Мисс Неприятности (СИ) - "Akira_v_shoke" - Страница 29

— Если тебе сложно, не говори. Я все пойму.

— Нет. Я хочу рассказать.

Подавив горькие слезы, продолжила:

— Потом случилось нечто страшное. Какая бы мать у меня не была — я ее любила и жалела. Мне было жаль, что ее любовь отвергли, и она от этого сошла с ума. Женщина ведь не виновата, что так получилось, что её любовь оказалась настолько сильна. Но я никогда не думала, что она так поступит.

Я умолкла. Макс продолжал держать меня за руку, это придавало мне уверенности и сил. Воспоминания того дня возвращались потоком и вскоре захлестнули меня словно лавина. Перед глазами возникла картина давно минувших дней…

***

========== Глава -14.2- ==========

***

«В тот день я снова не вернулась домой вовремя. Уже давно перевалило за полночь, когда я тихонько пробралась в квартиру, сняла босоножки и прошмыгнула в ванную. Свет не включала, чтобы не разбудить мать. В квартире витал странный приторный запах, но я не обратила внимания, или, скорее, просто не поняла его. Наклонилась над ванной, чтобы умыться и рука наткнулась на нечто холодное и скользкое. В ванной кто-то лежал. Я поводила руками и убедилась что это мать, но почему она сидит в темноте и почему такая холодная, не смогла понять.

— Маам, — позвала я, но никто не откликнулся.

Я запаниковала.

— Мама! — выскочив из комнаты, щелкнула выключателем. Яркий свет больно резанул по глазам. Перед глазами поплыли красные круги и пятна, но даже когда я проморгалась, они не исчезли. Пятна были везде: на стенах, потолке, на полу, на зеркале — они растеклись яркими лужицами, оставляя за собой розовые полоски. Ванна была наполнена доверху красной водой, и в ней лежала мать. Синяя рука свисала с края ванной, на запястье было несколько глубоких порезов, на пальцах застыли густые капли крови. Но самое страшное было лицо.

Черные провалы глазниц, заостренные скулы. На синюшных губах играет зловещая ухмылка, похожая на оскал неизвестного монстра. Словно кровавая баронесса, она возлежала в своем бассейне из крови девственниц, улыбаясь только ей видимым мирам.

Я открыла рот и безмолвно кричала, не в силах отвести от нее взгляда. А эта женщина, это была уже не моя мать, сидела и ухмылялась своей мертвой улыбкой.

Когда воздух в легких закончился, я схватила себя за косы и тут же увидела, что мои руки почти по локоть в крови, а на губах медный привкус.

Теперь я кричала так, как никогда в жизни, даже на вдохе, кричала и билась в истерике, а она все так же смотрела на меня, улыбалась и протягивала окровавленную руку…»

— Кристина! Кристиночка, милая, успокойся! Все хорошо, ты в безопасности, — меня кто-то тряс. Потом прижимал к себе, а потом снова тряс. Понемногу я приходила в себя. Глаза заливали слезы, а во рту стоял привкус крови — видимо, в истерике прокусила язык или губу. — Кристина, Кристина, Кристина…

Даже моя лучшая подруга Ира, моя вечная спутница и поддержка со времен школы, избегала этой темы. Мы обе боялись говорить об этом. Я страшилась тех образов, которые возникали в моей голове, едва я начинала вспоминать события того дня. Но пора уже освободиться от этого груза.

Я уткнулась лицом в плечо Максима. Его теплые руки обняли меня и гладили по спине, голове. Я действительно почувствовала себя в безопасности и могла ему рассказать обо всем на свете.

— Она покончила с собой. Страшным способом. Вскрыла вены. Кровь была повсюду, даже на потолке — видимо, она забавлялась в своем безумии и, пока умирала, разбрызгивала ее вокруг. Я пришла домой и, не включая света в ванной, вся измазалась кровью прежде, чем поняла, в чем дело. А потом увидела. Мне было всего пятнадцать — глупый, нелюбимый никем подросток. Ненужная и брошенная, но я также нуждалась в ласке, опеке и утешении. Но, когда бабка прибежала на мой крик… ее горе было безутешно и требовало выхода. И она нашла его. Ополчилась на меня, обвинив во всем. Кричала, что это я убила мать, что такие люди, как я, засоряют общество и никому не нужны, что я мусор. Что мне нельзя появляться на людях, ибо в любом месте, где я появлюсь, везде будет боль и страдание. Говорила и многое другое. Это ранило меня, причиняло боль, но я терпела. Я приняла вину. С тех пор я замкнулась. С горем пополам закончила школу. Бабка сразу поставила мне условие, чтобы я собирала вещи и проваливала. «Я не отказываюсь от тебя — ты все, что осталось от моей дочери. Но и видеть тебя не могу. Уходи». И я ушла. Каким-то чудом я окончила первый курс универа, перешла на заочку и стала жить с подругой — единственным реально родным для меня человеком. Лишь благодаря ей я жива до сих пор. Мне становилось все хуже, и вскоре я уже совсем не выходила на улицу, фобии захватили меня полностью, а чувство вины стало абсолютным. Мусору не место среди людей. Я причиняю только боль всем. Я мешаю. И я устранилась. А потом подруга уехала, а я влипла в эту историю. Дальше ты знаешь.

К концу рассказа я заметила, что совсем успокоилась. И, оказывается, сижу на руках у Максима и обнимаю его. Мне стало неловко, но, немного поерзав, не стала ничего менять.

— Бедная моя девочка. Я и не думал, что тебе пришлось столько пережить. Сколько же ты все это держала в себе?

— Мне действительно стало лучше. Спасибо, что выслушал.

— Спасибо, что доверилась мне. Я не предам тебя никогда.

В его глазах было столько уверенности и любви. С души словно камень упал. В сильных руках парня я чувствовала себя спокойно и в безопасности, и, хотя он не был всесилен, я знала, что теперь все будет хорошо. Мы со всем справимся.

Мне хотелось, чтобы это чувство оставалось со мной как можно дольше. Я набралась смелости, сжала плечи парня, потянулась к нему губами. Поцелуй был долгим, сладким и таким нежным, что я совсем растаяла, поплыла. Все беды и печали рассеялись, и мне показалось, что даже я имею право на свой кусочек счастья. Вскоре, когда объятия Макса стали настойчивее, а поцелуи более страстные и напористые, я совсем потеряла голову, поэтому, когда он подхватил меня на руки и отнес в спальню, даже не подумала сопротивляться. В голове только промелькнула нелепая мысль: «Ирка ни за что не поверит!».

***

========== Глава -15- ==========

***

— Геннадий, я нашел посылку.

В трубке нервно запыхтели.

— Где она? Ты её открывал?

— Да.

Теперь пыхтение стало злобным.

— Какого черта, Макс? Я не просил инспектировать содержимое. Это уже не твоя забота.

— Ничего особенного. Там просто деньги.

Ответ пришел моментально, видимо, Геннадий знал, какова стоимость сделки, отметил про себя Макс.

— Как любопытно. Сделка была на два миллиона. Неужто ты их нашел? Или, может, прикарманил немножко?

Парень не поддался на провокацию и уверенно заявил, позволил себе слегка ехидный тон:

— Именно. Полная сумка зелененьких. Два лимончика.

Пыхтение умолкло. Парень ухмыльнулся и подышал на озябшую руку. Переложил телефон в другую руку. Молчание затягивалось.

— Что прикажете делать?

— Ты сейчас где? Где… — голос замялся, — где посылка?

— В надежном месте.

— Не играй со мной, мальчишка!

— Ничего подобного. «Дяденька», — подумал парень про себя. — Но у нас ведь уговор. Я охмуряю курьера, нахожу посылку, вне зависимости от её содержимого, и доставляю все это Вам. А Вы…

— Я знаю, каков был уговор, и его исполню. Я всегда держу свое слово. Но… почему деньги? Сделка ведь не состоялась!

Геннадий нервничал, и от накативших новостей у него сто процентов подскочило давление. Шутка ли, два миллиона зеленых. Это тебе не загадочная посылка с непонятным содержимым, которое никуда не пристроишь. Максим почти явно видел, как кровь прильнула к лицу полицейского, как выступил пот и как он промакивает лоб своим большим клетчатым платком. Но парню было все равно. Сегодня утром этот Геннадий позвонил ему, испортил настроение после прекрасно проведенной ночи, и Максу в срочном порядке пришлось принимать решение. Когда в трубке телефона он услышал голос матери и сестренки, а потом заговорил полицейский, его сердце оборвалось. Вот он и на крючке. Если у него и были какие-то планы, то теперь они разрушены. Но, отдав деньги, он сможет спасти семью.