Коридор в 1937-й год (СИ) - Солнцева Ольга М. - Страница 15

Саша скользнул обратно, нашел в темноте ее руку:

– Пошли!

Байкер шел впереди, поминутно проверяя наличие ее пальцев на своем кармане, но Рите и помогать было не надо: она крепко сжимала ткань Сашиной куртки. Девушка ощущала, что вокруг была земля. Она все время задевала то потолок головой, то стены плечами. Проход вдруг стал ниже, и Саша нагнулся, невольно вырвавшись из ее напряженных пальцев.

– Уже почти пришли, – тихо сказал он, как будто успокаивая Риту.

Действительно, после того, как Рита нырнула под низкий потолок туннеля, проход расширился. Но, сделав очередной шаг, Рита вдруг налетела на препятствие, пребольно ударившись коленкой.

– Ой! Что это тут?

– Мой мотоцикл.

– Мотоцикл?! Как он здесь оказа…?

Парень закряхтел в темноте, и сразу стало светлее. Рита увидела Сашу с руками, поднятыми вверх – он приподнял какие-то доски над собой.

Байкер выбрался наверх первым, потом протянул девушке обе руки, рывком помог ей выбраться наружу. Рита посмотрела вокруг – лес, солнышко, теплая осень, потом вниз – туда, откуда они только что выбрались. И догадалась: именно в этой яме они меньше часа назад оставили мотоцикл.

– Ну, прямо Индиана Джонс и Джеймс Бонд в одном флаконе, – пробормотала Рита себе под нос.

Саша покосился на нее, но ничего не сказал. Опустился на колени, стал вытягивать мотоцикл из ямы.

Девушка снова глянула вниз – место, откуда они только что выбрались.

– Кто это сделал?

– Что? – равнодушно переспросил байкер, стряхивая с сидения уже стоявшего рядом с ним мотоцикла комочки земли.

– Этот проход.

Саша не ответил. Закрыл отверстие ковром-травой, стряхнул землю и с него.

Не дождавшись ответа, Рита нахмурилась и стала оглядывать свой наряд: на футболке – сухие коричневые пятна, голубая джинсовая жилетка вообще превратилась в бомжовскую из-за всех приключений, свалившихся со вчерашнего дня на голову – удастся ли ее отстирать? Голубые джинсы тоже выглядели не лучше. В ней медленно начала расти злость на Сашу. Что же это такое творится? Что за игра в казаков-разбойников? От кого они всё время удирают? Нет, это надо немедленно прекращать!

– Поехали! – Саша оседлал мотоцикл и повернулся к Рите.

Казалось, то, что происходило с ним, его не сильно тревожило. Нет, тревожило – взгляд напряженный, то и дело покусывает губы. Но ведет себя так, как будто только так и нужно действовать. Да кто же он на самом-то деле?!

«Нужно все сказать ему прямо сейчас! – подумала Рита. – Поставить все точки над “i”. Пока он не затянул меня в какую-нибудь преступную группировку или не пригласил поучаствовать в ограблении банка в качестве заложницы! Хотя… какой все же симпатичный бандит! Прямо хочется ему верить!»

– Я никуда с тобой не поеду! – решительно выдохнула она.

Уф! Она сделала это. Йес!

– Тсс! – он округлил глаза, быстро крутнув головой и посмотрев назад, где, по предположению Риты, остался недавно ограбленный дом-дача. – Не время ссориться. Это опасно. Садись быстрее. Я отвезу тебя в город.

– С тобой – не хочу. С тобой оставаться опасно. Поэтому я ухожу.

– Куда? – в его голосе мелькнула едва заметная усмешка. – Это глупо. Ты не знаешь, как отсюда выбраться. Садись. Я довезу тебя до города, и всё! Ты пойдешь своей дорогой.

– Тот поселок, откуда мы только что сбежали, недалеко… И где дом, который ты ограбил, я запомнила… Дойду до него и спрошу дорогу в город.

На слова «дом, который ты ограбил», он хмыкнул и уже что-то собирался объяснить, но тут…

– Эй! Вы, двое! Подойдите ко мне!

Крик заставил их вздрогнуть обоих. Между деревьями мелькнула военная форма. В руках у человека, который выходил из-за деревьев, блеснул ствол нагана. Но мужчина был еще на приличном расстоянии. Стоял, не двигался. К ним не подходил.

– Садись быстрее! – голос Саши был сдавленным и тихим.

Он резко ударил по педали. Мотоцикл зарычал.

Рита увидела, как человек вскинул вверх наган. Она взвизгнула, с обезьяньей скоростью вскочила на заднее сидение, обхватив Сашу за пояс. Мотоцикл рванул вперед.

Кажется, прозвучал выстрел. Или это был рев мотоцикла, который летел по лесной тропинке с бешеной скоростью? Мчался так, что как будто не касался земли.

Девушка зажмурилась и стала повторять молитву, которую слышала в церкви:

– Господи, спаси и сохрани меня, грешную… Господи, спаси и сохрани…

Артем.

Артём был отправлен в отдельную камеру – ждали конвой из НКВД. Его сопровождавший шутканул – похоже, для самого себя, потому что у арестанта от такой фразы в животе забурлило:

– Вот тебе отдельный нумер со всеми удобствами. Может, последний в твоей жизни. В НКВД люди серьезные.

У Артема жутко зачесались кулаки: так захотелось дать этому юмористу в морду. Но возможностей таких не было, поэтому он хмуро отвернулся и шагнул в камеру. Громко стукнула позади дверь, скрипнул ключ в замке.

Запашок здесь стоял ужасный: смесь мочи, кала и давно непроветриваемого помещения. В углу нашлась одна из причин зловония: маленькое круглое отверстие в полу, которое исторгало «аромат», не оставляя сомнений по поводу его цели и применения. Пол в камере явно не мылся со времен царя Гороха. Под потолком, дневным светом улыбалось зарешеченное маленькое окошко – даже, встав на цыпочки, до него было бы невозможно дотянуться. У стены стоял узкий топчан с тонким матрацем на нем.

Артем с трудом, покачиваясь от усталости и почти сломавшего его страха, добрался до топчана и тяжело опустился на него. Замер, застыл. Как выбраться отсюда? Как убедить тех, кто ему не хочет верить, что он не шпион? Как выжить?.. Ни одной идеи в голове. Ни одной малюсенькой мысли, чтобы ухватиться за нее, начать раскручивать, как нитку с катушки, и найти ответы на свои вопросы.

Он перевел взгляд на матрац, примериваясь, как бы поудобнее прилечь. Может, в лежачем положении что-нибудь придумается быстрее? И окаменел от увиденного: на грязном, непонятного цвета матраце, темнели коричневые пятна.

«Кровь!» – содрогнулся Артём и вскочил.

Стоял, уставившись на коричневые кружочки, и дрожал от бессилия, которое медленно сжимало его горло невидимыми клешнями. Коленки подгибались, парня качало.

Нет, останется стоять, упадет. Надо прилечь, расслабиться, отдохнуть, чтобы мозг включился и начал выдавать здравые идеи, как выжить. Тогда Артём ногтями двух пальцев, осторожно стащил матрац на пол. Улегся на деревянные доски топчана. Было неудобно. Каждой косточкой он ощущал твердость ложа. Повозившись в поисках нужной позы, чтобы стало помягче, Артем замер через минуту. Закрыл глаза, постарался сосредоточиться не на физических неудобствах, а на своей беде.

Как ни странно, победила усталость. Он провалился в сон, как человек оступается и летит в незакрытый, а только коварно прикрытый крышкой канализационный люк. Тут же чернота обняла его твердыми подушками, как будто старалась задушить еще до того, как его начнут допрашивать в НКВД. Сквозь темноту глухо зазвучала кукушка:

– Ку-ку! Ку-ку!

– Кукушка, кукушка, – обратился в ту сторону Артем, – сколько мне лет еще…

И замолчал, испугавшись: а вдруг эта тварь скажет что-то такое, отчего последние остатки смелости и самодостоинства улетят в никуда? Нет, лучше не знать.

А кукушка неожиданно и сама примолкла: как будто ждала окончания фразы, которую начал говорить Артем, да не закончил. Но не дождалась. Наверно, улетела. Кто во сне разберет, что там происходит? Персонажи появляются и исчезают, вытесненные другими. Вот и сейчас перед ним всплыла Углова. Артем увидел полные ненависти глаза чекистки и поднятый, чтобы ударить его, острый маленький кулачок…

Ниночка проснулась и поняла, что уже наступило утро. Солнечный лучик теребил ресницы. За окном щебетали птицы. Ожил дом: слышались шаги, приглушенные голоса, кто-то что-то ронял на пол, кто-то кому-то делал внушение.