Костяной Скульптор. Часть 3 (СИ) - Розин Юрий - Страница 32

Из-за отсутствия новых костей я был сильно ограничен в разнообразии своих опытов, но это не мешало мне собирать базу знаний на будущее. И не имело значения, выберусь я отсюда или нет. однако после сегодняшнего происшествия я задумался об еще одной вероятной проблеме, которая может возникнуть в будущем.

Если уже сейчас кареглазая проявляет признаки немотивированной агрессии, то не значит ли это, что в будущем такие вот вспышки будут становиться лишь ярче? И что будет, когда она наконец станет сильнее меня? Умереть от рук той, кого несколько месяцев называл своим ручным зверьком. Просто шикарная ирония.

Может стоит избавиться от проблемы? Прямо сейчас, самым очевидным способом. Убить ее и дело с концом. Хотя тогда возникает вопрос, что будет со мной после того, как ее испытание прервется досрочно. Продолжат ли прибывать все новые и новые монстры? Или меня сразу выкинет обратно в подземелье некроманта? А может наоборот, испепелит на месте за вмешательство в процесс роста девчонки…

Сука! Ненавижу неопределенность. Хотя, если говорить откровенно, мне и не хочется ее убивать. Без каких-либо объективных причин и далеко идущих планов. Просто не хочется. Интересно, значит ли это, что к перечисленным уже совести и стыду можно добавить привязанность? Черт знает.

И-и-и… я в полной жопе. Нет, серьезно, все настолько плохо, что хоть вой.

— Ганлин! — Рев кареглазой, рыщущей по джунглям в поисках моей мертвой тушки, начинает откровенно надоедать, но тот факт, что цель ее поисков — моя смерть, добавляет происходящему достаточно адреналина, чтобы не заскучать.

Как же я прохлопал тот момент, когда стал настолько слабее ее? Ну вообще-то понятно, ее превращение было неожиданностью не только для меня, но и для нее самой, так что винить себя не стоит. Но все равно как-то обидно, что сбылись мои самые неприятные опасения, а я ничего не смог с этим поделать. Все равно что обжечься, засунув руку в огонь, хотя ты знал, что так и будет. Чувствую себя идиотом. Идиотом, находящимся в смертельной опасности. Хорошо что она этим тварям не может приказать ничего сложного, иначе меня бы уже давно вычислили. Или может? Ох, черт… надо вспомнить все по шагам, может где-то есть подсказка, как мне от нее спрятаться.

Значит так…

Началось все с утра, когда я, возвращаясь с очередной прогулки, вместо привычных уже звуков боя, услышал лишь чьи-то стоны. Ну, как чьи-то, очевидно чьи. Кареглазая валялась на земле, скрученная в калачик, обхватив руками плечи и жалобно подвывая, словно пришибленный пес. Поначалу я подумал, что ее сильно ранила какая-нибудь тварь, но никаких следов крови не было ни на земле, ни на ее шкуре, так что этот вариант отпадал.

Но, поспешив на помощь и оказавшись рядом с ее телом, я вдруг понял, почему она так страдает. С такого небольшого расстояния я смог уловить непривычный, но легко опознаваемый звук лопающихся мышц. Плоть кареглазой под ее песочного цвета шерстью рвалась и снова срасталась с такой скоростью, что это можно было услышать. И, очевидно, об обезболивании неизвестный кто-то, ответственных за все происходящее, не позаботился. Спасибо хоть нечисть на время отвадил, иначе это было бы слишком нечестно.

Что делать я не представлял, не вырубать же ее, чтобы не страдала, да и вряд ли у меня получится, настолько сильная боль сама выдернет ее обратно из забытья и в итоге она только получит синяк или перелом. Единственным, что пришло в голову, был холодный компресс, который я оперативно соорудил из промоченных водой тряпок. Конечно, помощь такая себе, но несмотря на великолепные знания анатомии, врач из меня был никудышный. Оставалось только ждать. Так что я на всякий случай перенес кареглазую в нашу пещеру и, убедившись, что никаких изменений в ее состоянии от перемещения не произошло, уселся рядом.

Несколько минут спустя к звуку лопающихся и вновь срастающихся мышц примешался скрип костей. Не только плоть, но и скелет девушки начал перестраиваться с видимой глазу скоростью и выглядело это, надо сказать, в равных пропорциях странно и крайне занимательно. Особенно интересно было наблюдать за черепом, где трансформации были самыми очевидными. Вытягивалось лицо, человеческий нос исчезал, превращаясь в темный треугольничек, из верхней губы, на глазах становившейся толще, прорастали кошачьи усы, уши, уже успевшие покрыться мехом, смещались вверх, на новое, соответствующее ее новой звериной сущности место. В целом было довольно очевидно, чем кареглазая станет в итоге. Человеческие черты еще были заметны, но постепенно становились все слабее и слабее. Однако тело, похоже, не собиралось полностью превращаться в кошачье. Да, оно менялось, но больше в размерах, чем в пропорциях. Большая часть трансформации, вероятно, уже случилась за прошедшие недели. Единственное, из копчика кареглазой начал торопливо прорастать хвост, но это, как мне кажется, было скорее косметическим завершением образа, чем реальным шагом на пути к зверю.

Все закончилось где-то через час, за который я уже успел устать от ее скулежа, но рядом оставаться все-таки стоило. По крайней мере так можно было не волноваться, что она может, не знаю, подавиться своим языком или еще чего… да уж, Лиорат был бы куда полезнее.

Однако после того, как превращение завершилось, она еще довольно долго лежала, приходя в себя, так что я не выдержал и решил все-таки начать разговор. За что и поплатился.

— Ты как? — Спросил я, протягивая руку, чтобы положить ее девушке на плечо. Отдернуть ладонь я успел лишь в последнюю секунду, когда ее лапа, только что казавшаяся безобидной и мягкой, вдруг, ощетинившись гигантскими когтями, чуть не вцепилась мне в предплечье.

— Не трогай меня! — Ее голос стал совсем низким, грудным, каким-то переливчатым, словно и правда урчала гигантская кошка. Однако ярость в ее голосе с урчанием никак не ассоциировалась.

— Ты чего, успокойся! — Несмотря на свои слова, я уже был на ногах, готовый в любую секунду дать деру. Страха у нежити, конечно, нет, а вот инстинкт самосохранения очень даже присутствует. И по тому, с какой скоростью двигалась ее лапа, я сразу понял, что справиться с ней теперь будет нереально. А ведь она еще, во-первых, вряд ли привыкла к новому телу, а во-вторых, наверняка еще страдала от последствий часа мучений.

— Не смей мне указывать! — Думаю тогда ее взбесило бы все, что бы я не сказал. Поднявшись с каменного пола, все еще немного пошатываясь, она взглянула на меня своими новыми ярко-желтыми глазами. Пока кареглазая лежала в позе эмбриона сложно было в полной мере оценить произошедшие изменения и только теперь стало понятно, как сильно она изменилась.

Роста в ней теперь было метра два с хвостиком (хе-хе), и это при том, что стояла она слегка согнувшись, словно готовый к прыжку хищник. Одежда на ней порвалась окончательно, но все, что приличной девушке стоило бы скрывать, теперь скрывал мех, ставший куда более густым и жестким. А вот волосы, за последние полтора месяца успевшие превратиться в самую настоящую гриву, неожиданно сильно сократились в объеме, оставшись лишь ближе к затылку и перестав развиваться, словно подводные водоросли. Теперь это была скорее часть шерсти, просто более длинная, а не отдельная от остального меха шевелюра. В лице же, хотя теперь правильнее было бы называть его мордой, человеческого почти ничего не осталось, лишь какие-то неуловимые черты, которые вполне могли быть объяснимы не присущими животным эмоциями, говорили о том, что за этими кошачьими чертами скрывается человеческий разум.

И эмоции эти мне совсем не понравились. Похоже, после превращения у кареглазой окончательно сорвало крышу, потому что в ее взгляде на меня читалась лишь агрессия. И проверять правдивость моих подозрений на собственной шкуре мне не слишком хотелось.

А потому, не дожидаясь ее хода, я развернулся и бросился прочь из пещеры. В спину мне ударила настоящая звуковая волна оглушительного рева, в узких проходах каменной кишки превратившейся почти что в оружие. Будь на моем месте обычный человек, я бы не удивился, если от такой акустической атаки у него минимум барабанные перепонки лопнули, а то и сердце остановилось. К счастью, с обычными людьми меня мало что связывало, так что моему бегству это не помешало.