Хантер (СИ) - Сакаева Надежда Сергеевна - Страница 4

Существо сбило его с ног, и ведьмак, перекатившись, снова поднялся, выставив вперед два острия. Весьма вовремя. Напоровшись на зачарованную сталь, существо зашипело. Из раны хлынула черная кровь. Не мешкая, Хан коротким рывком вспорол существу горло, едва увернувшись от ответного удара когтистой лапой.

Монстр заметался, желая подняться, но не смог, мешком упав к ногам ведьмака. Дождавшись, пока существо перестанет дергаться, Хан опустился на корточки, желая разглядеть его поближе.

Конечно, он не был специалистом по проклятиям – это дело магов, да ведуний – но кое-что в этом все же понимал.

Длинные черные руки, тонкие, с шишками суставов, оканчивающиеся острыми когтями; такие же ноги. Тупая морда, похожая на рыльце спинохвоста, и пасть, полная острых клыков. На земле, окруженный туманом, лежал дамнар. Большая редкость – Хан про них только слышал, и то лишь краем уха.

Проклятий было великое множество, и каждое из них действовало по-разному. Некоторые лишь портили внешность, какие-то лишали удачи, другие после смерти превращали проклятого в низшую нечисть, и тогда появлялись ведьмаки.

Однако были и такие, что изменяли человека еще при жизни, превращая его в нежить – неестественное создание, противное самой природе, смесь яви и нави. Нежить была подвластна магам (и то не всем и не во всем), и йольфам, а вот ведьмаков не интересовала – взять с нежити было нечего. Для подобных проклятий требовалась особая сила, поэтому пользовались ими редко.

Дамнар, едва ли не самая опасная форма нежити, был последствием родового проклятия, выделявшегося на фоне всех остальных.

Оно действовало не на кого-то одного, а накрывало от трех до трех десятков поколений, в зависимости от могущества наложившего его.

Все потомки проклятого рода, оборачивались дамнарами после достижения определенного возраста, который можно было оговорить отдельно.

Став нежитью, проклятый мучился, не имея возможности ни жить, ни умереть. Дамнары были довольно агрессивны, и если б не местный лешак, наверняка погубили бы уже всю деревню.

Убить дамнара можно было лишь зачарованной сталью, либо огнем – солнце его, как и многих из нежити, не страшило.

А вот превратить дамнара обратно в человека было практически невозможно – чем дольше проклятый был нежитью, тем прочнее он связывался с миром нави, переставая принадлежать этой реальности. Поэтому с дамнаров возвращались только те, кто совсем-совсем недавно обратился.

Если Хан снимет проклятье, дамнары, к счастью, перестанут существовать, поэтому попробовать стоит. Но людей ему уже не воротить. Некоторые-то, считай, почти сотню лет нежитью ходят, куда им обратно?

Пнув ногой труп дамнара, Хан поспешил в деревню.

Избавиться от проклятья можно было двумя способами – убить того, кто его наложил, был самым простым из них, но редко когда исполнимым.

Особенно здесь, где проклинал явно сильный йольф, причем давно.

Хан поморщился. Связываться ни с эльфами, ни с йольфами он не хотел. Но и оставлять людей на произвол судьбы было не в его правилах.

Только зачем кому-то из высших понадобилось проклинать забытую всеми богами деревушку, было не слишком понятно.

Ответ пришел, едва Хан прошелся по дворам, оглядывая все ведьмачьим глазом.

Смески.

И в этом старый лешак оказался прав, а он, дурак, пропустил все мимо ушей.

Связи между людьми, эльфами и йольфами были запрещены с начала вечной войны. Да никто особо и не пытался нарушить запрет: люди ненавидели высших, высшие презирали людей и воевали между собой.

А если все же связь случалась, то пара всеми способами старалась избежать последствий. Потому что в случае рождения смески наказывали всех. Родителей лишали всего имущества, возможности в дальнейшем иметь детей, а иногда и жизни, а самого ребенка убивали всегда. И за исполнением наказания следили и эльфы, и йольфы.

Причина столь строго запрета была в пророчестве об обещанном ребенке, носителе трех кровей, способном либо разрушить весь мир, либо спасти его, остановив вечную войну.

Хан не верил в пророчество, считая его лишь надеждой, что мешала людям взять дело в свои руки, отвоевав у высших свою свободу.

Но кто бы стал слушать дефективного ведьмака?

Смески никогда не жили дольше луны после своего рождения, а в этой деревне…

Если вглядываться достаточно пристально, черный туман проклятья можно было увидеть практически рядом с каждым домом. А каждый второй ребенок был смеской, причем весьма необычной.

Чем больше сила, тем слабее кровь – так гласил один из законов йольфов. И это значило, что у магически сильного йольфа в девяноста из ста случаев родится бездарный ребенок, а сила затаится в крови, дабы проявиться через несколько поколений. Поэтому самые сильные йольфы чаще всего брали себе в пару самых слабых йольфи.

В случае же смешения крови… нет, такое было невозможно даже вообразить!

Но все же, если бы сильный высший вступил в связь с человеком, то скорей всего первое потомство осталось бы людьми, однако с каждым последующим поколением, кровь йольфа брала бы свое, и спустя около сотни лет случилось бы то, что ведьмак наблюдал теперь.

Смески. Очень много смесок.

И над каждым из детей, в ком хоть немного проглядывала кровь йольфа, сейчас клубилось проклятие.

Хан хмыкнул, отдавая неизвестному высшему должное – зачем беспокоиться о потомстве, если сила позволяет спустить на всю деревню родовое проклятие, что превратит всякую смеску в дамнара прежде, чем у него заострятся уши?

Остановившись на пороге дома старосты, Хан трижды громко постучал.

– Вы знали? – спросил ведьмак, едва дверь открылась, и тут же, по опустившемуся взгляду понял все. – Хм. Конечно, знали. Пусть внешность у смесок меняется лишь к расцвету, но темной магией йольфов они одарены с рождения.

– Да, нечисть забирает только смесок, – нахмурился староста. – Но, хоть и смески, хоть и с темной магией, а все ж дети, кровь наша. И откуда у нас полу-йольфы берутся так никто и не понял. Жены клянутся мужьям в верности, да и заезжих, кроме тебя, у нас, на моей памяти, не было. А смески уже которое поколение все появляются и появляются, и год от году их все больше.

– Не побоялись помощь звать? Сокрытие смески тоже наказуемо, а вам, наоборот бы радоваться, что проблема сама собой решается.

– Так теневой охотник смесок бы, еще безухих, и не распознал. А ведьмакам дела не до чего, кроме нечисти и нет, – фыркнул староста. – Только ты неправильный ведьмак.

– Дефективный, – усмехнулся Хан. – А если б маг пришел?

– Шутишь что ли? Магам, как и высшим, на людей с их проблемами плевать.