Провидица (ЛП) - Уолтерс Эдна - Страница 23

— Это преуменьшение.

— Ладно, я настоящая заноза в заднице.

— Точно, — он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.

— И я не умею рассказывать о том, что я чувствую к тебе.

Его брови взлетели

— О да, ты орешь. Много. Но ты действительно хорошо умеешь показывать.

Сейчас он меня дразнил. Когда-нибудь я ему собираюсь показать кое-что впечатляющее.

— И иногда я действительно могу быть против тебя.

— Не, я люблю, когда ты собачишься. Заметь, мы зажигаем намного жарче после того, как поцапаемся. Ни на что это не променяю. Если ты превратишься в слабачку, то обещаю тебе прямо здесь и сейчас, что сделаю твою жизнь печальной. Я невыносим, когда начинаю все время придираться, — он чмокнул меня в нос. — Ты связалась со мной.

Глаза Торина светились силой его чувств, и я чувствовала себя глупо, глупо даже для моей более ранней реакции. Этот мужчина обожал меня. Я не знала, что я сделала за семнадцать с половиной лет, чтобы заслужить его, но мне чертовски повезло.

Мы просто сидели, я, обняв его за плечи, он, обвив руки вокруг моей талии. У меня остались вопросы. К некоторым из них я не знала как и подступиться. Мне неловко было спрашивать про его отца, но я должна была узнать.

— Так на чем мы остановились, прежде чем ты меня отвлек? — спросила я.

— Мы закончили, — он поднял меня и бросил на кровать. Я подавилась криком, замолотив по воздуху руками и ногами. — Мне надо кое-куда сходить, ведьма. Кое-чем заняться.

Я смотрела, как он тянется за носками.

— Твой отец умер раньше матери?

— Нет, — он натянул один и потянулся за вторым.

— Где он был, когда она горевала?

— Со своими любовницами в Аквитании… или это было в Лондоне? Моя мать в это время оставалась в поместье одна с крестьянами

— Ублюдок.

Торин хмыкнул.

— Я думаю, она предпочитала оставаться одной.

— В конце она узнала о тебе? Я имею в виду, ну, ты понимаешь, ты пожал ее?

Торин остановился в процессе обувания сапога, и я подумала, что он не ответит.

— Я хотел, но не мог. Я хотел рассказать ей обо мне и о том времени, что мы провели вместе, хотя она и не знала, что я рядом. Она была очень больна до самого конца.

О, нет. Значит, душа его матери была во владениях Хель.

— Ты видел когда-нибудь ее душу?

Он покачал головой, отводя от меня взгляд. Одна нога наконец была обута.

— Я искал ее. Когда Эндрис обратил Малиину и Ингрид, мы оба отбывали повинность в Хель около десятилетия. Там я продолжил поиски, но Хель огромен, и души там не такие, как в Валгалле. Они не тренируются днями напролет, готовясь к Рагнареку, а разлучаются только по ночам. Души стариков и больных в Залах Хель покоятся в мире. Они отправляются туда на отдых. Порочных изгоняют на Берег Костей, остров проклятых, где им уготована своя судьба.

Кора сказала мне, что это пытки, которые длились вечно. Я вздрогнула.

— Надеюсь, некромант, который ее убил, гниет на этом острове.

Торин коротко хохотнул:

— Я знал, что ты мстительная ведьма.

— Он этого заслужил, — я не думала, что можно любить его больше. Но ощущала это сильнее, чем когда-либо.

Улыбка исчезла с его губ.

— Мне жаль, что я не мог сказать ему, что знаю, что он сделал, но путешествие на остров опасно, там легко угодить в ловушку. Богиня Хель отправляет Гримниров на Берег Костей в наказание, — Торин встал. — Ладно, Веснушка. Время историй подошло к концу. Мне нужно поговорить с Эхо об амулете.

— Нам нужно поговорить с Эхо, — поправила я.

Торин закатил глаза.

— И мы не обсудили то, что ты узнал сегодня, — проныла я. — Мне нужно знать, что происходит, Торин. Ты не можешь удержать меня в темноте и утверждать, что это для моей защиты.

Он размышлял над моим заявлением, изучая мое лицо с напряженным вниманием. Я начала чувствовать себя неловко.

— Что? У меня прыщ?

Он усмехнулся.

— Нет. Я считаю твои недостатки.

— Какие?

— Твои глаза слишком близко друг к другу. Странно, что я этого раньше не замечал. И твои губы…

— Придурок, — я схватила подушку и швырнула ему в голову. Валькирия увернулся и рассмеялся.

— Мы собираемся отправиться к Эхо, так что перестань болтаться без дела вокруг и надевай свои ботинки, — приказал он.

Я задумалась о том, стоит ли его прощать. В физическом плане не нашлось ничего такого обидного, чем бы я могла его уколоть.

— Мои глаза не близко посажены, — заявила я. — И даю тебе одну секунду на размышление перед тем, как ты мне рассказываешь, почему мы уехали без тебя, что вы трое замышляете после школы и куда ты исчез сегодня утром. А затем подумай еще вот о чем. Вы, парни, исходя из всего, что я знаю, вполне можете быть теми, кто убивает Провидиц, — ну, вот я и сказала это.

Он хмыкнул.

— Даже если бы от этого зависела моя жизнь, ты вряд ли нашла бы меня рядом с ведьмой. Пошевеливайся. Мы поговорим позже.

Я подняла одело и заползла в постель.

Брови Торина поползли вверх.

— Ты что творишь?

— Устраиваюсь поудобнее, — я бросила ему его же слова, сказанные раньше. — Начинай говорить. И, к твоему сведению, я ведьма.

В глазах появился опасный блеск. Когда он начал обходить кровать, я сбежала на другую сторону. Он сделал паузу, взгляд обещал возмездие.

— Не будь ребенком, — сказал он. — Нам нужно выяснить, почему кулон заставляет тебя видеть видения. Это самое важное сейчас.

— А я говорю, что твой отказ рассказать, куда вы идете сегодня втроем, важнее.

Торин наклонил голову и подарил мне медленную, озорную улыбку. Я ненавидела эту улыбку. Так он показывал, что собирается сделать что-то, что мне не понравится. Как схватить и вытащить меня из комнаты в пещерном стиле. Если он посмеет…

Валькирия положил кулон в карман, схватил куртку и направился к зеркальному порталу.

— Куда ты пошел? — крикнула я.

— К Эхо.

Руны мелькнули на его коже и вспыхнули. Портал ответил. Торин исчез в нем, пока я шипела. Я была уверена, что мое лицо было цвета свеклы. Он был таким…

— Придурок, — позвала я. Выдыхая воздух, я медленно считала до десяти, воображая, что на его надменную голову сыпятся всевозможные средневековые пытки. Затем я услышал его.

— Ты дома, Эхо?

— Пошел вон, Валькирия, — грубо отозвался Эхо. Я ухмыльнулась.

Что-то сказала Кора, вроде — «будь хорошим».

— Он вторгается в нашу личную жизнь, в единственное место, где мы находим мир и покой.

— Мир и покой?! — рассмеялась Кора.

— Ладно, Сент-Джеймс. Чего тебе надо?

Вместо того, чтобы ответить Эхо, Торин произнес:

— Привет, Кора. Можешь убедиться, что он будет одет? Я скоро вернусь.

— Мы собирались поплавать… — остальные слова Эхо исчезли с закрытием двери.

Я схватила свой телефон, отвернулась от портала и сделала вид, что нашла там что-то интересное. Я точно знала момент, когда Торин вошел в спальню. Когда он сел, кровать прогнулась.

— Все еще дуешься?

— Не-а. Пишу смс-ку Феми, — я спросила, когда будет обед, и что планируется вечером. Оба ответа были мне известны, но Торин этого не знал. — Расскажешь мне, что Эхо ответит.

Торин страдальчески вздохнул, чтобы я почувствовала свою вину, но это не сработало.

— Мне жаль, что был таким идиотом.

Извинения от могучего Торина? Что-то большое сдохло в лесу. Я повернулась и с подозрением на него посмотрела.

— Неужели это и вправду извинение?

В его глазах притаилось пламя.

— Я пожалею об этом.

— Я могла бы заставить тебя попресмыкаться, — предупредила я.

— Не в этой жизни, — он провел пальцем по моим волосам, взял в ладони мое лицо и добавил, — я абсолютно ничего не изменил бы на твоем лице. Я люблю твои глаза. Твои веснушки, — он коснулся моего носа, — и они, — он коснулся моих губ, — произведение искусства. Твое лицо — это совершенство.

Это не так. Мои карие глаза не были достойны поэзии, и, хотя я смирилась со своими веснушками из-за него, я все еще ненавидела, когда появлялись новые.