Как заключенные в раю (СИ) - Немиро Людмила Ивановна - Страница 30

После небольших посиделок в тихом кафе, где собрался состав «Europe» и мы с Катаржиной, все стали понемногу расходиться. Парням нужно было отдохнуть, привести себя в порядок, ведь на следующий день, ближе к вечеру, они уезжают в Германию. Все это время я чувствовала себя довольно свободно, сидя рядом с Джоуи, который обнимал меня за плечи, хотя больше говорил с парнями. Однако все равно периодически он наклонялся и тихо шептал мне на ухо что-то не совсем понятное, но очень приятное и будоражащее.

А после пришло время и нам отправляться домой. Только вот куда, я не знала, и была крайне напряжена, когда Темпест, поймав такси, назвал адрес отеля…

Сегодня. Именно это слово пульсировало в моих висках, а мы с Джоуи — молчаливым Джоуи Темпестом — поднимались в его номер. Я волновалась, и это мягко сказано. Все было как-то не так. Какое-то напряжение. Не то, что должно быть. Нас обоих пожирала обида. Я чувствовала, как расстроен Темпест случившейся дракой, но списывала это на то, что ему нужно выходить на публику с помятым лицом, а менеджер группы непременно накажет его за такое поведение. А виной тому я.

— Джоуи… — Дверь номера закрылась за моей спиной. — Я хотела извиниться за…

— Не стоит, это ерунда, — отмахнулся парень, стягивая с себя футболку.

Я уставилась на его грудь, невольно скользнула взглядом по животу. Темпест заметил это, склонил голову набок и спросил, ошарашив меня:

— Ты с этим Итаном… Вы встречались?

Не зная, куда спрятать глаза, я просто отвернулась, прошлась по комнате, отмечая некоторый беспорядок — я бы сказала, творческий беспорядок — и пробормотала:

— Он просто мой друг.

— Угу, ясно, — как будто совсем не заинтересованно ответил Джоуи, и я, замерев, внезапно с четкой ясностью осознала, что должна высказаться, ведь он именно этого и ждет.

Обернувшись к Темпесту, я проговорила:

— Ты понимаешь, как обидел меня тогда, два года назад? — Джоуи уставился мне в глаза. — Да, именно так. Я переживала, ты… ты буквально разбил мне… — Ох, нет, это слишком пафосно. — Я испугалась твоей ревности. Ты приписал мне Мика, даже не подумав спросить у меня об этом. А потом, — я сглотнула, видя, как Джоуи медленно приближается, — потом просто решила, что тебе нужно от меня только одно. Вот и отказала тебе.

Джоуи остановился только тогда, когда оказался совсем рядом, и я подняла на него глаза, боясь, что столкнусь с насмешкой, но парень даже не улыбался. Он немного изумленно глядел на меня, всматриваясь так, словно о чем-то спрашивал, а после произнес почему-то ошеломленно:

— У тебя до сих пор… — Темпест качнул головой, взволнованно фыркая, — никого не было? У тебя не было отношений с мужчиной?

Я ненавидела себя за то, что так и не разучилась краснеть по любому поводу, да и без повода тоже. Но как только я, опуская глаза, кивнула, Джоуи тут же обхватил мое лицо ладонями и, не раздумывая ни секунды, припал губами к моим. И вновь все то, что я испытала с ним тогда в гараже, навалилось на меня и сейчас.

Я не знала, куда деть свои руки, что вообще делать, но в голове вертелась одна-единственная мысль: я не уйду сегодня. Эта осмысленность и некоторое смирение, словно я приняла ситуацию, позволило мне чуточку расслабиться…

Тонкие пальцы Джоуи прошлись по моим плечам, я задрожала, когда ощутила жар его кожи даже сквозь ткань блузки. Он отодвинулся и посмотрел мне в глаза, явно выискивая признаки страха, но на этот раз все было по-другому, и если два года назад я тонула в ужасе, то теперь осознанно шла навстречу Джоуи. Я была готова стать его полностью. Никаких непозволительных мыслей о чем-то пошлом или порочном не проскальзывало в моей голове. Только любовь, бесконечная любовь к этому потрясающему молодому мужчине, так сильно изменившемуся за несколько лет, что я просто не могла от него оторвать взгляда. Джоуи стал моим идеалом, мне не хотелось бы ему в этом признаваться, поскольку я не привыкла к проявлению чувств, но слова вертелись на кончике языка. Однако я молчала.

Лишь тогда, когда Темпест принялся медленно расстегивать пуговки на моей блузке, я задышала чаще, что-то шепнув, но и сама не поняла, что именно. Возможно, я дала свое согласие вслух, потому что Джоуи тут же вновь коротко поцеловал меня, обдавая легким запахом мартини, бокал которого он выпил в кафе.

Я дрожала так, что Джоуи даже не стал скрывать своего восторга, улыбаясь мне мягко и успокаивающе. Что-то подсказывало мне — он не поверил моим словам, я чувствовала это интуитивно.

Потому, вероятно, он немного торопился и заметно нервничал, но не от смущения, как это было в моем случае. Напротив, Джоуи ничуть не волновался по поводу своего полуобнаженного вида, в то время, как я отвернулась, стоило только увидеть, что он ухватился за пуговицу своих джинсов. Я, не зная, куда себя сунуть, стояла спиной к Темпесту, а блузка лежала у моих ног. Но юбка все еще оставалась на мне…

Дрогнув от нежного прикосновения к моим плечам, я медленно обернулась к парню, руками прикрывая грудь, хотя была в бюстгальтере. У меня перехватило дыхание от вида его широкой груди, тяжело вздымающейся от глубокого дыхания. Смотреть ниже я запретила себе строго-настрого — боялась провалиться сквозь землю.

Во рту пересохло, я почти не моргала, таращась в лицо Джоуи. Он был невозмутим, но так хорош и решителен, что невольно хотелось подчиниться этой уверенности, и я, неловко улыбнувшись, шагнула к нему. Темпест тут же обнял меня, согревая своими руками, после нашел губами мои…

Голова сильно кружилась, в животе разливалось тепло, а к горлу от волнения подкатывала легкая тошнота, но я старательно контролировала свои эмоции, а после и вовсе осмелела и обвила его шею руками, запуская пальцы в шикарные вьющиеся волосы, теребя их и перебирая на затылке.

Джоуи дышал все чаще и более отрывисто, чуть отклоняя меня назад, чтобы иметь возможность целовать мой подбородок, шею, ключицы. Я начинала терять связь с реальностью, и когда Джоуи, чуть отойдя назад, повел меня во мрак спальни, мне совсем стало дурно, но темнота очень спасала, давала силы, позволяла скрыть излишние чувства, от которых кровь бурлила, несясь по венам с такой скоростью, что, казалось, сердце не выдержит этого напора.

Я преувеличила свои возможности, потому что как только оказалась на кровати и почувствовала руки Джоуи на своих бедрах, тут же впала в жуткую панику. Дыхание сбилось, но я все равно позволила ему раздеть меня. Холод окутал все мое существо, но Джоуи немедленно оказался рядом, улегшись чуть сбоку, но всем своим стройным телом прижимаясь ко мне. Его ладонь заскользила вверх по моему бедру, изучая изгибы, а я горела от смешанных чувств, знакомых и незнакомых одновременно. После Джоуи склонился ко мне, погладил по щеке, отвел прилипшие к губам пряди волос, нежно подцепив их пальцами, и сказал:

— Ты должна позволить мне, Миа. Я все еще помню, как напугал тебя тогда…

Его голос, такой мягкий и проникновенный, казалось, выплеснулся мне в кровь, словно яд, но сладкий яд, от которого хотелось умереть, и это совсем не пугало меня. Облизнув губы, я невольно прочистила горло, потому что говорить не получалось, но все же ответила, поймав его взгляд, поблескивающий в свете уличных фонарей, ярко сияющих за огромным окном:

— Да… Джоуи… Я согласна…

Что еще сказать, я не имела представления, мне лишь хотелось, чтобы Темпест не спугнул меня, потому как я чувствовала — могу сбежать. Это вполне в моем стиле… Но… он сказал, что помнит…

Боже мой, он все помнит.

Взгляд Джоуи говорил вместо тысячи слов, когда он, улыбнувшись, осторожно переместил вес своего тела на меня. Вот тогда я и провалилась в пропасть неудержимого желания, смешанного с нежностью. Я смотрела на Джоуи во все глаза, думаю, он заметил слезу, что скользнула к моего виску. Это было неважно. Все было неважно. Оставался только он — моя одержимость. Моя тайная одержимость. Никому нельзя об этом знать…

От внезапной и резкой боли, неминуемой, разрывающей на части, вынудившей меня прокричать что-то в лицо Джоуи, я как и тогда принялась отползать от Темпеста. Однако он полностью обхватил меня за плечи, придавив собой к матрацу, и я понимала разумом, что так надо, но в этот момент все казалось мне… насилием. Меня словно против моей же воли принуждали к чему-то.