Дикий + бонус (СИ) - Савицкая Элла - Страница 5

— Ты?

— Сюрприиииз!

Широко ухмыляюсь, наслаждаясь моментом. Зеленые глаза неверяще скользят по моему лицу.

— А где Юра?

— Понятия не имею. Главное, что я здесь. Со мной будет интереснее.

Марина, наконец осознав ситуацию, складывает руки на груди, вынуждая меня демонстративно облизаться. Топ слишком узкий. Предназначен именно для того, чтобы на телок глазели, глотая слюни. Что я не стесняясь и делаю.

— Разворачивайся, прогулка окончена! — требует, пальцем поднимая мой подбородок и заставляя оторваться от созерцания просящихся наружу сисек.

Надо же. Она еще и приказывать не боится. С каждой минутой становится все интереснее.

Ставлю байк на подножки и встаю, чтобы иметь возможность оказаться к ней лицом. Ри вскидывает подбородок, пристально следя за каждым моим движением. Натянута так, словно готовится отбивать нападение.

Подкуриваю сигарету. Красный огонек вспыхивает в ночной глуши. Девичье лицо на мгновенье освещается небольшим пламенем от зажигалки и позволяет увидеть ее взгляд на себе. Интересно, о чем она думает? Судя по взгляду о чем-то нелицеприятном.

— Прогулка только начинается, — констатирую я, убирая зажигалку в карман, — ты откуда здесь взялась вообще? Не видел тебя раньше.

— А ты решил наконец познакомиться? — бунтарка фыркает, наблюдая за колечками дыма, что вылетают из моего рта. — Неужели тебя заинтересовало что-то помимо секса?

— Нет, — честно признаю я, — на самом деле мне плевать кто ты и откуда, интересуюсь больше для общего развития.

— Для общего развития почитай Харуки Мураками. “Норвежский лес” очень хвалят.

Губы вытягиваются в усмешку.

— Не люблю читать.

— А зря!

— Хотя, если хочешь знать мое мнение, сцен секса в книгу можно было вставить и побольше.

Даже в темноте я замечаю, как удивленно округляются глаза Марины. Да, мне есть чем удивить заигравшуюся скромницу помимо большого члена. Эту книгу и еще несколько из списка о поиске себя меня заставляли читать в клинике, а потом обсуждать и выносить для себя какие-то уроки. Только все это полная херня. Моя жизнь преподнесла мне урок, запомнившийся мне на всю оставшуюся жизнь.

Как подумаю про оплаченных отцом докторов, только делавших вид, что им есть дело до таких как я, так тошно становится. Учить меня они пытались. Психологи хреновы. Рассказывали о ценностях жизни и старались откопать в моей памяти момент, когда меня переломило. Как будто я сам не знаю, в какой именно миг выпал из реальности. Помню с точностью до миллисекунд, как это произошло. Момент перелома сознания и хруст костей то ли моих, то ли сестры ни разу не покидал памяти. Трясу головой, отгоняя воспоминания, и выкидываю сигарету.

— Но мы ведь не в книге, — говорю, ступая к девчонке вплотную, — в жизни можем трахаться гораздо чаще. Хоть на каждой странице.

Нагло кладу руки на тонкую талию и провожу языком по шее, пробуя на вкус. Не горькая. Брызгалками не пользуется. Кожа немного терпкая и прохладная после ночной гонки. Вкусная, однозначно.

Горячее тело мгновенно напрягается под моими ладонями.

— Расслабься, Риии, тебе понравится, — обещаю я, таща вниз замок на её топе. В паху разгорается похоть, а ладони покалываются в местах, где я соприкасаюсь с нежной кожей. Накрываю рукой небольшую грудь, чувствуя под пальцами твердый сосок, и уже собираюсь дернуть лифчик вниз, как зараза внезапно сильно бьет меня по руке и ведет плечом так, что цепляет мой подбородок, отчего челюсти звонко клацают, ударяясь друг о друга.

Перед глазами звезды рассыпаются от силы удара. Ни хера себе. Хватаю девку за горло и грубо стаскиваю с байка. Дикарка начинает вертеться, цепляя носками сапог землю, и вонзает мне в руку острые ногти. Вот дрянь.

— Угомонись, дура! — рычу я, сильнее сжимая тонкое горло.

— Пусти меня, ублюдок! — шипит фурия, еще сильнее вгоняя мне в кожу короткие, но острые ногти.

Вижу, как на запястье выступают капли крови. Меня начинает накрывать от возбуждения и желания нагнуть ее над байком и хорошенько трахнуть, не изощряясь на прелюдии. Еще никогда меня так не возбуждало противостояние. А то, как она борется за себя, скорее реально, чем наигранно, и вовсе затуманивает сознание.

А потом происходит то, чего я никак не ожидал от такой миниатюрной сучки. Она откуда-то вытаскивает нож и приставляет его к моему горлу. Холодное лезвие впивается в кожу, и судя по тому, что в этом месте начинает жечь, она ее распорола.

— Я клянусь, что у меня рука не дрогнет прирезать тебя, козел! — шипит, испепеляя меня глазами, в которых отчетливо читается готовность стоять за себя до конца.

В висках пульсирует с такой силой, что соображать становится сложно, но я разжимаю ладонь и отступаю. Провожу пальцами по собственной шее и размазываю выступившие капли крови. Дикарка смотрит на меня исподлобья держа нож наготове. Глупая. Глупая. Глупая.

— Ты считаешь, что я не смогу выбить из твоей крошечной ручки эту игрушку? — желчно ухмыляюсь. Нашла с кем соревноваться. С неоднократным победителем в боях без правил. Нагнуть ее сейчас для меня проще простого, вот только жгучая ненависть в глазах останавливает. Не потому что я боюсь какой-то телки с ножом для разделывания фруктов, а потому что становится еще интереснее. А я люблю, когда мне ставят преграды. Тем занятнее их ломать.

— Попробуй! И узнаем, как ты выглядишь изнутри.

— Ох, ох, какие угрозы, — начинаю ржать, а потом намеренно близко прохожу мимо нее, цепляя плечом лезвие ножа, сажусь на байк, надеваю шлем и завожу мотор. — Если ты такая смелая, то дорогу домой легко найдешь, угадал?

Несколько раз газую на месте, а потом медленно объезжаю обезьянку с гранатой. Смятение на симпатичной мордашке умиляет.

— Ты что оставишь меня здесь одну? Посреди дороги ночью?

Киваю и, подмигнув на прощанье, срываюсь в сторону трека. До ближайшей заправки меньше километра, пусть пройдется ножками.

Марина

Урод. Скотина. Подонок чертов.

— Чтоб ты провалился, кретин! — ругаюсь вслух, сжав кулаки.

Водитель такси в очередной раз бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида, не преминув при этом зависнуть на моей груди. Озабоченный идиот. Закатываю глаза и утыкаюсь в ночную темноту.

Злость на брата Ланы таких масштабов, что ее можно было бы использовать вместо топлива для запуска ракеты в космос. Все же девчонка была права, он реально конченный. Мало того, что помешан на сексе, так еще и насколько нужно быть полным отморозком, чтобы оставить девушку одну посреди трассы. Мало ли что со мной там могло случиться. Но похоже его это мало волнует. Повезло, что машины на тот момент мимо не проезжали. Зато такси пришлось ждать добрых полчаса и теперь нужно выложить не отрывающему от меня липкого взгляда водителю почти все свои деньги за эту поездку.

И словно услышав мои слова, мужчина предлагает:

— Девушка, если у вас вдруг нет с собой наличных, можете расплатиться другим способом. Я не откажусь от…

— Обойдетесь. Деньги у меня есть, а на остальное не надейтесь.

Даже слышать не хочу о его грязных фантазиях. Кольцо на безымянном пальце противно режет глаза, поблескивая от уличных фонарей. Повезло же кому-то с таким муженьком.

Доехав до моего подъезда, расплачиваюсь и поднимаюсь на второй этаж. Дома стаскиваю с себя сапоги, которыми натерла жуткие мозоли, пока шла до заправки. Он — то за несколько минут доехал до трека и сейчас, наверное, весело проводит время, трахая какую-нибудь шлюху. Попадись он мне еще раз, уничтожу.

Принимаю холодный душ, потому что горячей воды в это время уже нет, надеваю пижаму и открываю холодильник с намерением перекусить. Желудок требует ужина, но бедолаге сегодня перепадет только стакан кефира и дешевая лапша. Зарплату обещали через несколько дней, а деньги на продукты пришлось отвалить за такси. Сжимаю зубы, стараясь успокоиться. Черт, даже пива нет.

Забив голод заваренной Ролтон, укладываюсь спать, плотно укутываясь в простыню. Привычка с детства. Когда в доме малютки зимой не хватало отопления, мы все укутывались в одеяла, оставляя только носы, сбивались в комок и засыпали. Теперь даже летом, не смотря на удушающую жару, я плотно оборачиваю себя простыней и только так могу уснуть. Иногда воспитатели ложились рядом с теми, к кому по долгу не приходил сон, и поглаживали наши плечи. Такие моменты я особенно любила. Периодически даже претворялась что дрожу, лишь бы ко мне легла Дарья Владимировна, прижала к себе и утопила в такой необходимой каждому ребенку заботе. Я тогда вовсе дышать переставала, чтобы продлить этот момент, и лежала тихо-тихо, нюхая ее сладкие духи, казавшиеся самыми прекрасными на свете.