Без штриха (СИ) - Толстых Елена - Страница 16

Оглашение завещания назначено на сегодня на девять утра. Искренне не понимаю, что мне там делать. Об этом я узнал от Колина, он сообщил мне, что приказ Элоизы. И мне быть в малой гостиной на первом этаже ровно в девять.

Вряд ли Джозеф оставил что-то мне, скорее, меня мог кому-то передать. Ведь по сути я — вещь, хотя утверждение неверное, всё-таки я — человек, которого могут продать и купить, передать по наследству. Я — раб. Ужасно это осознавать. До чего дошло общество? Вернулось к тому, с чего начинало.

Ник обещал приехать. С ним мне будет легче. Вообще тяжело переживаю смерть мистера Уилсона, ведь он всегда хорошо ко мне относился, был добр и вежлив. Старался дать мне образование и помогал во всём. Рядом с ним я чувствовал себя обычным человеком, а не рабом, вещью, которую купили за хорошие деньги. Сейчас я не знаю, что со мной будет. Кому меня передадут. Может, меня продадут, а может, оставят и дальше при себе в качестве домашней зверюшки.

Страшно думать, что я попаду к Ричарду. Он в этом доме не живёт. Элоиза злится на меня из-за этого, считает, что это я в этом виноват. Молодой альфа, похоже, меня ненавидит, он всегда так зло смотрит, что по спине бегут мурашки. Он со мной почти не разговаривает, только рычит, как какое-то животное.

Смотрю на часы — без десяти девять, пора идти. Будет глупо, если я, живя в доме, где проходит оглашение, опоздаю. Оделся я уже давно, но решил не спешить в гостиную, скорее всего, из-за страха. Сам себе толком не могу объяснить, чего конкретно я боюсь. Быстрым шагом направляюсь в малую гостиную. Двухстворчатые двери открыты. Прохожу в комнату. Здесь уже все собрались, даже Николь. Увидев меня, он краем губ улыбнулся и качнул головой в знак приветствия. Я думал, что Ник ко мне зайдёт и мы вместе пойдём сюда, но, возможно, он сейчас на службе, ведь работает на корпорацию Уилсонов. Я подошёл ближе к нему и сел на стул рядом с другом. Он взял меня за руки и легонько сжал мою кисть в знак поддержки.

— Теперь все в сборе, можно начинать, — Элоиза поднялась с кресла; выглядела она, как всегда, прекрасно, только красные глаза выдавали правду о её состоянии. — Николь, прошу, закрой двери.

Омега легко поднялся со своего места и направился выполнять приказ. Малая гостиная скорее напоминала библиотеку с камином: по одну стену располагался большой книжный шкаф, снизу доверху набитый томами различных авторов, по другую — небольшой камин, на нём стояли фотографии семьи Уилсонов. По обе стороны большие окна, занавески на которых отодвинуты, позволяя солнечному свету проникать в комнату. Мужчина-бета, примерно сорока пяти лет, в очках и залысиной на высоком лбу, поднялся с одного из кресел, стоявших рядом с камином, и заговорил глубоким, чуть хриплым голосом:

— Что же, можно начинать.

Мужчина оказался адвокатом мистера Джозефа и оглашал его последнюю волю. Я не особо слушал, глядел в окно на сгущающиеся тучи и думал о том, что мистер Уилсон не был болен, но всё равно написал завещание — может, среди богатых и знаменитых людей так принято. Интересно, у Элоизы тоже есть подобный документ? Бросаю взгляд на женщину: красива и печальна, хмурит брови, а губы поджаты. Что им делить с мужем? Ведь всё общее. Сколько они лет были вместе? Насколько я знаю, они познакомились ещё в школе и были с Джозефом ровесниками, хотя Элоиза всегда выглядела моложе.

Перевожу взгляд обратно на сад, расположившийся за окном. На улице стало темно и хмуро, вот-вот пойдёт дождь, а ведь только что светило солнце. Где-то из глубины груди поднимается тревога. Со смерти Джозефа я больше не чувствовал себя в безопасности, но сейчас паника нарастала. Оглядываюсь на присутствующих: Элоиза вытирает глаза платком; видимо, я что-то пропустил, потому что все вокруг стали говорить, как же Джозеф любил свою жену и не было человека вернее и благороднее, чем он. Николь стоит рядом с дверью, молчит и сосредоточенно смотрит на адвоката. Сразу видно, что друг на работе, обычно он совершенно другой — весёлый и разговорчивый, хотя, может, он тоже переживает смерть своего начальника, поэтому такой хмурый.

В противоположном от меня углу стоит Ричард, я вздрагиваю, когда наши взгляды встречаются. Он, как обычно, зол и явно на меня, вот только я не знаю, чем так его оскорбил или обидел. Видимо, самим фактом своего существования. Стараюсь больше не смотреть туда, где находится Ричард, и всячески игнорировать его взгляд. Отвожу глаза, стараюсь сосредоточиться на том, что говорит и делает адвокат. Он передаёт прощальные послания, запечатанные в конверты, родным и близким Джозефа, Элоиза не выдерживает и начинает плакать. Мужчина зачитывает ещё пару прощальных строк мистера Уилсона и начинает оглашать завещание.

Оказывается, у Джозефа было имущество, принадлежавшее только ему. Наверное, в богатых семьях это повсеместно, вот у моих родителей всё, что у них есть, — общее, а тут не так.

Скучающе слушаю, кому, что мистер Уилсон передал и чем вообще владел: земли, леса, квартиры за границей он передавал разным родственникам, немаленькие суммы денег он завещал своим друзьям, а фамильные ценности, доставшиеся ему после смерти его родителей, он оставил своей жене. Даже мне Джозеф оставил небольшую сумму наличных денег, и я был очень удивлён, когда услышал своё имя.

— Мистер Уилсон хотел бы дать тебе больше средств, но, так как ты не имеешь индивидуального номера, это не предоставляется возможным, тебе просто нельзя открыть собственный счёт в банке, — адвокат протянул мне конверт с деньгами.

— Спасибо, — неуверенно бормочу себе под нос.

Беру в руки конверт и удивлённо взираю на него. Я не ожидал, что мне что-то тоже достанется, но не успел я порадоваться деньгам, как адвокат продолжил читать:

— Самого же Кики Беккера я передаю в попечение моему сыну Ричарду Уильяму Уилсону и надеюсь, что они найдут взаимопонимание между собой.

Мы с Ричардом одновременно посмотрели друг на друга. Он, как обычно, был крайне недоволен. Сказать, что я был шокирован, это не сказать ничего. Я, конечно, понимал, что меня кому-нибудь передадут, но считал, что это будет Элоиза, и никак не ожидал такого поворота.

— На этом всё, — адвокат закрыл папку с документами, которую он всё время держал раскрытой.

— Спасибо, мистер Адамс, — Элоиза поднялась, утирая слёзы платком и протягивая мужчине свою изящную ладонь для рукопожатия.

Я поднялся со своего места, всё ещё пребывая в шоке. На что я рассчитывал? Ведь мистер Уилсон сразу сказал, что покупает меня для своего сына, и поэтому разумно, что он передал меня ему, но я думал, раз вызываю такой негатив у Ричарда, Джозеф не сделает этого. Вот, я уже думаю о себе как о вещи, которую можно передать другому человеку. Устало вздыхаю.

Элоиза делает жест рукой, и я замечаю, как Николь открывает входные двери. Люди начинают расходиться, тихо переговариваясь между собой. Элоиза о чём-то разговаривает с адвокатом, к ним подходит Ричард и сквозь зубы тихо шипит своей матери, но с того места, где я стою, всё слышно:

— Мама, я не желаю быть папочкой для этого омеги!

— Ричард, перестань, пора взрослеть.

Он отошёл от неё и подошёл ко мне.

— Зачем только отец купил тебя!

— Я его об этом не просил, — вздёргиваю вверх подбородок, смотрю альфе прямо в глаза, он усмехается.

— А ты бы хотел быть затраханным насмерть в бойцовских ямах? — он окинул меня взглядом. — Думаю, ты бы там долго не продержался.

— Что ты такое говоришь?! — хмурю брови.

— Ты что, никогда не слышал о боях между альфами и омегами, которые не имеют штриха? Отличное шоу, я тебя туда когда-нибудь свожу.

— Спасибо, мне это не интересно.

— Никого здесь не интересует, что тебе интересно.

Мне стало обидно. Я поджал губы, хотел было обойти Ричарда и уйти к себе в комнату, только он мне этого не позволил: схватил за плечо. На нас недовольно посмотрела Элоиза, поджав свои губы. Кроме нас с Ричардом в комнате остались она и адвокат, остальные все уже ушли.