Любовь без правил (СИ) - "ChrisRofi" - Страница 26

Я сказала бы ты не прекрасен,

Весь такой из себя, нарасхват…

— Что случилось? — спросила женщина, сидевшая за своим столом в кабинете школьного врача.

— Голова разболелась, может быть, есть что-то… Обезболивающее?

Ты так приторно сладок, ужасен,

Я тебя бы отправила в ад…

Отправить зареванную девчонку, которая жалуется на головную боль, домой, выписать ей справку, чтобы она отлежалась несколько дней, если не станет лучше, — самый лучший вариант. Да и сама она была полностью с этим согласна.

Вызываешь привычку — наркотик,

Без тебя будет трудно дышать.

Собрав вещи в сумку, которые остались в классе, Ксюша поставила в известность классного руководителя, затем спустилась к гардеробу. Подойдя к отделу своего класса, она стянула с вешалки легкую ветровку. Пришлось сегодня накинуть ее на себя, так как на улице с утра моросило. Такая погода… В самый раз и ее состояние описывает.

Моих слез не предскажет синоптик,

Попрощаться с тобой и… Бежать.

Накинув на плечи ветровку, Ксюша поправила на плече рюкзак с учебниками, тетрадями, ручками и прочим учебным барахлом, затем отправилась по коридору к выходу из школы.

Я хотела тебя ненавидеть,

И желать тебе худший из снов.

Спустившись по лестнице, она почувствовала, как с крыши здания на ее щеку приземлилась холодная капля дождя, смешавшись после с ее слезами. Было так больно и паршиво, что хотелось кричать во все горло о своей душевной боли, пусть и причина ее неизвестна.

Я хотела в глазах боль увидеть,

Знать, что ты без меня вновь не смог.

Подойдя к автобусной остановке, она села на лавочку. Никого кругом не было, потому она могла позволить себе все, что пожелает душа. Поплакать, пока никто не видит. Прохожие, может быть, спросят, все ли хорошо, но ведь им все равно, им плевать и нет дела до какой-то девчонки.

Я не знаю где кончилась правда,

— Ксюша! — послышалось недалеко.

Казалось, если бы ее парень узнал, что девушка ушла еще до окончаний занятий и ей не здоровится, то явно бы совершил попытку связаться, позвонив или написав, но Воронцову с недавних пор стало плевать, что делало только больнее.

Где колючая ложь помогала тебе.

Услышав голос сводного брата, Ксюша тут же поднялась на ноги и быстро стала убирать дорожки слез, забыв, что утром использовала тушь и выглядит теперь не лучше кикиморы.

— Женя сказала, что тебе стало плохо.

— А Лера сказала, что вы снова вместе, поздравляю, — язвительно выпалила Ксюша, улыбаясь своей глупости.

— Как это связано с тем, что происходит с тобой сейчас?

— Никак, наверное, — пожала она плечами, чувствуя, что снова наступают слезы, а дождь только усиливает свой напор, словно желая смыть все.

Мы уже не увидимся завтра.

Перед глазами пролетает момент, тот злополучный день, когда парень, стоящий сейчас перед ней, сказал, что играл с ней, а после в голове прозвучали слова Леры о том, что они снова вместе. Одни лишь воспоминания терзали душу, делая очень больно и разжигая костер злости внутри.

— Почему? — спросила Ксюша.

— Что, почему? — спросил Максим в ответ.

— Зачем ты сказал мне, что играл со мной? Зачем солгал? Ты так сильно ненавидишь меня, что пошел на эту ложь?

— Я не ненавижу тебя… Просто…

— У тебя все так просто. А сломать мне жизнь, разбить сердце и заставить тебя ненавидеть… Я такая дура!

— Ксень…

— Дура! Глупая! Как я могла себе позволить влюбиться в тебя, ведь знала, что это ничем хорошим не обернется…

— Заткнись ты уже! — воскликнул парень, притягивая девушку в свои объятия и затыкая поцелуем.

Я не стану страницей в твоей судьбе.

Может быть, Ксения и вела себя, как обиженный ребенок, но у нее была крайне веская причина для такого рода действий. И даже не одна.

Во-первых, после того сладостного и романтичного момента, как поцелуй под дождем рядом с остановкой, которая была недалеко от школы, Максим и слова не промолвил. Ну, в смысле, они, конечно, говорили, но именно об этом моменте — нет.

Во-вторых, этот кретин и нахал, как она сейчас предпочитала его называть, сидя на заднем сидении автомобиля и скрестив руки на груди, недовольно пыхтя временами, не захотел отдать ее место у окошка. Уж очень она хотела сидеть именно со стороны отца и смотреть в окно, но вынуждена была устроиться со стороны Елизаветы Александровны.

— Я хочу сидеть там! — воскликнула девушка, топая ногой и смотря на Леонида глазами, в которых появились первые слезы.

— Милая, не будь такой упрямой и садись там, где твои вещи. Какая разница с какой стороны? — произнесла Елизавета, — Путь долгий, давайте скорее.

Девушка бросила на парня недовольный взгляд, а затем села в машину. Смотреть в его сторону она не хотела совсем.

— Я играл с тобой.

Его слова отдавались эхом в голове, но исчезали с воспоминанием прошлого дня, когда они вновь поцеловались. По спине пробежал холодок, а она едва заметно коснулась указательным пальцем своих губ, глупо улыбаясь.

Повернув голову, она посмотрела на Максима, который, откинув голову назад, сопел. Когда он спал, казался таким милым, что Ксюша бы никогда не переставала наблюдать за этим зрелищем, совершенно не замечая, как на них смотрят родители через зеркало.

Они все знают и понимают.

Внезапно телефон, лежащий между подростками, засветился и Ксюша опустила взгляд на него, читая сообщение от Валерии.

«Всегда рада помочь, милый: 3»

На глазах образовалась пелена, она томно вздохнула и вжалась в сиденье, шмыгая и пытаясь не заплакать, понимая.

«Значит, они правда вместе… А этот поцелуй… Он ничего не значит для Максима…»

* * *

— Они, кажется, помирились, — произнесла Женя, крепко сжимая руку Дениса и продолжая идти вперед по тропинке парка, улыбаясь весеннему солнышку, — Я рада этому.

— Да, Ксюша впервые за долгое время так искренне улыбнулась, — подметил Дементьев, замечая то, как к ним бежит Воронцов.

— Жень! — воскликнул Стас, подбегая к паре, — Поговорить надо, это важно.

— О чем?

— Что о Ксюше знаешь? Она не отвечает на мои сообщения, не читает, а звонки… Подавно.

— Максим говорил, что они сегодня едут за город, вроде как. У их семьи там домик есть. Весенние каникулы вдали от проблем, городского шума и цивилизации. Скорее всего, связь не ловит или плохое соединение, потому не может ответить, — произнес Денис, — Не кипишуй, все окей будет.

— Может быть, она могла и телефон оставить дома, кто ж знает? — улыбнулась Колесникова.

* * *

— Кто тебе написывает? — спросил Леонид Васильевич, когда они сидели за столом, ужиная, обращая внимание на то, как телефон дочери постоянно издает звуки о сообщениях или звонках.

— Стас, — коротко бросила Ксюша, сглатывая ком в горле, — Мы немного повздорили и я… Не хочу с ним говорить, — добавила она, опуская взгляд на свои колени, затем поднимая голову и с улыбкой говоря, — Да и я провожу каникулы с семьей, ничего с ним не случится, подождет пару дней.

— Так… Вы, кажется, встречаетесь, верно? — спросила Елизавета Александровна.

— Да, кажется, встречаемся, — ответила Ксения, наблюдая за тем, как Максим поперхнулся и стал кашлять, — Все нормально?

— Да, просто подавился, — прохрипел парень, делая глоток воды.

Закончив трапезу, за которой семья Матвеевых обсуждала еще какие-то насущные проблемы, оценки за четверть и будущие экзамены Максима, они успели построить планы на новый день и решили немного посидеть в общей комнате, посмотреть фильм, ведь в будние дни они итак видятся только за завтраком, обедом и ужином.

— Может быть, Белый плен? — предложил Леонид Васильевич.

— Дорогой, мы столько раз смотрели этот фильм, может быть, что-то другое? — спросила Елизавета.

— А о чем фильм? Я не смотрела, — произнесла Ксения, — Извините, это Женя, — добавила она, отвлекаясь на звонок телефона и поднимаясь с дивана, отходя на пару метров от семьи, — Да, подруга?