Костяной Скульптор. Часть 3 (СИ) - Розин Юрий - Страница 23

Лиорат практиковался веками. В его распоряжении был едва ли не бесконечный арсенал приемов, уловок и заклинаний всех существующих магических школ кроме святой магии и того, что были доступно только колдунам в силу их уникальности. И снижение грубой мощи его чар ни коим образом не сказалось на их качестве.

Водовороты, визуальные искажения, локальное изменение плотности среды, появляющиеся из ниоткуда препятствия в виде камней, пузырей воздуха, засоряющего глаза песка и тому подобной мелочи… и ни один из приемов не повторялся больше двух-трех раз, так что привыкнуть и как-то приспособиться к происходящему было просто невозможно. Казалось что против охотницы, Диртаса и Игора восстало само подземное озеро, не давая ни нормально целиться, ни достаточно быстро двигаться, ни применять заклинания с достаточной точностью.

А Ганлин с организатором всего этого хаоса на спине, словно мистический зверь со своим всадником, напротив, чувствовал себя буквально словно рыба в воде, мало того что не страдая от трюков Лиората, так еще и поддерживаемый заклинаниями последнего.

Охотница, специализирующаяся на дальнем бое и поимке нежити в разного рода магически ловушки была практически бессильна: снаряды вели себя словно бешенные, сбивались с траекторий и взрывались совсем не вовремя, ловушки, которые она расставляла в пространстве вокруг себя по несколько десятков в минуту, также отказывались срабатывать нормально, иногда не только не замедляя нежить, но и мешая людям. Игор, и так не слишком поворотливый в своей броне, также был бесполезен по большому счету, единственного доступного ему заклинания широкого радиуса действия — святой ауры, не хватало даже на то чтобы сбить с Ганлина туман Усиления, не то чтобы как-то ему навредить. Диртас же, специализирующийся на скоростном ближнем бое, был единственным из троицы, чьи усилия давали хоть какие-то плоды: на теле Ганлина было заметно немало порезов от его клинка и той зеленой энергии, однако при этом и заклинаний Лиората на его шкуру приходилось в несколько раз больше.

Вот только и парочка мертвецов живым мало что могла сделать, к Диртасу или паладину приближаться было подобно смерти, а попытка атаковать охотницу неизбежно повлекла бы за собой попадание в одну из ее ловушек, причем точно куда более мощную, чем все остальные. Таким образом воцарился всемогущий пат. Ганлину и его всаднику даже сбежать было невозможно, если бы они попытались, то концентрация заклинаний Лиората в пространстве быстро бы упала и их противникам ничего бы не стоило их догнать.

Однако у нежити все-таки было одно неоспоримое преимущество. Им не нужно было дышать. У охотницы еще был при себе очень редкий амулет воздушного пузыря, создававший вокруг головы применившего область с жизненно важным газом, да и тот стараниями Лиората постоянно то рвался, то забивался песком или каким еще мусором, то наполнялся дымом, иногда просто настолько густым, что в нем нельзя было ничего разглядеть, а иногда и ядовитым, так что женщине приходилось срочно использовать амулеты-противоядия. А вот Диртасу и Игору приходилось полагаться исключительно на вместительность своих легких. И она постепенно подходила к концу. Пара минут активного сражения стоили куда больше двадцати минут расслабленного погружения, а они ведь еще до этого были под водой некоторое время в поисках своих целей.

Уже не раз и не два троица переглядывалась, недвусмысленно намекая друг другу на необходимость всплыть и глотнуть воздуха, однако каждый раз когда кто-то из троицы пытался это сделать, Ганлин, рискуя собственной шеей, бросался в самоубийственные атаки без малейшей надежды на успех, лишь бы помешать людям подняться на поверхность. Так или иначе, схватка, в начале неожиданно ушедшая на большую глубину, постепенно поднималась наверх, но с этим сделать было ничего нельзя. Единственным, чего Ганлин хотел добиться — это как можно сильнее задержать троицу, когда они все-таки всплывут для вдоха, чтобы получить шанс на воплощение своей задумки.

Может из-за того что его рассудок на этот раз оставался вполне чист, может свою роль играла уже третья пробуждающаяся способность, но он, пусть и не мог предсказать, в чем она будет заключаться, мог смутно предвидеть, как извлечь из ее активации максимальную пользу. И все большее количество ядовито-зеленого цвета в тумане Усиления явственно указывало на то, что если и нужно исполнять задуманное, то прямо сейчас.

Самым сложным было убедить свое тело развернуться и бросить такие лакомые кусочки удовлетворения своей Зависти, но смертельная угроза, ведь энергия у них с Лиоратом всяко кончится быстрее чем у трех Воинов, дала достаточный стимул. И когда троица, устав от его нападок, решила организованно всплыть, прикрывая друг друга, он, вместо того, чтобы снова пытаться им мешать, развернулся и рванул прочь.

Вот только он не сбегал. Цель Ганлина лежала всего в полутора сотнях метров от эпицентра битвы, сияние светляка охотницы даже выхватывало из тьмы нужный участок стены подземного озера. И когда троица, пополнившая запасы кислорода, чертыхаясь про себя, бросилась в погоню, он, не снижая скорости, уже влетал в узкую горловину своей маленькой пещеры-хранилища. А потом оттуда повалили клубы уже чисто-зеленого, без малейшей красной примеси, тумана. Видимо то, что он пошел наперекор своей Зависти и тем самым распалил ее еще сильнее, стало последней соломинкой на пресловутом верблюжьем горбе.

Толья, которую Веск уже почти оттащил за границы света, вдруг вырвалась и бросилась туда же, куда стремились три Воина и где скрылся в своей пещере Ганлин. Она уже пообещала себе, что больше не предаст его, и нарушать обещание не собиралась, что бы Веск не говорил. Однако когда из входа вырвались клубы ядовито-зеленого дыма, девушка замерла, не в силах побороть один из самых примитивных инстинктов — страх. Обещание-обещанием, но ощущение пальцев Ганлина, ломающих ее шею, не забыло до сих пор, и ей совсем не хотелось повторять этот опыт. И эта остановка спасла ей жизнь, когда просто дым обернулся невероятным по мощности взрывом, разметавшим вырванные из стены камни на многие десятки метров. Троим Воинам от этого было ни жарко, ни холодно, а вот Толья, даже до уровня Солдата не добравшаяся, рисковала погибнуть от любого из этих булыжников. Веск, догнавший девушку, также остановился, с круглыми от удивления глазами разглядывая бывший вход в пещеру. Хотя, учитывая то, что произошло следом, возможно было бы лучше, если бы они оба все-таки умерли. С другой стороны, кто бы им позволил…

.

Охотница, Диртас и Игор замерли на месте, не зная чего ожидать. Зеленый туман, несмотря на взрыв, не стал нисколько прозрачнее, закрывая происходящее в бывшей пещере все такой же сплошной пеленой, и лучше было дождаться, пока пара их противников сама выберется из него, чем рисковать и нырять в него.

Вот только то, что показалось из клубов дыма, не было похоже ни на щуплого мага в разноцветном халате, ни на змееподобную тварь с шестью ногами и акульей пастью. Скелет, полыхающий изнутри ярким зеленым сиянием, был, без всяких сомнений, человеческим, с той только разницей, что росту в нем было метра три, не меньше, а череп ощетинился множеством острых выростов, создававших подобие короны на голове и торчащих из нижней челюсти. Однако это было лишь началом. Будто живой, окружающий его туман начал стягиваться к скелету, прямо на глазах затвердевая и оборачиваясь жгутами белой с зеленым отливом плоти, тут же начавшими облеплять костяк, словно был запущен в обратную сторону процесс разложения. Череп, шея, грудь, плечи, руки, живот… нежить, а ничем иным это быть не могло, превращалось в экспонат анатомического музея, где с мертвого человека снимают кожу, чтобы продемонстрировать устройство мышечной ткани. На голове процесс остановился раньше чем следовало, оставив практически голый череп, но вот все остальное тело в итоге покрылось канатами сухих и будто обезвоженных, но даже на вид могучих мышц. К концу процесса весь туман полностью пропал, открыв вдавленного в дальнюю стену пещеры мага в разорванном на клочки халате, однако троице Воинов было явно не до того.