Попаданка. Колхоз - дело добровольное (СИ) - Цветкова Алёна - Страница 6

У меня из глаз хлынули слезы. Я не могу жить в этом мире! Я хочу домой. К телевизору, телефонам и всем прочим благам цивилизации.

— Богато? — с довольной улыбкой спросил Господин Гририх, — наш король умеет быть благодарным.

Благодарным? Благодарным?! Этот козлина притащил меня в свой убогий мир! Сволочь!

— Я Малла Вильдо из Хадоа… А-а-а! — Ненавижу этого козла!

Допотопное барахло все прибывало и прибывало. И я с одной стороны понимала, что любая местная женщина была бы счастлива от такого «снабжения». А с другой, меня все бесило. Вонючее грязное мыло в глиняном горшочке, деревянный гребень, нижние юбки и сорочка вместо привычного белья, рубаха, толстое шерстяное платье, в котором полагалось ходить в прохладную погоду, надевая поверх еще и фартук, а на улице теплый плащ, похожий на накидку, толстые колючие шерстяные чулки, деревянные башмаки… Это все мне выдала госпожа Гририх, пока ее муж таскал мое новое имущество в телегу.

Хорошо хоть, подумала я, что корсеты здесь не носили даже благородные. По крайней мере, пышная как пирожки из печи, которые достались мне в качестве угощения, жена господина Гририха — Вилина, себя не утягивала. И это радовало. И голову разными там чепцами ушастыми не покрывали. Вообще, ничем не покрывали.

— Вот и все, — расплылась она в улыбке, — приложи колечко, Малла.

Я мрачно склонилась на книгой и прижала печатку к тому месту, куда мне было указано. Улыбаться не хотелось. Хотелось сдохнуть. Еще больше, чем когда либо. его светлость надо мной совершенно точно поиздевался. Я же видела как одевался он, и как сейчас одели меня. Негодяй.

— Малла, — счастливая, довольная и дородная госпожа Гририх взяла меня за руку и, заглядывая в глаза, серьезно произнесла, — не буду говорить, что будет легко. Знаю, что тяжело терять того, кого любила и с кем провела самые счастливые годы. Сама такая была. Но жизнь продолжается, девочка. Все будет хорошо. Со временем ты привыкнешь, смиришься. А мы здесь все тебе поможем. И если тебе нужна помощь, обращайся. Договорились?

Я кивнула. А что мне оставалось делать? Я ведь понимаю, что у меня сейчас, как у лягушки, два пути: сложить лапки и утонуть, или побарахтаться.

И пусть я еще не решила, что буду делать, потому что утонуть легко и быстро, а взбивать из молока масло это трудно и долго, и еще не факт, что получится. Но я хотя бы знаю, что у меня есть выбор.

Добра получилась почти полная телега. Я даже удивилась. Все же по меркам этого мира король, действительно, не обижает вдов. Пусть даже первой категории. Вся беда в том, что я не из этого мира. И не представляю, как буду выживать в таких условиях.

Господин Гририх усадил меня на телегу, и мы поехали. Никогда не ездила на телеге. Я лошадей-то вблизи до сегодняшнего дня не видела. А сейчас смотрела на кобылью задницу и думала, что эта картина лучше всего олицетворяет мою нынешнюю жизнь.

Ехали мы недолго, но жизнь в виде кобыльей задницы успела еще и нагадить. Для полноты ощущений.

Остановились мы на самой окраине вдовьего поселения рядом с небольшим аккуратным домиком. Здесь все было совсем маленькое. И палисадничек перед домом, и чистый дворик, и хозяйственные постройки неизвестного мне назначения, обозначенные плетеной из прутьев изгородью. А вот огород там, скотным двором, оказался огромным. Соток двадцать не меньше. У меня даже спина заболела, как представила, сколько придется горбатиться на этом участке. У нас фазенда-то вместе с дачкой раза в три меньше была была.

— Нравится? — Господин Гририх с гордостью посмотрел на меня, — далековато от центра, зато участок здесь самый большой. Раз уж ты травница, то и земли тебе побольше.

Мысленно я схватилась за голову и простонала от ужаса. Кошмар меня подери! Из-за этой проклятой рассады, которая вовсе и не моя, меня теперь считают травницей. А я библиотекарь. Но попробуй расскажи об этом, если только я открываю рот, как получается «Я Малла Вильдо из Хадоа..» Ненавижу его светлость!

— Спасибо, господин Гририх, — старательно улыбнулась, мне хорошие отношения с этим дедушкой еще пригодятся. Надеюсь, хоть женщины, с которыми я буду жить, мне помогут.

— Да что я-то, — расплылся в улыбке дедушка, — это все его величество Гвенарий 169! И муж твой. Первая категория она не всяким вдовам дается-то. Только за особые заслуги супругов. Так что гордись, дочка, мужем. Значит он твою безбедную жизнь сполна отработал. Ну пойдем. Еще разгрузиться надо. А тебе уборкой заняться. Домик этот уже года три пустует… вот так-то…

Кошмар меня подери! Я что здесь одна жить буду?! Это все только мне?! Сама себе хозяйка?! И тут меня прям такая благодарность к его светлости захлестнула. Нет, ну правда. Мог же ведь за конюха замуж выдать. Мог просто из дворца выгнать и забыть. Да мог сюда в поселение привезти и оставить никем. А он… смахнула я слезу, всхлипнула, носом шмыгнула под одобрительным взглядом господина Гририха… а потом решила, что все равно сволочи они оба. И его светлость, и любовничек его — король. Нечего было меня волочь сюда. Мог бы и там меня оставить в своем мире. Тогда бы и на половину телеги добра не пришлось раскошеливаться бы, ни на домик этот.

Пока господин Гририх перетаскивал богатство из телеги на крыльцо, я зашла в дом. Посмотреть, что за хоромы мне достались. Крылечко оказалось самым чистым местом во всем доме. Дождик, наверное, недавно был… да и ветер мусор сдувает.

Крошечные сени с небольшой лавкой, на которой стояли два старых рассохшихся ведра, с крючками возле двери. Еще более маленький прохладный чуланчик с полками по стенам и деревянными коробами с крышками на полу. Кухня-прихожая-гостиная с небольшой печью, столом и неизменными полками и лавкой вдоль стены. Комнатка с кроватью и деревянным коробом для одежды. Еще ода странная комнатка, в которой стоял большой стол и лавка возле окна. Все было покрыто толстым-толстым слоем пыли.

Я мысленно взвыла. Отмывать эту пыль придется не один день. Но народная мудрость гласит, дареному коню в зубы не смотрят. Хотя странно… ну, как это не посмотреть в зубы коню, если интересно? А вдруг это кляча какая-нибудь…

Поэтому я с важным видом заглянула во все углы. Полы не скрипят, нигде не сквозит, в окнах стекло, конечно, такое, что плакать хочется. Толстое с пузырьками. Через такое не то, что не видно ничего, через такое и свет толком не попадает. На кухне оказался подпол. Маленький такой погребок… плохо. Я в деревне-то была, там подполы огромные, чтоб урожай хранить. А тут? Мешок картошки не влезет.

Кровать тоже не имела видимых изъянов. Хотя была, как и все вокруг деревянной. И очевидно жесткой. На тюфяке, набитом травой, будет совсем невесело. Все бока отлежу до синяков.

Деревянный короб для одежды, или скорее сундук, с тяжеленной дверцей тоже такая себе замена шкафу. Внутри нет полок. Просто ящик. И как сюда вещи складывать? Это каждый раз туда-сюда все вытаскивать придется? А ведь я видела шкафы. Пусть они для документов, но зато полки есть. Надо будет выкинуть этот громоздкий сундук и поставить шкаф, и повесить деревянные дверцы. Найдется же здесь, наверное, кто-то, кто сможет мне сделать дверцы для шкафа? Не может же все быть настолько убого в этом вдовьем поселении?

Бедные мы бедные, несчастные попаданки! Никто не пишет, что это средневековье жуть жуткая… я в домике ни ванны не нашла, ни туалета. Значит, как летом на даче, мыться в тазу, а в туалет ходить во двор… И это кошмар и ужас. Ненавижу!

А еще печка… я вышла на кухню и с ненавистью посмотрела на серую, давно не беленую печь. Не такую огромную, как русская печка у бабушки в деревне, но все равно, занимающую почти половину кухни. Вот как, спрашивается, готовить? Где крутить, чтобы убавить и прибавить огонь? И как, вообще, ее топить? И чем? И, главное, спичек я во всем полученном богатстве не было. А вдруг здесь огниво какое-нибудь используют? Ненавижу короля! Зачем он меня сюда притащил?! Хочу домой, в цивилизацию!

— Малла, — в дом вошел господин Гририх, — я бабам крикнул, сейчас придут, помогут тебе обустроиться. Помыть здесь все… а то вечереет уже.