(не) зачёт для мажора (СИ) - Савицкая Элла - Страница 56

“Лен, хочу тебя увидеть перед отъездом”

“Давай завтра посидим где-нибудь?”

И тут же на её глазах высвечивается третье:

“В нашем месте”.

Сердце замедляется, словно после быстрого бега. Его распирает, и дышать становится невозможно.

Расширенные глаза, как в замедленной съемке, поднимаются на Андрея:

- Что это?

Глава 44

Борзый поджимает губы, ноздри раздуваются. Знал же, что когда-нибудь эта программа даст о себе знать. Кретин безмозглый. Выдыхает, безотрывно гипнотизируя Лену тяжелым взглядом.

Девушку начинает ощутимо трясти. Едва не роняет телефон. Разворачивает его экраном и тычет Андрею в лицо.

- Я спрашиваю, что это? – голос не слушается и срывается от злости.

Андрей набирает в легкие воздух, но он словно застревает в горле, не желая пропихиваться дальше. Нервно проводит пятерней по волосам.

- Это программа, которую я устанавливал, чтобы лучше узнать тебя, - выдыхает, а потом обхватывает лицо Лены, до боли сжимая щеки. - Это было давно. Еще до пожара. Послушай меня, Лена! Я…

Девушка замедленно моргает. Вязкий ком нарастает в горле, а сердце бьется так громко, словно отбойный молоток изнутри запустили.

Дергает головой, не давая договорить, и листает пальцем сообщения, что и так очень хорошо помнила, потому как сама на них отвечала. Жмет на значок мессенджера. С ума сойти! Все переписки с Ирой, звонки, даже фотографии. Происходящее кажется невозможным, какой-то искаженной реальностью, куда вдруг затянуло устоявшуюся жизнь. И в этой реальности даже воздух другой. Тяжелый, густой. Кислород с трудом проникает в легкие, а внутренности обжигает от уродливой правды, пронзившей, словно острый мачете самим Андреем.

- Так вот как ты узнал про бильярд, - догадывается, наткнувшись на сообщение с названием бильярдного зала. - Для чего все это было, Андрей?

Пропасть между ним в одну секунду стала настолько глубокой, что если бы парень полетел в нее, то расшибись он о землю, на поверхности не услышали бы.

Поднес кулак к сжатым губам, а потом снова обхватил побледневшее лицо любимой. В каштановых глазах еще недавний огонь злости потух и сменился бесцветным разочарованием. Самое жестокое, что можно было бы почувствовать от Юрьевны, это именно разочарование. Только не оно. Не сейчас, когда он нашел ее и не собирался никогда отпускать!

- Лена, послушай меня! Это блядская программа была, чтобы найти на тебя компромат, а потом использовать против тебя же. Но я этого не сделал! Не сделал, мать твою, - прорычал сквозь зубы, слыша, как бьется собственный пульс в ушах, и ощущая ледяное дыхание Лены на своих губах на расстоянии пары сантиметров. - Я мог бы. И ты знаешь это! Те долбанные фотки мог бы использовать сразу же после той ночи на бильярде, но не сделал этого. Я не смог! Не смог и не захотел! Ты стала моим всем! А это…. Это просто…. Блядь, я не знаю, почему не удалил ее.

- Я не верю тебе, Андрей, - стоять с Борзовым вдруг стало невероятно сложно.

Парень напротив что-то говорил, убеждал, а Лена вспоминала его правдоподобную ложь и в зале, и у него дома, стоило поинтересоваться, почему тот пошел со Стасом в клуб, если дома есть собственный стол. Все это время влюбленная до одури девушка была у него как муха под микроскопом. Зная каждый шаг, управляя ею как куклой. Не доверяя. Контролируя. Как свою собственность. Или это очередной фарс? Может, мажор с возможностями Бога готовит нечто грандиозное, а она, как дура, позволяла вливать в уши сахарные слова о чувствах, плавиться в его руках. Верить. Наивно верить в то, что в нем могло быть скрыто что-то человеческое, и искренне радоваться тому, что смогла докопаться до истины. Может, любвеобильный студент снимал потом все их ночи на видео и когда был не с ней, дружно смеялся с дружками? Это, конечно, вряд ли. На подобное он бы не пошел. Но разбитое на осколки доверие тяжело склеить.

- У тебя было столько времени удалить ее, но ты не сделал этого. Почему?

Андрей хаотично погладил девичьи замерзшие щеки, уперся лбом в ее и покачал головой.

- Я не знаю. Я собирался. Каждый раз. Но ты… Ты стала для меня такой важной, как никто раньше, и эта одержимость давила на тормоз, не позволяла удалить. Я знал, где ты, с кем общаешься, и был спокоен. Одна мысль о том, что ты можешь соврать или встретиться с кем-то из мужиков, сводила с ума. Ленка... Я впервые в жизни начал бояться потерять кого-то. Понимаешь? Я не ты. Я не подпускаю никого близко, а ты сама пролезла вот сюда, - схватил тонкое женское запястье и положил ладонь на свою грудь. Сжал до боли так, что кости едва не захрустели.

Возможно, она понимала, а может и нет. Мысли разбегались в стороны, не желая сформироваться во что-то конкретное. Под ладонью рваными ударами билось сердце Андрея, а Васильева смотрела в одуревшие от волнения глаза напротив и понимала, что верить теперь этому человеку не сможет. Это глупость. Ребячество. Идиотизм следить за любимым человеком.

- Я бы никогда не стала следить за тобой, потому что доверяю. А ты - нет…

Глубоко вздохнула, выдыхая воздух тонкой струйкой, стараясь не показать слабости. Вырвала руку и отступила на шаг. Снова стены вокруг себя возвела, снова маски, но утаить боли в глазах все равно не получается, и Андрей считывает ее. Каждую долбанную негативную эмоцию, вызванную им самим.

Лена вдруг взмахивает рукой, и за спиной Борзого раздается звук тормозящих колес. Такси.

- Лена, не смей уезжать! – волнение смывается стремительной волной угрозы.

- Разве я могу скрыться, если ты всегда знаешь, где я? - холодно отвечает, проходя мимо него, открывает дверь и садится в машину. Вздрагивает, когда ладони Андрея с силой ударяются о стекло по ту сторону.

- Я не отпущу тебя, Лена! – скорее читает по губам, чем слышит через толстое стекло, и, сглатывая ком, называет адрес Гриши. Ехать все равно кроме него некуда.

Ее колотит, непонимание ситуации грозится вызвать сумасшествие, но по пути она быстро достает блокнот с ручкой и переписывает номера телефонов Иры, Дани, директрисы детского дома, воспитателя Камиллы, Гриши и представителя органов опеки, с которой консультируется по делу Камиллы.

Борзый смотрит вслед скрывающемуся за поворотом такси. Подобно ненормальному обхватывает себя за голову и сгребает короткие волосы в кулаки. Блядь. Блядь. Блядь. А потом вдруг подозрение, как луч света, пробивается сквозь густой туман ярости на самого себя. Куда она поехала? Домой? Все её друзья остались в клубе!

Запускает гребаную программу, обещая себе удалить это долбанное приложение сразу же, как только вернет Юрьевну, и смотрит на не двигающуюся точку на экране. Она уже вышла из машины? Нахрена?

Быстрым шагом пересекает улицу. Автомобили со свистом тормозят прямо перед сумасшедшим камикадзе.

- Обалдел, парень? Смотри куда идешь! – недовольный водитель орет из Ниссана.

- Нахрен иди! – посылает Андрей и, сев в Феррари, заводит тачку и стартует с места.

В одной руке на уровне глаз телефон, чтобы наблюдать за передвижениями Лены, но она продолжает упрямо стоять на месте. Там, блядь, даже остановки нет. Лен, что ты делаешь?

Пять минут гонок, и ракета с визгом тормозит в точке на указателе. Юрьевну бы Борзый увидел сразу, но кроме снующего народа посреди улицы никого. Андрей выбрался на улицу, осмотрелся, а потом случайно наткнулся взглядом на валяющуюся у стены знакомую вещицу. Поднял белый смартфон и сжал в ладони треснутый гаджет.

- Что ж ты творишь, Юрьевна?

Сердце гонит адреналин по венам, вынуждая серое вещество работать в усиленном режиме и искать варианты, куда любимая могла поехать.  Домой вряд ли. Эта гордая захочет скрыться, успокоиться и наказать его. Только Борзый не из тех, кто будет ждать вердикта. Он землю руками рыть начнет, но найдет.

Под одуревший пульс, колотящийся в затылке, садится в машину и возвращается в клуб. Троица все еще за столом, сдержанно общаются. Парочка целуется, а третье колесо лениво возит вилкой по тарелке. Один взгляд на придурка «Даню», и у Андрея сносит предохранители.