Князь (СИ) - Драч Маша - Страница 26

Во всём этом была доля и моей вины. Не стоило обрушивать все свои переживания ночью, но я больше не могла терпеть. Недавняя тирада Хмыря уж слишком плотно засела у меня в голове, настолько прочно укоренилась, что я и сама не смогла понять, как такое могло произойти. Всё одновременно так стремительно навалилось на меня. Я просто сорвалась и в этом моя самая большая проблема. Молчу, перемалываю всё в себе, а затем буквально взрываюсь.

Мои слова задели Князя, ровно, как и его слова ранили меня. Получается какой-то замкнутый круг. Запустив пальцы в свои распущенные волосы, я походила туда-сюда, борясь с удушающим чувством обиды и злости. Нам просто нужно остыть. Но этот его взгляд, который я никогда не видела прежде, никак не желал давать покоя. Вымученный, уставший и раненый. Как так можно, не иметь сил уйти, но при этом продолжать причинять друг другу боль?

Я ценю то, что Князь делает для меня, но, похоже, он мои слова принял совершенно иначе. Не хочу, чтобы всё было именно так. Умом понимаю, что наше расставание пойдет мне на пользу, я вернусь в свой мир. Переболит, пройдет, обнулится. Но сердцем я не могу принять ту реальность, в которой не будет Князя. Он ведь действительно не обижает меня, как тот же Андрей. Ни одного бранного слова в свой адрес я не слышала. Ну не умеет Влад петь серенады, с эти ведь можно смириться.

Анализируя это, я всё отчетливей и отчетливей начала понимать, где совершила ошибку в нашей ссоре. Ведь приучаю себя не ожидать от человека то, что ему банально не под силу сделать, но всё равно жду.

Заправив нервным движением свои волосы за уши, я глубоко вздохнула и вышла из спальни. Нужно научиться решать конфликты словами, молчанием здесь никак не поможешь. Во всяком случае, этому меня учил дедушка. Что же, пора бы начать прислушиваться к советам старших.

Князя я не нашла ни на первом этаже в гостиной, ни на кухне. Весь дом уже спал, поэтому я вышла искать Влада на улицу. Дождь прекратился. В прохладном сентябрьском воздухе улавливался слабый аромат опадающей листвы и недавней непогоды. В лужах отображался бледный лик едва вышедшей из-за туч луны. Ветер практически отсутствовал.

Я немного потопталась на крыльце, привыкая к ночной прохладе. Князя нашла практически сразу. Он сидел в одной из машин. Свет в ней не горел, только было видно маленькую красную точку, что иногда исчезала, а затем появлялась снова. Он курил. Вообще, когда Влад нервничает, он всегда много курит.

Из-за отсутствия какого-либо постороннего шума, до меня донеслась тихая музыка, вероятно, льющаяся из радиоприемника. Неизменный Круг. Князь питает к нему особенную любовь, пожалуй, этот исполнитель, один из немногих объединяющих меня и Влада, элементов. Значит, не такие мы уж и разные, как может показаться на первый взгляд.

Я медленно спустилась по ступенькам. Князь привычно сидел на переднем сидении, спустив ноги на землю, локти твердо вжаты в колени. Несколько раз я ему говорила, что не стоит так давить на коленные суставы. И так хромает на правую ногу. Но слушать не хочет. Наверное, не желает выглядеть в моих глазах слабым, но я-то знаю, какой он.

Подойдя к машине, я скрестила руки на груди и присев на корточки, заглянула Владу прямо в глаза. Он продолжил курить и смотреть куда-то сквозь меня, явно вслушиваясь в тексты песен.

- Знаю, что я не лучший для тебя вариант, - вдруг тихим и предельно серьезным тоном начал Князь. – Но и с собой ничего поделать не могу. Вроде бы столько уже живу на свете, всякое повидал, а обычным вещам так и не сумел научиться. Я нормальным языком только через раз умею говорить. Проблемы решаю стволом. Прости, бес попутал. Базар конченный получился.

- Я тоже прошу у тебя прощения, - осторожно произношу. – Не думала, что всё получится именно так, - сглатываю, ощущая, что к горлу подступил проклятый комок слез. Не реви, Ева! Учись принимать удар, и контролировать эмоции. – Слишком много непозволительного мы сказали друг другу.

- Именно, - Князь затягивается, кончик тлеющей сигареты слабо освещает его лицо. В темных глазах заметно смятение и горькое разочарование. – Пташка, пташка, не в те руки ты попала. Нет. Не те руки тебя заграбастали, - Влад медленно поднимает на меня свой взгляд, от которого на душе становится настолько невыносимо больно, что даже дышать получается только через раз. – Когда вижу тебя, злюсь от одной мысли, что могу упустить тебя, и ты будешь с другим. Никогда я этого не ощущал.

Я совсем не ожидала, что Князь озвучит такую обезоруживающую правду. Это ведь противоестественно для его звериной натуры. Хотя собственнический подтекст по-прежнему стоит на своем законном месте и с ним я, пожалуй, смирилась быстрей всего.

- Но то, что происходит между нами, может привести именно к тому, чего ты опасаешься больше всего, - понимая, что роль дипломата легла на мои плечи, я решила ею воспользоваться на все сто процентов.

- Знаю, - очередная нервная затяжка. – Но не могу сейчас разовраться. Дело одно намечается. Прокатит, пойдем с мужиками вверх, тогда-то наша жизнь поменяется охренеть как. В лучшую тропу, ясен пень. А тут этот шмон сраный всё спутал.

- Что за дело? – я насторожилась.

- Нормальное. В управление пойдем. Харэ малолеток гонять, барыжить и крышивать всякие рыгаловки, - Князь бросил бычок и затоптал его носком ботинка.

- Думаешь, это хорошая идея?

- Общак жирный у нас собрался, хватит, чтобы подкупить кого надо. Заживем мы тогда с тобой, пташка, как короли.

- Мне не нужны никакие деньги, пойми. Я просто хочу быть с тобой и знать, что и я тебе нужна.

- Ты уйдешь? – Князь выпрямился и выключил магнитолу.

- Если ты этого хочешь, если прогонишь, то я уйду.

- Не прогоню. Но ты ведь не можешь жить так, - Влад склонился ко мне, взял под прицел своего цепкого взгляда.

- Знаешь, с виду я могу показаться какой-то кисейной барышней. Не скрою, что некоторые вещи, которые происходят в твоей жизни, шокируют меня. Когда всё это происходит где-то там за пределами моего мира, не верится, что такой ужас вообще существует. Но оглядываясь на свою еще небольшую историю жизни, начинаешь понимать, что боль и грязь следует попятам за каждым. Я никогда не нужна была своей матери. Единственное, на что хватило ее материнского инстинкта – отдать меня деду, а не бросить где-нибудь. Отца я вообще не знаю, понятия не имею, кто он и где сейчас находится. А раз так, то и ему я тоже не нужна. Есть только дедушка. Теперь есть еще и ты. Вы в чем-то похожи между собой. Оба несгибаемые. Наверное, поэтому мне и не хватает сил бросить всё и уйти прямо сейчас. Иногда я злюсь на тебя, причем так сильно, что хочется треснуть по голове.

Князь заулыбался. Он не так часто делает это и, наверное, не подозревает, что улыбка украшает его суровое лицо.

- И почему же ты этого еще не сделала, пташка?

- Не знаю. Отходчивая слишком. Я не хочу быть как Наташа. Не хочу вытягивать тебя из постели другой женщины. Я готова ждать, поддерживать тебя, но в одностороннем порядке трудно так жить. Мне не хватает сил, а ты не понимаешь, что эти силы я могу черпать только в тебе.

- Ты всё так красиво малюешь, пташка, - отшучивается, а затем снова становится серьезным. – Умел бы реветь, пустил слезу. Я услышал тебя. Иди сюда, - Князь усадил меня к себе на колени. – Чуял, что в тебе водятся черти, но не знал, что такие агрессивные, - он откинул мои волосы на спину.

- Сам их вызвал. Никто тебе не виноват.

- Когда ты разозлилась, я жестко возбудился. Прям как пацан зеленый. Еле угомонился.

- Надолго ли? – спрашиваю, склонившись к его уху.

- Нет, - Князь увлек меня в горький поцелуй, и я поддалась ему.

Наше примирение произошло прямо в машине и это был первый раз, когда я на своем теле не обнаружила ни единой багровой отметены. Кажется, Влад, действительно услышал то, что я так старательно пыталась ему донести.

Следующим утром на кухне было очень людно, так как все мы завтракали вместе. Хмырь был мрачней грозовой тучи, почти ничего не ел, только иногда бросал в мою сторону колючие взгляды. Я же старалась не обращать на него внимания. Пусть думает, что хочет, мне всё равно. Косой уплетал за обе щеки вчерашние пельмени и, кажется, что сейчас его ничего не интересовало, кроме собственной тарелки. Наташа обхаживала своего мужа, за что он награждал ее краткими увесистыми шлепками по заднице.