Чисто семейное дело - Дельвиг Полина Александровна - Страница 50

• Предыдущая
• 50/79
• Следующая

— Я все понял, герр доктор, — тихим и каким-то обреченным голосом произнес Илья, — у меня обнаружено то же самое?

Доктор Гюнтер удивленно взглянул на трясущегося мужчину поверх очков.

— Отнюдь. С чего вы взяли?

— Но… вы же сами сказали, что речь пойдет обо мне…

— Да, — врач захлопнул папку, содержание которой перед тем внимательно изучал, — нам действительно необходимо поговорить. Признаться, я бы с большим удовольствием побеседовал с вашей матушкой, но, к сожалению, в ее состоянии это не представляется возможным. По правде говоря, вам я и вовсе не имею права об этом рассказывать, однако речь идет о жизни человека, и, может быть, не одного. Неизвестно, как перенесут смерть сына ваши родители.

— Значит, речь идет только о том, что я не смогу стать донором? — со смешанным чувством отчаяния и облегчения спросил молодой человек.

— И да и нет. — Врач выдержал паузу. — Вы знали, что ваши родители являлись близкими родственниками?

— Да… По-моему, они двоюродные брат и сестра…

— Именно. А в их случае иметь детей чаще всего противопоказано. У вас там что, совсем не проводили соответствующих анализов перед близкими браками?

— Понятия не имею. — Илья по-прежнему не понимал, о чем речь. — Я уехал из Советского Союза совсем маленьким. Да что случилось?

Немолодой врач выдохнул и потер лоб.

— Видите ли, у ваших родителей одинаковое генетическое заболевание. Им ни в коем случае нельзя было иметь детей. Еще странно, что ваш брат дожил до такого возраста.

Молодой человек растерянно улыбнулся.

— Что значит — до такого? Ведь я значительно старше Федора.

— Старше, — лицо доктора Гюнтера приняло странное выражение, он помолчал и нехотя добавил. — Но вы не их сын.

У Ильи потемнело в глазах. Он ожидал какого угодно известия, но представить себе хотя бы на секунду подобное…

— Вы, надеюсь… шутите? — пробормотал он, вставая.

— Как вы думаете, сколько на свете врачей, способных шутить на такие темы?

— Но, может, это ошибка? Давайте я сдам все еще раз.

— Сомневаюсь, что в этом есть необходимость. Если помните, мы делали анализы два раза.

— Но… как это могло произойти?!

Доктор Гюнтер развел руками:

— Если бы ваши родители так ожидали результатов исследований, то я мог бы предположить, что они вас просто усыновили… Ваша матушка также вне подозрения, совершенно однозначно, что вы не являетесь даже ее сыном. Следовательно, что-то случилось в роддоме.

— Да что там могло случиться? — Илья растерянно взирал на листы с результатами анализов, разложенные на столе.

— Можно только догадываться, что происходило в советских клиниках! Возможно, при коммунизме и дети должны были быть общими… Извините. Вас могли подменить, перепутать, все что угодно…

— Значит, если тот ребенок, я имею в виду их настоящего ребенка, сейчас жив, то можно было бы попытаться…

— Я бы не строил на сей счет иллюзий, — врач собрал документы в папку и отложил ее в сторону, — с такой наследственностью выжить было бы просто чудом.

— Так что же делать?

— Попробуйте оповестить всех родственников, дальних, близких, до десятого колена. Возможно, кто-то из них сможет стать донором.

— А сколько времени у нас есть?

— Мало. Максимально шесть-семь месяцев.

Шереметьево неприятно поразило Илью. Можно сказать, это была нелюбовь с первого взгляда. Главный международный аэропорт страны оказался темноватым, душным помещением, слишком маленьким и слишком грязным для своего уровня. Под низким, закопченным пандусом слонялись таксисты, больше похожие на разбойников с большой дороги.

— Эй, мистер, давай довезу! Недорого, долларов сто и поедем куда надо.

— Куда кому надо? — мрачно поинтересовался мистер в тщетной надежде отыскать хоть какой-нибудь государственный транспорт.

— Неужели вас не встречают? — послышался сзади женский голос.

Илья раздраженно повернул голову, но тут же улыбнулся: голос принадлежал миловидной девушке, летевшей с ним одним рейсом.

— Да, — смущенно засмеялся он, — признаться, не ожидал таких проблем: ни одного такси.

— Давненько вы, видимо, покинули родину. Ну что ж, придется вам помочь. Идемте.

— Куда? Куда надо? — ему вспомнились зловещие слова извозчиков.

— На стоянку, — рассмеялась она.

Новая знакомая машину вела в раскованной московской манере, то есть не обращая внимания ни на дорожные знаки, ни на остальных участников движения, просто ехал человек по улице и все.

— Красивый город Москва, — осторожно начал беседу Илья (кто знает, что у этой девицы в голове).

— Не надрывайся, — прикуривая на ходу, ответила девушка, — и радуйся, что уехал.

— А вы…

— А я здесь живу. Но работать стараюсь там.

Молодой человек нахмурился — что бы это значило?

— Не пугайся, — смех у новой знакомой был замечательный: заразительный, с легкой хрипотцой, — я работаю фотокорреспондентом. Хотя и правда, можно сказать, стою на панели, люблю снимать на улицах… А вообще приходится тяжело, там, где спокойно и красиво, хорошие снимки не сделаешь, и если хочешь заработать, приходится пускаться во все тяжкие… — она проскочила на красный свет перед самым бампером чудовищного грузовика.

Илья с трудом перевел дыхание, расслабляя ногу, которой перед этим инстинктивно искал тормоз.

— Я, честно говоря, не спешу, — деликатно произнес он.

— Я тоже, — водительница удивленно глянула в его сторону, — ты это к чему?

Он кивнул на дорогу.

— А-а-а, — разочарованно протянула девушка, — а я думала, хочешь пригласить на чашечку кофе.

— Обязательно приглашу, вот только устроюсь.

— Куда тебя?

— В «Коломбо», это…

— Я знаю, — она на полном ходу обернулась, достала с заднего сиденья сумку и, порывшись в ней, вынула визитную карточку. — На. Когда кофе будет готов — позвони. Кстати, меня Инга зовут.

Илья вышел из машины, испытывая чувство облегчения. Во время их следующей встречи, если таковая состоится, он все-таки возьмет такси.

На следующий день в восемь утра он стоял на пороге родильного дома, где двадцать семь лет назад появился на свет. Много раз он представлял себе этот момент, но действительность опять превзошла все ожидания. Облупившиеся стены, разбитые ступени лестницы… Никакой ностальгии, обыкновенная старая больница. Тяжело вздохнув, Илья открыл дверь и направился к окошку справочной.

— Здравствуйте, мне необходимо попасть в архив.

Пожилая медсестра в белой шапочке удивленно подняла глаза.

— Чего?

— Архив, как я могу попасть в архив?

— Никак, — грубо отрезала она, — идите к главврачу и с ней разговаривайте.

— А где ее найти?

Женщина глянула на часы и нехотя произнесла:

— У нее сейчас пятиминутка, ждите.

Илья отошел от окошка, не поняв ни причины ее агрессивности, ни что такое пятиминутка. Кажется, так называлось варенье. Но вряд ли в роддоме его будут варить. Хотя кто их тут знает…

Вокруг маячили взволнованные папаши, беспрестанно расспрашивая о своих младенцах. Наконец открылась дверь и в холле появилась высокая строгая женщина в окружении белохалатной свиты.

— Наталья Семеновна! — окликнула ее сердитая медсестра, — здесь один мужчина в архив желает.

— Какой мужчина? — переспросила главврачиха, и медсестра тут же обличительно ткнула пальцем в сторону Ильи.

Строгая докторша повернула голову в указанном направлении. Видимо, молодой человек произвел благоприятное впечатление, ибо лицо ее смягчилось.

— Слушаю вас, — голос прозвучал весьма любезно, свита застыла в любопытном ожидании.

— Я хотел поговорить с вами… наедине. Это личное дело, — неуверенно начал Илья, он никак не ожидал оказаться в центре внимания.

— Конечно, — главврач понимающе кивнула головой, — подождите меня здесь и не волнуйтесь, все будет в порядке.

Молодой человек хотел возразить, что не ожидает наследника, но счел разумным промолчать. Молоденькие сестры, пошептавшись, тихонько захихикали.

• Предыдущая
• 50/79
• Следующая