляя громко ойкнуть от боли - прилипшая к капоту кожа на попе натянулась и похоже, что не обошлось без ссадин!

- Ты что делаешь?! - завозмущалась я, падая рядом с ним на корточки и наблюдая, как он тушит сигарету об асфальт.

Голоса стали громче, и даже я уже стала различать их - один действительно принадлежал тренеру футбольной команды колледжа, мистеру Росси. А вот второй.

От второго заволновалась уже я - и вовсе не по той же причине, что и Тайлер.

- Точно не ждать тебя? - Росси с собеседником остановились буквально в паре машин от нас -слышно даже было, как он бренчит тяжеленными ключами.

- Сто процентов. До понедельника ни меня, ни Брайена не будет в городе, - ответил тот, второй голос - грубоватый, низкий и самую чуточку хриплый. Самый сексуальный голос самого сексуального мужчины на свете - только и всего.

- Ну смотри. Жалеть будешь - такой матч раз в десять лет бывает. Хороших выходных, Тони! И передавай привет брату.

«Тоунии» - так Росси это произнес - с отчетливым итальянским акцентом, и у меня даже от этого акцента мурашки по коже побежали. Теперь в моих снах будет хозяйничать именно это укороченное имя, и именно с итальянским акцентом. Даже не сомневаюсь.

Надо сказать, что сам Тони, а точнее профессор Энтони Макмиллан, наш препод по современной английской литературе, итальянцем вовсе не был. Он был шотландцем, причем, судя по тому, что мне рассказывали, в первом поколении - родившись, как и я, далеко не в Америке.

Увы, это не мешало профессору видеть во мне точно такую же «пустоголовую курицу», как и все окружающие его современные девушки, у которых в голове не учеба, а мужики, айфоны и «ровно три извилины, и те для того, чтоб правильно гифку выбрать».

И вот сейчас я ему это докажу еще раз - растрепанная, облапанная, в коротенькой плиссированной юбочке и вся провонявшая травой. Да еще и вести себя буду неадекватно, если туман в моих мозгах хоть какая-то индикация.

- Бежим отсюда. - прошипела я, поворачиваясь к Тайлеру.

И замерла с открытым ртом, уставившись на пустое место рядом с собой. Пока я млела от эротичного голоса профессора Макмиллана, эта сволочь с косяком просто сбежала!

Хотя нет, не с косяком - косяк он бросил, причем даже не затушив! Прямо на асфальт рядом со мной и бросил, где эта хрень продолжала обкуривать меня уже снизу.

- Что за... - голос профессора приблизился, превращаясь из эротичного в голос скорой расправы над моей бедной личностью. Голос исключений, криминального дела в полиции, анафемы и справедливого родительского гнева.

Опустившись на колени, я быстро поползла, огибая машину Тайлера и понимая, что сбежать вряд ли получится и что каждым преодоленным метром я лишь усугубляю свое незавидное положение.

Встала и пошла отсюда! - орал мой воспаленный мозг. Спокойно и от бедра, будто ты тут вообще не причем! В конце концов, скунсом воняет, вот пусть скунса и ищут! А я могу еще и направление показать, куда эта вонючка побежала!

Но я знала, что Макмиллан ни за что мне не поверит и даже если и не сможет выгнать, отныне будет знать, что я - не просто такая же, как «все эти потаскушки с тремя извилинами», а гораздо хуже.

Он ведь старомодный, наш шотландец, из консервативной семьи. Он на нюх не переносит никакое «шлюшество», а уж тем более наркотики - помню, как хвалил нравы Викторианской эпохи. Мол, какие раньше женщины были чувственные и вместе с тем скромные. И как мужчины дурели от одной случайно обнаженной лодыжки и готовы были воспевать красоту женских рук или шейки. И так говорил - будто сам жил в ту эпоху! Заслушаешься!

Всегда хотелось после его лекций немедленно пойти и надеть какое-нибудь викторианское платье в пол и помахать каким-нибудь надушенным веером.

Что он будет обо мне думать, если поймает сейчас, страшно было даже представить себе, а потому я упрямо продолжала ползти между машинами - сама не зная, куда и зачем, а он упрямо шел по моему следу, принюхиваясь, будто пес из собачьей дивизии по поиску наркотиков.

Вот, по звукам, он нашел «бычок» Тайлера - остановился, поднял его - я видела это, пригнувшись под одной из машин. шумно вдохнул воздух и тут же чихнул, ругаясь и кашляя.

- Тони! - окликнули вдруг его, и я снова узнала голос нашего тренера.

Совершенно не интересуясь, что именно забыл сказать профессору Росси, я решила использовать эти несколько спасительных минут, чтобы поменять тактику и сбить эту гребаную ищейку «со следа». А сбить его можно было только одним способом - спрятавшись.

Став на колени и протянув вверх руку, я подергала ручку дверцы одной из машин, между которыми пряталась - заперто!

Подергала вторую - тоже заперто!

Ругнулась, проползла немного вперед, оказавшись между следующей парой машин, и проверила их. Вот тут-то мне и подфартило! Одна из них - черный внедорожник с тонированными стеклами -оказалась незапертой! Именно на это я и надеялась - у нас на парковке колледжа все было под надзором, все друг друга знали и машины часто не запирали - тем более, что ключи всегда уносили с собой.

Благодаря всех богов, какие только могли услышать, я немного приоткрыла дверцу внедорожника - так чтобы смогла пролезть, опершись коленом о высокую приступку, проскользнула внутрь и тихонько, стараясь не хлопать, закрыла дверь за собой.

В машине было тихо, темно и как-то... глухо. Что неудивительно - богатый кожаный салон просто обязан был глушить звуки. Забившись в уголок и съежившись в позу младенца, я легла на руку и притаилась. Не станет же Макмиллан по чужим тачкам лазить?

Решила, что подожду минут пять - пока профессор не потеряет интерес к поискам хозяина косяка и уедет уже по своим важным делам. Интересно, куда это он собрался на все выходные? И как выглядит его брат. Я и не знала, что у него брат есть. Наверняка, такой же красавчик.

Перед глазами отчетливо встала высокая фигура в черной футболке и джинсах - в Америке профессора редко носили что-либо другое, разве что которые уже в возрасте. Сильные, красивые руки с рельефными мускулами, широкие плечи и спина, черные, слегка вьющиеся волосы оставляют открытым гладкий лоб, в котором явно не три извилины.

И глаза. Боже, какие охренительные у Макмиллана глаза! Даже если бы ничего больше выдающегося не было - ни твердого подбородка с чувственными, насмешливыми губами, ни модной небритости и прямого, почти римского носа - эти пронизывающие желтовато-зеленые глаза со странным, чуть вытянутым зрачком однозначно выделили бы его из толпы.

При всей своей альфасамцовости, Тайлеру до профессора было как до луны пешком - я это осознавала еще когда считала бывшего бойфренда порядочным человека. А уж теперь и подавно. И если мне сегодня придется видеть в этих замечательных глазах брезгливое презрение, мое ЧСВ этого точно не выдержит.

Где-то еще с минуту я прислушивалась - в тишине снова стала различать голоса. И вдруг поняла, что веки мои тяжелеют, глаза слипаются, и я ровным счетом ничего не могу с этим поделать.

Не было абсолютно никакой причины не позволить себе немного подремать на этом удобнейшем кожаном сиденье. Во всяком случае, когда вылезу - вероятнее всего, эффект наркотика уже пройдет, и когда буду проходить мимо охранника, я смогу сойти за нормальную.

Запихав рюкзак поглубже под переднее сиденье, я устроилась удобнее, сворачиваясь в позу младенца и поджимая под себя ноги, зевнула и с решимостью человека, у которого в голове бродят пары марихуаны, плотно закрыла глаза.

Проснулась я от того, что на меня сверху бросили что-то тяжелое, но мягкое. Шарахнулась во сне, чуть не свалилась с сиденья и резко открыла глаза.

Темно. Темнее, чем было. Душно, тепло и просто невероятно пахнет - дорогим, терпким, явно мужским одеколоном и еще чем-то... мужским.

Больше не дергаясь, я сообразила, что на меня, не глядя, бросили какую-то верхнюю одежду. Длинную, накрывшей мое тело целиком, до самых пяток.