Темнейший воин (ЛП) - Шоуолтер Джена - Страница 17

- Я люблю тебя, Лиам. Когда у меня ничего и никого не было, ты подарил мне дружбу и радость, и за это я буду вечно тебе благодарна.

Пьюк вдохнул полной грудью. Она прощалась, готовясь к смерти, не так ли?

"Борись, Джиллиан. Борись за жизнь".

Агрессия пульсировала вокруг Уильяма.　

- Прекрати говорить так, будто для тебя это конец.

Она подарила ему ту же грустную улыбку, что и Пьюку.　

- У тебя есть недостатки. Много недостатков. Но ты отличный мужчина.

- Этот отличный мужчина найдёт способ тебя спасти, - сказал Уильям, твердым, как гранит, тоном. - Я работаю каждый день, каждый час и каждую минуту, чтобы убедиться, что в связи нет необходимости. А теперь отдохни.

Высоко подняв голову, он встал и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Вместо того чтобы наблюдать за дверью в ожидании возвращения Уильяма, Джиллиан посмотрела на балкон с нечитаемым выражением на лице. Она ждала Пьюка? Его грудь вздулась, и ничто не могло его остановить.

Когда она закрыла глаза, Пьюк пробрался в комнату и подошёл к ней ближе, словно притянутый волной магии. Он вдохнул её маковый аромат.

- Спи, девочка. Я позабочусь о твоей безопасности.

Ещё одна ложь. Потому что, ещё не закончив говорить, услышал мурлыканье Безразличия.

Сила вытекла из Пьюка, словно вода через сливное отверстие в ванной, но колени ещё удерживали его вес.

Пора уходить.

У него не получилось выйти из комнаты так же тихо, как войти, но Джиллиан так и не проснулась. Он отправится в безопасное место, вытерпит наказание Безразличия, затем восстановит свои силы и вернётся. Если девушка за это время умрёт...

Ей лучше не умирать.

Спотыкаясь, Пьюк брёл между деревьями и ощущал всю несправедливость его положения. Опыт подсказывал, что скоро он слишком ослабнет, чтобы двигаться. Иногда он совершенно не замечал окружающую местность. В остальных случаях он знал, что происходило вокруг него, но не мог двигаться.

В течение нескольких дней любой мог наткнуться на него, напасть... сделать все, что только пожелают. Похитить. Заточить. Изнасиловать. Даже порубить его на мелкие кусочки.

Но его не волновала своя судьба. Учитывая стремительно ухудшающееся состояние Джиллиан, время, было её самым большим врагом... как и его.

"Должен выжить". Он не сможет помочь ей, если умрёт.

Первая задача: найти укрытие.

"Никогда не приближайся к врагу, пока не изучишь своё местоположение и не обеспечишь безопасное убежище".

Голос Сина поднялся из глубин памяти Пьюка, такой долгожданный, но такой презираемый. Он был так поглощён Джиллиан и странными чувствами, которые она вызывала, что даже не задумывался о своём окружении.

В любом случае, это не имело значения. И не только из-за Безразличия. Син раньше занимался разведкой и охраной, оставляя Пьюка для сражений. Теперь, и это его слабое место, он должен найти убежище и создать нерушимую защиту.

Если Гадес не вмешается, Уильям придёт его искать.

В такие моменты Пьюк скучал по Камерону и Винтер. По-своему, они любили его, когда никто другой не любил и не мог. Всякий раз, когда Безразличие настигало его, они его охраняли. На протяжении столетий они оттачивали его боевые навыки, заставляя практиковаться. И когда он забывал про свои цели, они ему напоминали.

Отношения не были односторонними. Всякий раз, когда Одержимость овладевала Камероном, воин проводил дни - недели - в запертой комнате, разговаривая только с демоном, отказываясь есть и спать.

Ему нужен был сторонник, готовый бороться, и бороться жёстко, чтобы отвлечь новой одержимостью. Винтер никогда не была лучшим кандидатом. Для неё один бескорыстный поступок имел разрушительные последствия.

У демонов всегда есть цена.

Каждый раз, когда Винтер бросала вызов Эгоизму и действовала бескорыстно, то погружалась в недельную одиссею безумия. Достаточно долго, чтобы разорвать целую реальность на части, не оставив ни одного выжившего... и Винтер с жестокими воспоминаниями, от которых она никогда не могла бы отгородиться.

Пьюк помог брату с сестрой, как никто другой, и делился своим льдом.

Страдали ли они без него?

Вероятно, но, по крайней мере, они были друг у друга, как у Пьюка когда-то был Син.

"Пьюк! Пьюк!" Всплыло ещё одно воспоминание: одиннадцатилетний Син рыдает у постели Пьюка. "Тебе лучше вылечиться от этой травмы, или я буду вынужден убить... всех. Я не смогу без тебя жить".

О, как Пьюк скучал по мальчику Сину. Другу, которым он был.

Безразличие замурлыкал громче, скользя внутри его тела и забирая всё больше и больше сил. Конечности Пьюка задрожали. Один за другим его кости, казалось, превращались в лапшу, а мышцы - в суп. Каждый шаг вперед становился уроком страданий.

Когда его нога споткнулась о камень, он полетел вниз. Несмотря на то, что пытался удержаться, его колени отказали. Он упал, и песчинки прилипли к его потной коже. Тьма появилась на границах разума, быстро завоёвывая новые земли.

"Нет. Борись!" На виду он был мишенью. Лёгкой добычей. Но даже когда Пьюк изо всех сил попытался встать, демон выпил остатки его энергии, превращая дыхание в тяжёлую работу.

- Вот ты где. Наконец-то! - женский смех просочился в его сознание. - Я начала думать, что перепутала дни, но потом вспомнила, что единственный моя ошибка произошла тогда, когда я думала, что ошиблась.

Он узнал её голос. Кили, Красная Королева. Друг Джиллиан и Уильяма. Та, что вручила Безразличие Сину с инструкциями заразить Пьюка, а затем отправила Гадеса предложить ему помощь.

Какой новый кошмар она сегодня для него приготовила?

- Торин, подними, будь так любезен, - сказала она.

Торин, хранитель Болезни. Тот, кто ожидал атаки Пьюка при первой же возможности.

Он был слишком слаб, чтобы протестовать, когда твёрдые, как камень, руки обхватили его и прижали к мускулистой груди. Хотя внутри он сражался, как зверь, которым стал... безрезультатно.

- Куда мне его деть? - спросил Торин. - И не смей говорить что-то безумное. Только не снова.

Кили хмыкнула.　

- Он мне нравится именно там, где ты его держишь. Посмотри на себя, дорогой. Твои бицепсы вздулись!

Торин фыркнул, как будто боролся с сильным желанием смеяться и проклинать одновременно.　

- Сконцентрируйся, принцесса, и скажи мне, куда мы идём.

- В нашу тайную лачугу любви, конечно.

Звук шагов смешался с треском веток, создавая зловещий хор. Пьюк ненавидел это всеми фибрами своей души. Беспомощность. Неопределённость. Тьма вокруг его разума насмехалась над ним, угрожая в любой момент отправить его в небытие.

- Моё сексуальное чудовище великолепно, не так ли?- сказала Килли. Тёплые мягкие пальцы коснулись его лба.

Рычание зародилось в груди Торина, без намёка на веселье.　

- Когда я слышу, как ты поэтично высказываешься о другом мужчине, у меня появляется убийственное настроение.

Сексуальное... Пьюк? Её чудовище? Знали ли супруги о его плане сблизиться с Джиллиан, шантажировать Уильяма и убить Сина? Действительно ли Кили знала, что произошло бы много веков назад, когда она отдавала сундук Сину? Гадес, кажется, думает так.

- О, самооценка моего пупсика пострадала. - Её голос был низким и хриплым. - Вот, позволь мне все исправить.

Раздался свист. Потом хлопок ладони по коже.

- Ой. - Всё тело Торина дёрнулось. - Это больно.

- И там, откуда это взялось, есть ещё, - сказал Килли, и Пьюк представил, что она грозит пальцем мужу. - Ты самый невероятный мужчина в истории, а я самая верная женщина. Веди себя соответственно.

- Да, мэм. - Торин усмехнулся, только чтобы стать серьёзным. - Уильям будет вне себя, если узнает, что мы помогаем будущему мужу Джилли.

Помогают будущему мужу девушки... "мне?" Красная Королева предсказала даже это?