Чисто семейное дело - Дельвиг Полина Александровна - Страница 61

• Предыдущая
• 61/79
• Следующая

Если бы тогда она не согласилась с предложением незнакомого иностранца, как бы сложилась ее жизнь? Женщина слабо усмехнулась. Что это — новый подарок судьбы или расплата за прошлые грехи? Она встала и провела рукой по все еще стройным бедрам, поправляя юбку. Подойдя к портрету дочери, Лунина остановилась. Светлана улыбалась ослепительной улыбкой фон Эдельбергов.

— Видишь ли в чем дело, Вальтер, — неспешно начала Елена Сергеевна, оборачиваясь. — Ты только что сказал, что мы с тобой два сапога пара… Нет, мой дорогой, в этом ты ой как ошибаешься. Мы с тобой очень разные. Слишком разные. — Лунина скрестила руки на груди и окинула своего собеседника взглядом, полным холодного презрения. — Я, нищая провинциальная девочка, хотела лишь получить свой шанс. Шанс работать, шанс самой делать свою судьбу… Ты же хотел просто красиво жить. Но даже ради этого ты не желал ударить пальцем о палец. Ты использовал свою сестру, ты использовал меня, а теперь ты хочешь использовать своих дочерей…

Вальтер побледнел и поспешил долить себе коньяка, скрывая замешательство.

— Что ты хочешь делать? Идти в полицию?

Хозяйка медленно покачала головой.

— А ты еще к тому же глуп и труслив… Нет, ни в полицию, ни в милицию я не пойду. Разумеется, не ради тебя. Ирена имеет прекрасных родителей, пусть так и остается, она ни в чем не виновата.

Елена Сергеевна снова вернулась в свое кресло и, опершись локтем о подлокотник, невесело усмехнулась:

— Ты знаешь, Вальтер, еще пару лет назад я бы тебя просто выгнала. У меня прекрасная работа, я получаю больше чем достаточно, но… Мне, перестает нравиться эта идея с перестройкой и гласностью. Я думаю, что все это плохо кончится. И поэтому, — она повысила голос, — мне как матери хотелось бы, чтобы и у Светланы жизнь сложилась не хуже, чем у ее сестры. К сожалению, из-за работы я не уделила девочке достаточного времени. А ее гены и красота сыграли с ней плохую шутку — Светлана ленива, капризна и почти неуправляема. Сомневаюсь, что она когда-нибудь сможет добиться хотя бы половины того, что я.

Вальтер напряженно следил за хозяйкой. Он почувствовал, что и на этот раз Елена ему не откажет, но никак не мог понять, к чему ведется весь этот разговор.

— Так ты согласна?

— Нет. Я этого не сказала. Разумеется, что свою дочь убивать я тебе никогда не позволю. Даже не смей думать на эту тему.

Вальтер растерянно смотрел на нее.

— А как же…

Лунина сжала губы:

— Боже, неужели ты и в самом деле такой подонок? Неужели ты смог бы убить собственную дочь? — Заметив, что тот собирается снова начать оправдываться, Елена Сергеевна раздраженно махнула рукой. — Замолчи, не желаю тебя слушать. Так вот. Даже если бы я и согласилась, то никогда бы в жизни нам не удалось поменять Светлану на Ирену.

— Почему?

— Во-первых, языки. Сколько их знает Ирена?

Вальтер на секунду задумался. Пошевелив губами, он неуверенно произнес:

— Пять. Или шесть.

— Светлана не говорит ни на одном. Кроме русского, разумеется. Я могу с ней начать заниматься хоть с завтрашнего дня, но родными они для нее никогда не станут. Дальше. Я встречаю много иностранцев, поверь, они даже дышат по-другому. Неужели ты думаешь, что можно выдать советское образование за светское? Я не собираюсь их сейчас сравнивать — это просто две абсолютно разные системы воспитания. Светлана не танцует, не музицирует, не катается на горных лыжах и яхтах… Как ты собираешься ее выдать за Ирену?

Издав негромкий стон, Вальтер провел ладонями по лицу и замер, откинув голову на спинку кресла.

— Но я не сказала, что осуществить твой план в принципе невозможно. Перед самой свадьбой можно инсценировать падение или нападение. Любой инцидент, который мог бы оправдать частичную амнезию, потерю речи или заикание. Светлана получает камни и исчезает. А Ирену достаточно будет просто на неделю спрятать. Никто, кроме нас, не знает, что девочек было двое, следовательно, никто нас и не заподозрит. Вот и все — никого убивать не надо.

Вальтер облизнул пересохшие губы. В глазах его мелькнуло подозрение.

— А… А вдруг вы захотите меня оставить ни с чем? Какие у меня гарантии?

— Гарантии? — Елена Сергеевна недобро усмехнулась и взяла в руки кофейную чашку. — Ты лучше подумай, есть ли у тебя другие возможности…

Даша тихонько выскользнула из номера. Конечно, справедливее было бы грохнуть дверью так, чтобы подпрыгнули все капиталисты, засевшие в этой помпезной гостинице, но интуиция ей подсказывала, что настроение испортится у всех постояльцев, кроме той самой парочки, ради которой она так надрывалась и рисковала собственным здоровьем, а может, и жизнью.

Неблагодарные. Мало того, что они говорили по-немецки, так еще каждый на своем немецком: Илья большую часть жизни провел в Вене, а принцесса в Баварии и Швейцарии, потому попытки вычленить хоть какие-нибудь знакомые немецкие существительные и глаголы из их сумбурной речи были столь же тщетны, как старание японца понять смысл беседы китайцев из разных кантонов.

Несколько раз она попыталась привлечь к себе внимание, но вскоре плюнула, забрала сумку и удалилась из номера, даже не попрощавшись.

Часы показывали далеко за полночь. На улице было тепло, мерцали звезды и хотелось спать.

— Не все ночные пташки вернулись спать домой, — промурлыкала она, засовывая телефонную карточку в автомат. На шестом гудке послышался недовольный голос:

— Говорите.

— Полетаев, ты где остановился — в казарме или на явочной квартире?

— А ты почему еще не в постели?

— Это предложение?

— Нет, — он зевнул, — ты не в моем вкусе.

— Скотина.

— Грубиянка. Ладно, давай подъезжай, — он назвал адрес, — муж тебя все равно только через неделю ждет.

— Еду, — она улыбнулась и повесила трубку.

Еще час назад Даша готова была поклясться, что красавец ювелир — самая большая любовь в ее отцветающей жизни, однако, как оказалось, тайна в мужчине не менее важна, чем в женщине. Превратившись из загадочного агента Моссада в обыкновенного сироту, Илья сразу же потерял две трети своей привлекательности. Последним загадочным мужчиной оставался элегантный подполковник Полетаев, к тому же сейчас ей было просто необходимо встретиться с ним, так сказать, на профессиональной основе.

В салон ворвалась теплая летняя ночь, и Даша с наслаждением вдыхала горьковатый запах остывающего асфальта, умытой булыжной мостовой и дразнящий аромат уличных кафе. Ночная Прага пленяла своей призрачной, почти нереальной красотой. Готические площади и набережные в объемном свете оранжевых фонарей становились еще больше похожими на театральные декорации; умело расставленные прожектора подсвечивали каменное кружево взметнувшихся в черное небо, узких, как клинок, верхушек костелов; кривые улочки убегали в темноту дворов, откуда доносился громкий смех загулявших туристов…

Молодая женщина мчалась сквозь ночь, не глядя на спидометр, юношеская радость и ощущение бесконечной свободы переполняли ее сердце. Молодость, казалось, ушедшая навсегда, вдруг неожиданно вернулась, принеся с собой пьянящее чувство простора…

И одно только омрачало волшебную ночь: горькое осознание того, что один из близких людей оказался жестоким, безжалостным убийцей.

Даша до боли закусила губу, решено: сейчас она выложит всю информацию Полетаеву, а там видно будет.

Минут через пятнадцать ее «Фелиция» въехала в тихий зеленый район частных особнячков. Тишина стояла неправдоподобная… Даша медленно ехала вдоль улицы, пытаясь разглядеть номера домов, когда неожиданно с дороги в кусты метнулось какое-то белое пятно.

— Да он с ума сошел! — воскликнула молодая женщина, с изумлением разглядывая прячущегося за ветками Полетаева.

Высунувшись в окно, Даша громким шепотом прокричала:

• Предыдущая
• 61/79
• Следующая