Блудный брат - Дембский Еугениуш (Евгений) - Страница 15

• Предыдущая
• 15/82
• Следующая

он рекомендуется для работы на болотах и мелководье. Или… О! Это нечто — карабин со спиральным магазином, который одновременно является глушителем; тяжелый, зато его можно зарядить сразу тремя видами пуль. — Я любовно вздохнул. — Еще — уникальный револьвер с двойным барабаном, собственно, он предназначен лишь для знатоков, и пользоваться им непросто — нужны специальные патроны без гильз для первого барабана, зато можно стрелять сразу двумя пулями. Есть, правда, одно «но»… — признался я. — У него такая отдача, что к руке нужно приставлять мешок с песком. Та-ак… Что еще… Ну, такие мелочи, как пистолетик, который можно спрятать в подошве ботинка, вряд ли тебя удивят?

— Хватит меня дурачить! Как с теми парашютами…

— Наивный. — Дорога теперь шла по прямой, так и хотелось прибавить газу, но я слегка сбавил скорость и уселся поудобнее. — Если рядовой мясник пользуется семнадцатью видами ножей при разделке говяжьей туши, то почему люди должны убивать друг друга всего лишь тремя или четырьмя видами огнестрельного оружия? Специализация, брат, и притом узкая.

Мы проехали мимо заброшенного мотеля с частично разрушенной сетью магазинчиков. Мотель смотрел на автостраду закопченными окнами, магазины и руины магазинов были, как ни странно, в несколько лучшем состоянии; создавалось впечатление, будто здание мотеля сожгли из-за того, что оно было большим и мешало, магазинчики же служили отдельным группам людей в качестве домов. Перед одним из них сушилось белье, из окна другого валил пар. На краю оазиса стояли два мощных автомобиля, кажется, «кад-живы» с двигателем на восемьсот кубиков. В окне последнего магазина мелькнуло чье-то лицо, и от мотеля с прилегающими постройками осталось лишь воспоминание.

— Паранойя, — сказал ни с того ни с сего Будда.

— Что?

— Все это. — Он затушил сигарету в пепельнице. Я допил пиво, смял банку, протянул ее Будде и съехал на обочину. Будда открыл окно и швырнул скомканную банку так, что она перелетела через низкое ограждение и упала в широкий, но с крутыми краями кювет. — Кстати, эта твоя любовь ко всяческим штучкам напоминает тупой наивный фильм второразрядной студии про неудачливого агента суперконтрразведки. Дешевка: ходули для преодоления минных полей, ныряющие понтоны, пули по телефону, самозакапывающиеся вертолеты, бронированные трусы, гранаты-эклеры… — Он распалялся все больше, и у меня начинало шуметь в ушах, как бывало всегда, когда кто-то, считающий себя слишком умным, говорил мне, что и как делать, чтобы лучше делать то, что я делаю. — … Презервативы-гильотины, взрывающиеся парики….

— Ну-ну… Идеи у тебя, однако! И где все это можно купить? — процедил я.

Дорога сворачивала по широкой дуге. Я мог спокойно срезать поворот на пустом четырехрядном шоссе — от прочного барьера, разделявшего дорогу на две половины, до кювета, оберегавшего луга и поля от вторжения четырехколесных экипажей с их содержимым.

— Погоди, не иронизируй…

— Почему бы и нет? — снова прервал я его, но до него, похоже, не доходило. — Что, нашел себе на старости лет братца, чтобы учить его жить? Дашь мне леденец, когда я усвою твои уроки? Или шлепка?

— Да чтоб тебя! — заорал он, подскакивая на сиденье.

— О! Хороший аргумент. — Я хлопнул в ладоши, отпустив руль, и повернулся к Будде, заодно бросив взгляд на спидометр. Он показывал сто сорок, и это был далеко не предел. Я потер руки, словно готовясь к долгой лекции. Или мордобою. Будда бросил взгляд на дорогу, потом еще раз и — как я и ожидал — остыл.

— Ладно. Отказываюсь от своих заявлений. А ты лучше держи этот чертов руль… — закончил он, пытаясь достойно выйти из неловкого положения.

Я презрительно фыркнул, отнюдь не собираясь уступать своих позиций. Схватившись за руль, я разблокировал его и слегка скорректировал наше положение относительно осевой линии. Краем глаза я видел, что и мое выражение лица, и поза, а особенно манипуляции с рулем заставили Будду задуматься. Некоторое время он молча сопел.

— Тебя и в самом деле невозможно вывести из равновесия? У тебя всегда найдется какой-нибудь аргумент?

— Всегда, — признался я. — Только никому не говори.

— Черт побери, такого не может быть! Каждый когда-нибудь теряет контроль над своими нервами.

— Я теряю его только над чужими, а своих у меня меньше, чем у среднего человека, и потому я легко держу себя в руках. Это физиология.

— Ну вот, снова начинается спор, в котором у меня нет никаких шансов. — Он откинулся на спинку сиденья.

— Соображаешь, — великодушно согласился я.

Он фыркнул, потом захохотал и уже не мог остановиться. Это оказалось даже слегка заразительным, я тоже немного посмеялся.

— Меньше нервов?! — пролепетал Будда, вытирая глаза.

— В этом как раз нет ничего смешного. У нормального человека имеется от четырнадцати до пятнадцати миллиардов нервных окончаний. У меня только одна треть — как-то раз посчитали во время обследования в университете в Черримаунте.

Он застыл, открыв рот, и долго смотрел на меня в поисках чего-нибудь, что могло бы развеять его сомнения.

— Нет, это ты уже перегнул, — неуверенно сказал он.

— Серьезно. Поэтому мне не больно, когда меня бьют. Думаешь, я так охотно лезу под кулаки, потому что мне это нравится? — Я мысленно усмехнулся.

— Оуэн… — Он засопел, не знаю почему, может быть, просто обнаружил что-то у себя в носу. — И как Пима с тобой выдерживает?

— Видишь ли, у нее есть одна особенность, неизмеримо редкая и необычайно мною ценимая, — она не задает глупых вопросов, на которые я не могу ответить иначе, как по крайней мере столь же глупо.

Безапелляционность моего ответа и содержавшийся в нем намек, похоже, потрясли Будду. Он начал его анализировать, уставившись на поглощаемую «баста-адом» ленту шоссе. Я ощутил давление на мочевой пузырь и некоторое время размышлял над альтернативой — выпить еще пива и облегчиться уже сразу после двух банок или сначала… Что-то мелькнуло в мониторе заднего вида, сбив меня с мысли. Я ударил по двум клавишам на панели управления, камера быстро развернулась назад, но попала как раз в плавный поворот, и на увеличенной картинке не удалось увидеть ничего интересного. Шоссе вонзилось в высокий густой лес, который по непонятным причинам пощадила ультразвуковая пила, слегка потемнело — густые кроны сосен заслоняли небо. Я снова посмотрел назад. Там что-то появилось, и в то же мгновение Будда, все еще смотревший на шоссе перед нами, прошипел, словно обжегся зажигалкой:

— Эй! Осторожнее, врежешься…

Я вдавил педаль тормоза и, увидев впереди движущуюся баррикаду, быстро оглянулся. То же самое. Пока что позади нас оставалось еще много места, но пространство для маневра быстро сокращалось, пока не стало практически нулевым. Я не успел никак среагировать. С обеих сторон нас блокировали по три больших «таргана». У тех, что впереди, были приварены сзади тяжелые рельсы, и судя по тому, как были оборудованы ехавшие сзади — такими же рельсами, только на передних бамперах, — назначение этих машин было универсальным. Они могли использоваться в качестве преграды как спереди, так и сзади. Предусмотрительность сидевших в движущихся ловушках бандитов, может быть, и не впечатляла, но заставляла относиться к ним серьезно. Так я и поступил — сбавил скорость, чтобы не врезаться в баррикаду, и сразу же снова поехал быстрее, желая избежать подталкивания сзади. Будда дважды оглянулся, поискал на моем лице объяснения происходящему, но волноваться стал лишь тогда, когда на крыльях «тарганов» появились неприятного вида фигуры с мрачными черными автоматами в волосатых лапах. Может, они были и не столь волосатыми, но великолепно подходили к злобно оскалившимся физиономиям, уставившимся, в нашу сторону. Взгляд в монитор убедил меня, что сзади происходит примерно то же самое. Лишь тогда у меня возникло желание использовать при их описании слово «морды».

— У тебя есть оружие? — спросил Будда. Губы его были сжаты, кулаки стиснуты, а взгляд пылал жаждой убийства. — Есть?

• Предыдущая
• 15/82
• Следующая