Отправь их в Ад! (СИ) - Виноградов Максим - Страница 17

Нергал отходит к двери. Несколько секунд задумчиво смотрит на болезных, прежде чем внутри оформляется твердое бесповоротное решение. Нельзя таких оставлять в живых. Нет у них ни убеждений, ни чести. Горбатого исправит могила. В конце-концов, именно это его хито — цель, миссия, свершение. А угрызения совести убийцу не мучают, никогда.

«К черту! — решает Нергал, — Давно хотел попробовать…»

Рука поднимается, пара секунд уходит на прицеливание.

Выстрел! Шесть голов взрываются разом, крупнокалиберная пуля беспрепятственно проходит сквозь черепа, тела валятся в разные стороны безвольными кулями. Брызги крови попадают на статую, большое пятно прилетает в лицо, придавая каменному изваянию хищное выражение.

Рихтер не верит в богов, ему претит поклонение кому бы то ни было. Но, прежде чем уйти, убийца салютует Фемиде дымящимся пулевиком.

Через дорогу от величественного главного суда, в небольшой нише первого этажа красивой многоэтажки, притаилась элегантная кофейня. Крохотное помещение вмещало в себя совсем немного посетителей, поэтому частенько любители вкусно перекусить располагались на улице, под навесом. Увы, бесчувственная осень не оставила таким завсегдатаям ни единого шанса. Тряпичная крыша кое-как защищала от дождя, но насыщаться под порывами холодного ветра дураков не нашлось. До сегодняшнего утра.

За крайним столиком сидел, закутавшись в теплый плащ, агент спецгвардии Ханс Краузе. Голова парня вжалась в туловище, воротник плаща кое-как защищал от ветра, шляпа надвинутая до самых глаз едва-едва согревала голову. В ладонях дознаватель баюкал чашку горячего напитка, жесткие внимательные глаза не отрывались от парадного входа судебного дворца.

Казалось, сегодня непогода решила побить все антирекорды. Тучи замостили небо столь плотной пеленой, что на улице темнело, почти как ночью. Дождь то превращался в ливень, то стихал до отвратной мороси; порывы ветра грозились сбить с ног; холод вгрызался в тела прохожих, заставляя прибавлять шаг.

Краузе терпеливо ждал, время от времени пригубляя кофе. Одинокая настольная лампа силилась разогнать темноту, но освещала лишь столик и лицо посетителя, еще больше усугубляя контраст с окружающей тьмой. Ханс принюхался — помимо привычного запаха сырости и слякоти в воздухе появился аромат свежеиспеченных булочек.

Дверь суда распахнулась, на улицу вышла высокая фигура в плаще. Нергал Рихтер собственной персоной. Секунду он постоял, прислушиваясь к ощущениям. Богатый жизненный опыт приучил сходу ловить непрошенные чужие взгляды, тем более столь пристальные. Убийца повернул голову, встретившись взором с дознавателем. Секунда переглядок рассказала больше, чем часы разглагольствований. Рихтер поправил шляпу, неторопливо переходя через проспект.

Краузе слегка поежился, как от холода, так и от появившегося неприятного впечатления близкой смерти. Казалось, одна ошибка, неверное движение — и он отправится кормить червей.

Нергал пересек отделяющее расстояние, хлипкий пластиковый стул скрипнул, принимая на себя вес мужчины. Горящие глаза пробежались по худощавой фигуре, остановившись в итоге на замерзших ладонях.

— Это я прислал письмо, — нервно проговорил Ханс, — И телефонограмма тоже от меня.

Он ожидал какого-то ответа, но убийца молчал, игнорируя сказанное. Краузе никогда не испытывал неловкости в разговорах, но сейчас ему как никогда захотелось что-то сказать, лишь бы нарушить затянувшуюся страшную тишь.

— Вот адрес усадьбы старшего судьи, — дознаватель подвинул по столу листок с единственной строчкой, — Насчет защиты и охраны ничего не знаю, кроме того, что она есть и весьма серьезная.

Очередная порция режущей ухо тишины. Рихтер быстро пробежал глазами по записке. Проехал мехмобиль, скрасив молчание шуршанием шин.

— Я не смогу больше помочь, — Краузе выдал последний аргумент, — К Кроу не подобраться, он слишком осторожен, не доверяет никому. А канцлер… Его охраняют так, что не подойти и на пушечный выстрел.

Нергал не отвечает. Рука тянется вперед молниеносным выпадом, цепкие пальцы выхватывают из кармана дознавателя удостоверение. Убийца внимательно смотрит на фамилию, должность… Потом медленно возвращает документ на место. Ханс с запозданием понимает, что если бы в ладони оказался нож, то его душа уже отлетала бы из остывающего тела.

Рихтер поднялся, по-прежнему не говоря ни слова. Вышел под дождь, мрачная фигура удалялась, не оборачиваясь. Несколько шагов, и темный силуэт полностью растворился в окружающем полумраке.

Краузе сидел ни жив ни мертв. Трудно передать, что за чувства испытывал дознаватель. Облегчение, изумление и самый банальный… страх. Совсем не так представлял он себе эту встречу, совсем не то поведение ожидалось от убийцы. Да и, что уж греха таить, от самого себя. Но трудно следовать заранее составленному плану перед лицом неминуемой гибели.

Дрожащие руки подняли стакан, Ханс разом проглотил обжигающий напиток, не заметив протестов горла. Еще некоторое время сидел, рассматривая улицу. Понемногу к лицу прилила краска, волнение улеглось, нервы успокоились.

Собравшись уходить, Краузе приподнялся, но не успел встать на ноги. Жесткая ладонь обхватила голову, немилосердно вывернув ее в сторону, горло кольнуло острие ножа. Все произошло так быстро, что дознаватель даже не испугался. Капля крови стекла по шее от излишне настойчивого лезвия, дознаватель с раздражением подумал, что придется стирать рубашку. Хорошо, если не штаны…

Дуновение чужого дыхания возле уха, злой шепот, где проскакивают настолько ледяные нотки, что тело захватывает непрошенная оторопь.

— Думаешь, я не знаю, что за игру ты ведешь? Решил, что самый умный? Что можешь крутить людьми, как безвольными марионетками?

Ханс хотел бы ответить, но лезвие настолько плотно впивалось в гортань, что любое движение, даже самое крошечное, могло закончится весьма плачевно.

— Не надейся, паренек! Какие бы у тебя не были супер-способности, они не спасут! Не заменят здравого смысла и весьма богатого жизненного опыта…

Краузе попытался скосить глаза, но удалось рассмотреть только рукав серого плаща, подмоченный дождем. Голова заныла, в висках застучали первые молоточки жуткой мигрени.

— Когда я пойму, что ты меня кинул… Ты умрешь!

Сказано с такой силой и уверенностью, что сразу понятно — так и будет. Это и обвинение, и доказательство, и приговор, все вместе.

Губы отодвинулись от уха, нож играючи исчез, оставив после себя красную полоску на коже. Захват расслабился и исчез, голова наконец вернулась в нормальное положение. Несколько секунд Ханс сидел, не решаясь обернуться. А когда все же посмотрел назад — там не было ни души.

С минуту Краузе сидел, глядя в одну точку. Адреналин бурлил в крови, мешая успокоиться и сосредоточиться. Пока что все шло по плану, хоть и не настолько гладко и радужно, как в мечтах. Парень поежился, с запоздалым сомнением осознавая, насколько близко он только что был от гибели.

В укромной нише у стены сгустилась большая тень, через секунду превратившаяся в Вольфа. Оглядевшись, оборотень отделился от камня, мягкими шагами пересекая кафе. Он выразительно посмотрел на Ханса, могучая фигура опустилась в кресло, где совсем недавно сидел Нергал.

— Почему ты позволил так с собой обращаться?

Краузе нервно усмехнулся. Трудно объяснить…

— Я думаю, что использую его, а Нергал думает, что использует меня. Вопрос в том, чем все это закончится. Кто первым спрыгнет с крючка и окажется рыбаком, а не наживкой. Кто переиграет…

— А почему бы просто не врезать? — оборотень продемонстрировал огромный кулачище, — Я бы мог скрутить хваленого убийцу за пару секунд… Или… Ты что, думаешь, он сильнее?

Ханс покачал головой, подбирая слова.

— Я силен, ты сильнее, а он… Рихтер — это сила сама по себе, отдельная. Сама неотвратимость, смертельная обреченность. И это действительно страшно… — дознаватель поежился от неприятных воспоминаний, — Ты знаешь, я читаю в людях… А когда заглянул внутрь Нергала… Там не просто тьма, вовсе не банальная озлобленность или одержимость местью, там…