Старичок – бодрячок, или хроники попаданца (СИ) - Борискин Александр Алексеевич - Страница 13

— С удовольствием выслушаю Ваш рассказ.

— Вам, надеюсь, известно, что в России имеются два направления в религии, так называемые «староверы» и «нововеры». Я имею честь принадлежать к староверам, на которых в последние сто лет настолько усилились гонения со стороны власти, что они массово покидают Российскую империю, спасая свои жизни. И в Германии этих людей немало. Мне также пришлось бежать из России, но по чужим документам. Свои настоящие имя и фамилию я раскрывать не намерен, так как боюсь за жизнь своих близких, оставшихся там. Надеюсь, Вам также известно, что участились случаи отправки специальных тайных групп головорезов из России для похищения сбежавших староверов и доставки их в Россию и там преданию жестокой смерти, или убийству этих людей здесь в Германии.

Он замолчал, открыто смотря в глаза Везеля. Тот отвёл взгляд.

— Да, мне известны слухи, распространяемые среди жителей Германии, однако ни одного факта, свидетельствующего об этих безобразиях, мне неизвестно.

— Вы имеете в виду Россию или Германию?

— Германию.

— Могу Вас огорчить: уже на второй день моего пребывания в Киле я лично видел дом, подожжённый с семьёй беженцев из России — староверов, причём входная дверь его была подпёрта палкой, чтобы сгорели все, включая детей. Обратитесь в полицию Киля — вам предоставят соответствующую информацию.

— Если это — правда, почему в наших газетах об этом поджоге ничего не сообщалось?

— Думаю, тут замешана политика. Ваши власти не считают возможным ссориться с властями России по таким «пустякам»! Однако забывают, что если тем хватает наглости засылать в соседнюю страну свои банды убийц, то им ничего не стоит переориентировать направленность действий этих банд на власть предержащих в Германии. Не удивлюсь, что в скором времени именно таким способом будут решаться политические и экономические разногласия с Германией. Политика попустительства агрессору никогда не приводила к добру.

— Я — банкир, не политик. Хотя прекрасно понимаю связь экономики с политикой. Конечно, мне не нравится, что происходит в России, но это совершенно не означает, что мы должны ограничивать экономические связи с Россией. Нам выгодно сотрудничать с ней!

— Взаимовыгодное сотрудничество я только приветствую, но если не давать своевременный укорот агрессору, тот теряет «берега» и считает, что это — слабость! А потом следует более наглая агрессия, попрание уже международных договоров. От чего в мире возникает не стабильность и потери несут все мировые державы. Безнаказанность всегда порождает военное противостояние.

— И всё же, я хочу отставить в сторону политику и перейти к более близкой нам тематике: развитию банковского бизнеса в Германии в частности и в мире в целом. Я убедился, что Вы, господин Кострофф, прекрасный банкир, хотя я ранее не слышал Вашу фамилию в связи с понятием «банк» в широком понимании этого слова.

Я хочу предложить заключение контракта сроком на пять лет с «Дойче банком» на выполнение обязанностей моего личного консультанта. Оклад — тысяча марок в месяц. Отпуск — два раза в год по две недели. Во время отпуска лечение в санатории за счёт банка или выплата компенсации при отказе от лечения — ещё тысяча марок. Готов рассмотреть все Ваши предложения.

— Спасибо, господин Везель, я польщён, что такой солидный и известный банк сделал предложение о трудоустройстве на весьма важный и значимый пост совершенно незнакомому человеку, к тому же не имеющему документов. Ваше предложение я принимаю с благодарностью, однако прошу Вашего содействия в оформлении мне настоящих документов на имя, например, Глеба Штрауса, германца по рождению, гражданина Германии, уроженца земли Верхняя Бавария, недавно вернувшегося из Америки, где он работал в банковом секторе страны. Это позволит мне легализоваться в Германии и быть уверенным, что ищейки властей России не смогут никоим образом отыскать мой след в Германии и предпринять против меня противоправные действия, а сам я буду находиться под защитой законов Германии. Только об оформлении мне этих документов должно знать минимальное число людей. Если моё предложение будет выполнено в кратчайшие сроки, можете считать меня преданнейшим новым сотрудником «Дойче банка» и Вашим должником. Кроме того, я обязуюсь никак не участвовать в каких-либо интригах, связанных в противоборстве староверов и нововеров в России. Я полностью отстраняюсь от политической борьбы в России.

— Я продумаю Вашу просьбу и в ближайшее время сообщу о своём решении. Хочу только получить ответ на следующие мои вопросы:

— почему Вы выбрали себе имя Глеб Штраус?

— почему по Вашей легенде Вы приехали в Германию из Америки? Значит ли это, что Вы владеете английским языком?

— Глебом звали моего лучшего приятеля, трагически погибшего незадолго до моего побега из России. Это имя — память о нём. Фамилия Штраус — не принципиальна. Просто я хорошо знал и много общался с человеком с этой фамилией. Можете предложить любую другую распространённую в Германии фамилию.

Америка — огромная страна. Поэтому будет очень трудно отыскать там концы Глеба Штрауса кому бы то ни было. А английским языком я да, владею.

Целый месяц Глеб Петрович отдыхал. Франкфурт-на-Майне по величине был значительно больше Киля, а, значит, в нём было больше возможностей для отдыха. Он отставил все навалившиеся на него заботы в сторону, а их было много, и гулял по городу. Посещал парки и скверы, театры и цирк, рынки и картинные галереи… Деньги были. Их хватало на приличный одноместный номер в отеле, обеды и ужины в неплохих ресторанах города. Также Глеб Петрович отправил Васе с Машей в Россию сто рублей, как и обещал. «Долг платежом красен!» — с этой маленькой припиской, которую мог понять только Вася, поскольку тот сам придумал текст, указывающий на прекращение контакта в связи со слежкой.

«Теперь все контакты в России оборваны. В ближайшее время, как обещал господин Везель, оговорённые документы мне будут подготовлены, а о кончине господина Гурия Ивановича Кострова будет напечатано сообщение в две строки в маленькой заштатной газетёнке города Киля вследствие отказа печени по причине беспробудного пьянства. Даже опытные германские врачи не смогли вылечить алкоголика из России. Эта газетка должна быть забыта одним германцем на погранпереходе в Ревеле и сделано всё это для того, чтобы с этой заметкой ознакомился именно тот офицер-погранец, который разрешил выезд Глебу Петровичу в Германию.

Предаваться отдыху, конечно, замечательно, но мысли о предстоящей работе в головном офисе «Дойче банка» постоянно крутились в голове Глеба Петровича.

«Надо так подойти к выполнению новых обязанностей, чтобы не спеша, по каплям передавать важную информацию о развитии банковского дела. Её должно хватить на много лет моей плодотворной работе в банке, которые я собираюсь счастливо прожить в Германии. Буду планировать не менее десяти лет. Тем более что господин Везель подвесил перед моим носом большую «морковку» в виде отдельного положения в контракте со мной, гарантирующего премию за каждое внедрённое новшество, принёсшее банку прибыль, в размере годового оклада и пересмотр оклада в сторону увеличения на четверть раз в год при отсутствии замечаний ко мне по работе. Это не те жалкие двести марок, выплачиваемые ежемесячно Куртом Зоммелем за мою ударную работу в его филиале.»

Гуляя по Франкфурту-на-Майне, Глеб Петрович совмещал приятное с полезным: подыскивал себе жильё. Не век же ему жить в отеле: дорого, да и не любил он множество людей, мельтешащих перед ним день и ночь.

«Вот бы найти такой же домик, как в Киле, с такой же хозяйкой какой была Марта! Золотая женщина! Вкусно готовила, разговорами не надоедала, в мои дела нос не совала, не учила жить, не болтлива, аккуратна … Прям, как моя Капа! По объявлениям обошёл уже половину города — не нашёл ничего подходящего! Хочу не хочу, но за оставшиеся две недели жильё себе найти обязан! «Надо Федя, надо!»