Старичок – бодрячок, или хроники попаданца (СИ) - Борискин Александр Алексеевич - Страница 19

В Карлсбаде (Карловых Варах — так назывался этот городок в другой реальности и где Глеб неоднократно бывал на лечении в санаториях) через специальное курортное бюро ему удалось быстро определиться с лечебницей, в которой он должен провести три недели. Самое интересное, что эта лечебница с названием «Первый курорт» располагалась на месте его любимого санатория, в котором он останавливался в своей прошлой жизни. Оплатив германскими марками стоимость проживания и лечения в размере девятисот марок, Глеб заселился в одноместный номер на втором этаже довольно большого кирпичного здания, стоящего в низине между двумя горами, заросшими лесом, рядом с протекающей между ними небольшой речкой с целебной водой. Как он выяснил при заселении, в лечебнице находилось сто девяносто больных, которых обслуживали пять врачей и двадцать медсестёр. Лечебница была заполнена полностью.

Номер для проживания был невелик, но в нём присутствовали все удобства: большая кровать, небольшой письменный стол со стулом, журнальный столик с двумя мягкими креслами, платяной шкаф, отдельное помещение с ванной и туалетом, небольшая прихожая с вешалкой для одежды и маленький балкон, выходящий на речку. Около кровати висел шнур, дёрнув за который больной мог сообщить медицинскому персоналу о резком ухудшении здоровья и рассчитывать на получение срочной помощи. Правда, больные предупреждались, что их — много, а врачей — мало, поэтому без особой нужды использовать данное средство оповещения не рекомендовалось. В целом, лечебница Глебу понравилась. А когда выяснилось, что в ней имеется десятиметровый круглый бассейн с водой из лечебных источников, то он решил, что о лучшем отдыхе и лечении нечего было и мечтать.

Посетив прикреплённого к нему доктора и получив от него необходимые рекомендации, а также нескрываемое удивление отличным состоянием его здоровья, Глеб пообедал и отправился в парк, где расположился на лавочке, наблюдая за променадом больных перед послеобеденным сном, что было рекомендовано врачами лечебницы.

«Стариков моего возраста тут немного: дефилируют под ручку с такими же старушенциями. В основном контингент пациентов лечебницы: люди среднего возраста. От тридцати до пятидесяти. Причём — дамы. Есть и весьма привлекательные. Заметил нескольких молодых мужчин: до тридцати лет, сопровождающих дам бальзаковского возраста. Не иначе — альфонсы. По моему впечатлению мужчин не более двадцати процентов от всех проживающих в этой лечебнице. Явный дефицит. Даже на меня, старичка, гуляющие по парку дамы и то бросают весьма заметные взгляды. Что-то меня они очень бодрят! Ещё немного смелости и авантюризма — и пущусь во все тяжкие! Эх, где мои семнадцать лет! Ну, хотя бы пятьдесят!»

От таких мыслей Глеб даже немного застеснялся, вспомнив, что прекратил всякое общение с противоположным полом пять лет назад. Но чувствовал: соответствующие силы откуда-то появились и просились наружу!

«Не иначе: седина в бороду, а бес — в ребро! В конце концов, что я теряю? Попытка — не пытка, как говорил наш генсек. Ладно, три дня на ознакомление с существующими порядками, а там — бой покажет!»

Ещё немного посидев на скамейке, понаблюдав за местным бомондом, переместился к себе в номер, где, приняв душ улёгся на постель. До ужина надо отдохнуть. А потом посмотреть, чем в это время будет заниматься местная публика.

Ян Врочек устало развалился на стуле перед столом, заваленным кронами, марками, рублями и фунтами. Очередной день на курорте Карлсбад подходил к концу. Только что последний из бригадиров, отвечающих за сбор дани со своей части лечебниц Карлсбада покинул офис, оставив деньги от руководителей санаториев курорта, покупающих таким образом лояльность у местных бандитов. День был напряжённый, насыщенный различными неприятностями. Совсем недавно отбыл в Прагу референт Босса, привёзший сегодня очередное распоряжение, обязывающее его взять под личный контроль наблюдение за неким германцем, Глебом Штраусом, только сегодня прибывшим на лечение из Франкфурта-на-Майне. Причём с условием, чтобы тот этого наблюдения не заметил. Необходимо было обеспечить безопасность этого человека при нахождении в Чехии и не допустить его исчезновения как в стране, так и на пути обратно в Германию после прохождения курса лечения в Карлсбаде. Ян очень не любил такие поручения. Как правило, для своего выполнения они требовали привлечения особых специалистов, которые именно сейчас у него отсутствовали. Чистым бандитам такую задачу ставить было бесполезно: такого наворотят, что и за год не разберёшься. А вот филёры, способные её решить — сейчас отсутствуют. Один болен, второй — отпросился на две недели для поездки на свадьбу к сестре в Брно, третий, последний — уже неделю назад приставлен к двум клиентам также по распоряжению из Праги. Ещё одного подопечного ему не потянуть.

«Надо будет лично посмотреть на этого германца, только сегодня заселившегося в лечебницу «Первый Курорт», составить своё мнение о нём и уж потом определиться, как обеспечить выполнение распоряжения Босса. Тем более как раз буду проходить мимо санатория «первый Курорт» сегодня после ужина. Там встречусь со смотрящим этой клиники Георгом. Заодно передам указание из Праги.»

«И этот старикашка нуждается в моём пригляде? Да на него дунь — ветром унесёт! Куда денется в санатории? Надо с охраной лечебницы провести беседу и предупредить о предельной бдительности в отношении этого старика. Они, как правило, сразу по поведению клиентов в первый день определяют, что за человек устроился в санаторий. Опыт большой наработан. Глаз — ватерпас.» — размышлял Ян Врочек после того, как Георг показал ему нового пациента лечебницы.

— Георг! Пригласи ко мне начальника охраны лечебницы. Только быстро! Времени совершенно нет!

— Вызывали, господин? — проговорил подошедший начальник охраны санатория.

— Да. Иржи, ты обратил внимание на старичка, что сегодня заселился в Вашу богадельню? Что ты можешь сказать о нём?

— Вы имеете в виду Глеба Штрауса из Франкфурта?

— Именно его!

— Шустрый господин. На вид: старичок, в чём только душа держится. Но это только первое впечатление. А когда присмотришься — совсем другие мысли в голову приходят.

— Это какие?

— На третий этаж, где выделили ему полулюкс для проживания, поднимается пешочком, а не на лифте, как другие. Причём шагая через ступеньку, почти бегом! И никакой одышки! Мне, всего сорок лет, и то так не смогу.

На ужине посадили его за столик вместе с двумя дамами: мать — лет пятьдесят, и дочь — чуть за тридцать, вдова, приехала горе по потере мужа на водах залечивать. Сумел им так головы задурить разговорами, шутками да прибаутками, что в их номер сопроводил, поддерживая обоих под локоток. Да потом заказал принести из буфета литровую бутылку бехеровки с сыром на закуску. Просидели два часа, всю бутылку им споил. Только что пошёл к реке на ночь глядя прогулять дочь, пока горничная мать укладывает спать: та совсем лыка не вяжет: триста грамм ликёра приняла. Думаю, сегодня дочка у него ночевать будет!

— Вот, никогда бы не подумал! И где только столько здоровья в такие-то годы берёт? Как думаешь, может нам этот пациент в будущем проблемы доставить?

— Так сразу и не определишь. Если только он по бабам ходок да спиртного любитель — то едва ли. Надо понаблюдать день-два. Тогда и ясно станет.

— Хорошо. Вот тебе задание: глаз с этого старичка не спускай. Фиксируй всё, что он будет делать: кого, с кем, зачем, как, сколько, когда и почему. Раз в три дня мне докладывай с подробностями. Имей в виду! Сам Босс приказал за ним в оба глаза приглядывать! Чтобы ни волос с его плешивой головы не упал! Не дай Бог!

— Понял! Прослежу, не допущу, зафиксирую и доложу.

— Георг, пошли к тебе. Надо проверить кое-какие документы. У меня по ним имеются вопросы.

— Как скажете, шеф.

Ян Врочек и Георг провели ещё несколько часов в кабинете Георга, разбирая причины снижения поступления денежных средств из санатория.