Костяной Скульптор. Часть 3 (СИ) - Розин Юрий - Страница 12

Три минуты спустя в зале, кроме россыпи костей самых разных размеров, остались лишь восемь фигур. Галаста, шесть телохранителей, которых ее противник почему-то так и не тронул, и он сам, лишившийся правой руки, в превратившейся в металлолом броне, с несколькими жуткими ранами по всему телу, смотрящий на Галасту пристальным взглядом сияющих все тем же ярко-алым светом глаз. Улыбки не осталось и в помине. Однако вовсе не это было самым страшным. Несмотря на свои страшные раны, этот человек не показывал никаких признаков близящейся смерти. Его раны не кровоточили, его стойка была все такой же твердой, его дыхание не сби…

Он не дышал. Вообще.

.

Между настоящей разумной нежитью такой как Лиорат, и заключенными в мертвых телах душах живых людей, существовала одна существенная разница. Первые, в отличие от вторых, были лишены множества общечеловеческих эмоций. Демилич не знал страха, любви, привязанности, чести… он прекрасно осознавал все это и наверняка даже помнил себя, будучи живым, испытывающим эти чувства, однако понимать и переживать — две очень разные вещи. Такие же как Жюстина, Авок, несмотря на то что лишились своих живых тел, продолжали испытывать все эти нормальные человеческие эмоции. Насчет себя говорить не берусь, сам еще не до конца понял, ведь, несмотря на то, что в целом я был куда ближе к Лиорату, я мог припомнить несколько случаев, когда мои поступки шли вразрез с обычной мертвой рациональностью нежити, и причина была вовсе не в проявляющихся эффектах от моих квартирантов. Однако сейчас речь не обо мне.

Галаста, без всяких сомнений, относилась именно ко второй категории. И потому после моего довольно самоубийственного боя, все равно это тело я собирался в ближайшее время сменить, я с легкостью прочитал в глазах рогатого лича страх. И ее следующие слова только подтвердили это.

— Кто ты? — Бывший совсем недавно таким надменным и самоуверенным голос дрожал, если бы нежить могла плакать, я уверен, она бы заплакала. Сколько же ей было лет, когда она умерла, что она так плохо умеет держать себя в руках?

— Меня зовут Ганлин и я нежить. — Скрывать это я не видел смысла, в зале ожидания так никого и не появилось, а Галаста либо и так скоро это узнает, либо, если в процессе переселения ее душа будет развеяна, уже не сможет об этом никому рассказать.

— Но как? Я ведь чувствую от тебя жизнь! — Ай, Лиорат, молодец, отлично постарался! Даже нежить во мне не увидела нежити, пока это не стало очевидно.

— Маскировка. — Она помолчала, после чего под гнездами зомби, так и не нанесшими в этом бою ни единого удара, снова раскрылись круги призыва и шесть костяных здоровяков пропали, вернувшись куда-то в небытие.

— Давай. — Веки лича дернулись, она явно попыталась закрыть глаза, чтобы не видеть, как я ее убиваю. — Я проиграла, ты лучше меня.

На секунду возник соблазн рассказать ей правду о том, что я хочу сделать, вдруг с ее согласия вероятность успеха повысится? Однако также было очевидно, что если она откажется, то что-то сделать я уже точно не смогу, Галаста может просто сама себя прикончить, отправившись на восстановление. Сейчас она этого не делала только потому что не видела смысла: ведь по ее мнению я просто хотел пройти дальше.

Все нужно было сделать быстро и резко. Проверил свои резервы энергии. После этого дикого боя осталось хорошо если восьмая часть. Немного подумал, а потом все-таки решил перестраховаться. Слишком уж велики были бонусы в случае успеха.

У меня на лбу, видимая даже сквозь плоть, кожу и волосы, засияла пурпурная пентаграмма, даже не проверяя, сколько энергии потребуется на Подчинение, я влил в способность почти все оставшиеся силы. Успел прочитать на вытянувшемся лице Галасты выражение удивления, а потом почувствовал появившуюся между нами связь. Глаза лича-босс засветились ярко-фиолетовым цветом.

— Господин Ганлин? — Ну, блять, супер!

Разворачиваться и проверять то, что я и так знал, было некогда, Подчинение отнимало последние крохи энергии и когда она закончится, Галаста выйдет из-под контроля, будучи совсем не в радостном расположении духа. И конечно это должно было произойти именно на глазах паладина ордена святой девы Игнации!

Активировал переселение и, когда процесс уже был запущен и остановить его было невозможно, повернулся все-таки к Игору, попытавшись изобразить на лице максимально возможную боль и муку.

— Ваше Преподобие, спасите!

Уникальным был босс или нет, он сам, его комната и авантюристы, собравшиеся с ним биться, подчинялись определенным правилам, нарушить которые не мог даже человек уровня Живой Крепости. Во-первых, с боссом не могла сражаться группа, превышающая по численности его свиту, обычно это означало человек пятнадцать-шестнадцать, в случае с Галастой их могло быть до двадцати. Во-вторых, сражение оканчивалось лишь тогда, когда в зале босса больше не было ни одного авантюриста и до тех пор войти кому-то еще было физически невозможно. В-третьих, закончить бой можно было либо вернувшись в зону ожидания, полигоны, как бы там ни было, были тренировочными площадками, так что совсем лишать человека спасения его создатели не собирались, либо победив босса и всех его подручных, после чего выйдя в проход на противоположной стороне зала. В-четвертых, даже если все предыдущие правила будут соблюдены и в комнате будет требуемое количество людей, бой не начнется до тех пор, пока босс и все его подручные не восстановятся до оптимального состояния.

Меня, как не странно, подземелье считало авантюристом, то есть на меня все вышеперечисленные правила тоже распространялись, и в этом была большая проблема. В этом и в том, что паладин застукал меня без руки и при этом не истекающего кровью, стоящего напротив спокойно стоящей Галасты.

Так или иначе, совершил бы я перенос сознания или нет, ко мне, не важно в каком теле я буду, возникнет уйма вопросов. А если Игор поймет, что именно произошло, то простым паладином одного из младших орденов дело не ограничится. Нежить с запертой внутри человеческой душой была редким, но вполне обыденным явлением, с учетом гигантских масштабов полигонов, тут их могли быть сотни. А вот нежить, способная переселяться из одного тела в другое… если меня попытаются уничтожить на месте всеми имеющимися у ордена святой Игнации силами, то это еще будет неплохим вариантом. Потому что в противном случае меня захотят изучить, и что-то мне подсказывает, что максимально безболезненные методы Лиората, даже с учетом его тонких манипуляций, останутся в далеком прошлом.

Может возникнуть вопрос: а как же закованный в сталь паладин сможет что-то понять? И ответом будет тот самый список правил к комнатам боссов.

Если бы я отказался от переселения, то мне нужно было бы либо убить Галасту, либо вернуться в зал ожидания. Вот только убив ее, я автоматически поглощу ее душу, контролировать этот процесс я не умел и учиться было не на чем. А значит когда комната обновится и появится новый босс, он будет вполне нормальным, что сразу вызовет в мой адрес подозрения. Но это будет уже не важно, потому что Игор к тому моменту уже успеет достаточно внимательно изучить мое тело, чтобы понять: человек с такими ранами выжить не способен, тем более что ни они, ни обрубок руки, до сих пор валяющийся где-то в зале, не кровоточат.

Если же я использую переселение, то все улики будут уничтожены, поскольку мое тело обратится в пепел, как и в прошлые разы. Вот только попавшее под мой контроль тело Галасты перестанет считаться боссом и полигон будет, в соответствии с программой, выполнять все предписанные правила, одно из которых гласит: в комнату босса не может входить никто, пока находящиеся внутри люди не умрут или не покинут комнату. И когда Игор попытается войти и не сможет, у него, опять же, появятся подозрения.

Причем в любом из перечисленных случаев эти подозрения возникнут не только в адрес меня самого, но и в адрес меня как известного ему Ганлина, капитана Храма Костей. Лиорат, я уверен, сможет удержать нашу свежеиспеченную группировку наплаву и в стабильности, тем более с учетом той кучи кристаллов личей, что мы принесли. Однако если Храмом заинтересуется церковь, причем интерес этот будет совсем не положительный, и демилича, и наше детище ждет весьма незавидный конец. А мне очень не хотелось, чтобы результат нескольких месяцев работы пошел коту под хвост и тем более не хотелось терять столь умного и полезного союзника как Лиорат.