Выбери любимый жанр

Заноза Его Величества-2 (СИ) - Лабрус Елена - Страница 15


Изменить размер шрифта:

15

Да куда ей, этой замухрышке Коннигейл со мной тягаться!

Пусть он не узнал меня, но, чёрт побери, он меня заметил. Запал. Завис. Увлёкся. И это даже круче. Этот его охотничий инстинкт, что в нём проснулся, куда лучше, чем мои нудные объяснения.

А как он разозлился, когда я не обернулась! Мн-н-н… Прямо взбесился. Ры-ы-ы! Как же я люблю его таким! Как же я люблю его! Любым! И как же я припомню ему эту его вылазку в публичный дом!

Говорите, никто не знает, как я теперь выгляжу? Ну будет вам юная красотка.

Говорите, я потеряла память? Ну будет вам амнезия!

— Чему ты лыбишься? — косится на меня Вабария, подметая у печи.

— Видела вчера короля, — вешаю кастрюлю на крюк над головой.

— Да ладно, — садится она на табурет, зажав в руках веник.

— Ваби, ты баешь уже как я.

— Не базлань, — улыбается она, обнажая белые, но кривые зубы. Что на её языке значит нечто среднее между «не бузи», «отвянь» и «переходи уже к делу». — Каким ветром его в наше кружало занесло?

— Видимо, попутным, — смеюсь я. — Ради чего ещё можно сюда приехать?

— Баял с тобой? — хитро прищуривается она. — С наветками?

— Без намёков, — хмыкаю я, передразнивая её «наветки». — Увезу, говорит, я вас отсюда Лола, в терем белокаменный. Назову своей женой. Станем жить-поживать, да добра наживать.

— От брешет и не краснеет! — машет она на меня веником и встаёт. — Сколько я здесь работаю, а ни разу ни одну девицу он отсюда не увёз. И ни к одной даже не захаживал ни разу.

— Так не царское это дело: по шлюхам самому ходить, — беру я следующую позеленевшую кастрюлю. — Его забота выбрать, а остальное его подручные сделают. И заберут, и заплатят, и во дворец доставят. А сколько ты тут работаешь?

Глава 19. Даша

— Дык, пару годин уже, — ставит Вабария на стол рядом со мной тарелку с изюмом, который принимается перебирать и оборачивается к кухарке. — Иветта, а что, сегодня скорбный день?

— Мадам Соня даве сказала делать кнышики, — громыхает сковородками Ивет, пожилая женщина, сухая, жилистая и молчаливая.

— Кнышики — это что? — возвращаю на место кастрюлю и подвигаю к себе горстку изюма, чтобы помочь Ваби.

— Это пирожки с рисом и изюмом, — глядя на меня исподлобья, качает она головой. — Ты и этого не знаешь? Откуда ж ты к нам прибыла, подруга?

— Издалека, — пожимаю я плечами. — Отсюда не видно.

— Кнышики на поминки подают, — ставит нам на стол Иветта пустой гарчик, так у них тут зовут горшки. — Сегодня ведьма приедет, будет у кого бремя нежелательное — травить. Вот за упокой тех душ невинных и кнышики.

— Ведьма?! — сглатываю я. Вот уж кого я точно не хочу видеть, так это Эрмину. Хоть и заставил её Барт сделать то, что она ему обещала, а не доверяю я ей. — А во сколько она будет?

— Так до обеду, — провожает глазами сутулую спину кухарки Ваби. — А тебе неужто надо?

— Я напредки, — усмехаюсь я. — На будущее. Вдруг пригодится. Часто она тут бывает?

— Каждый месяц. Со всего города сегодня потянутся к ней сюда, кто непраздный, а от ребёночка хочет избавиться, — ссыпает Ваби в гарчик перебранный изюм. — Но она кого принимает, а кого не берёт. Сама решает. А ежели какие наросты, бородавки есть — те завсегда сушит. Тоже напредки тебе, — хитро улыбается она.

«Ведьма, она и есть ведьма, — вздыхаю я. — Убить она может. Засушить. Вытравить. Отнять. Не зря же говорила, что только зло в ней и осталось. Как только король ей Машку доверил? Хотя… лучше неё, наверно, Машку никто и не защитит. Она одна понимает и растущую в ней силу, и все те опасности, что эта сила с собой несёт».

— А вот и она, — выглядывает в окно Иветта и крестится ромбом. — Легка на помине. Ещё ортовы ети с углов не падали, а она уж тут как тут. И мадам Соня вышла её встречать.

— Сейчас по клетям пойдут, — показывает наверх Ваби. — Здесь с этим строго. В еду — капли. А ежели какая пенязь расписку дала, а всё равно понесла, так на то и ведьма.

— Пенязь — это что? — ссыпаю я в гарчик свою кучку.

— Мелкая монета, но так у нас про всякое непослушное чадо говорят.

«А ортовы ети — это типа «черти», — добавляю я по себя. И радуюсь, что не наткнутся они там на меня. Узнает Эрмина меня или нет, а рисковать не хочу. Кто знает, что у неё на уме.

Так до обеда и обхожу стороной то крыло, где ведёт приём старая карга.

А к обеду приезжает повозка с тканями. И сопровождают этот заказ на пошив белья для столичных госпиталей лично Элизабет Лемье и Феодора Фогетт.

Вот о чём они говорят в кабинете мадам Сони мне бы очень хотелось узнать, но как та лиса я хожу вокруг и около закрытых дверей, но ни слова услышать мне так и не удаётся.

И я аж подскакиваю от неожиданности, когда дверь кабинета резко открывается.

— Лола, — подзывает меня мадам Соня. — Позови-ка мне Конни.

— Хорошо, — проявляя исключительное послушание, бегу я исполнять. И нос к носу натыкаюсь в коридоре на Эрмину, которая и сама уже ведёт растерянную Конниигейл в логово светских львиц. И к счастью, они так заняты беседой, что обе не обращают на меня никакого внимания.

— И как оказалась здесь, ты тоже не помнишь, я правильно поняла? — спрашивает Эрмина, когда рискуя, я пристраиваюсь им вслед.

— Нет. Эту историю про сгоревшее поместье мне придумали здесь. Взяли из какой-то старой газеты, — презрительно усмехается Конни. — Имя тоже выдумали. Но огонь, удушливый дым и пылающая мебель мне действительно порой снятся. Первые дни здесь я каждую ночь просыпалась в ужасе, вот кто-то и вспомнил о том, что читал о пожаре в богатом поместье. Тогда и решили, что я та самая Коннигейл де Артен.

— Ну, что ж, — собственноручно открывает ей Эрмина дверь кабинета. — А почему бы и нет.

И больше я снова ничего не слышу. И не знаю почему, но мне это совсем, абсолютно, нисколечко не нравится — такое внимание к этой надменной выскочке. И той самой способностью головы чувствовать жопой — интуицией ощущаю, что пахнет это керосином. Что не к добру это, ох, как не к добру.

Но стоять у кабинета мне больше не дают. Старшая по швейному цеху девушка уводит меня распределять объёмы работ. И до самого вечера мне и головы некогда поднять от швейной машинки.

Деньги хоть и обещают за выполненную работу небольшие, но это деньги, которые в любом мире на дороге не валяются. И раз уж умею я вставлять нитку в иголку, регулировать высоту лапки, заправлять челнок и крутить ручку швейной машинки, то от возможности заработать не отказываюсь. Хотя и думаю за работой о том, что вечером мой король приедет снова. Потому что просто не сможет не приехать — так я в нём уверена.

И зря стою весь вечер у окна лестницы. Зря всматриваюсь в лица снующих по центральной площади людей. Зря силюсь рассмотреть в пустом небе луну.

«Новолуние!» — звучит в голове ответ Ваби на мой вопрос как люди узнают, что должна приехать ведьма.

Снова чувствую себя чужой, брошенной и одинокой. И снова ругаю себя за то, что так щедро позволила себе скрыть от Гошки правду. Потому что тоскую по нему. Очень тоскую. А вечер — время меланхолии. Именно вечером труднее всего держаться намеченных планов. Хочется плюнуть на всё, махнуть рукой и была ни была.

И пойти бы в гостиную, выпить, забыться и дождаться его там, но из головы всё не идут Эрмина почти в обнимку с Конни, из души — тревога, а из груди — тяжёлые вздохи. Да и вообще ничего не хочется.

— Лола!

Я вздрагиваю на мужской голос и поспешно поворачиваюсь.

— Тэфил? — Чёрт! У них с Георгом так похожи голоса.

Глава 20. Даша

— Вы не присоединитесь к нам? — протягивает он руку.

— А Его Величество? — принимаю его горячую ладонь.

— Нет, его сегодня не будет, — склоняясь, прижимается он к моей руке губами, не сводя с меня глаз.

И у меня язык не поворачивается его дальше расспрашивать. Ведь он всё равно не ответит. А я и так уже проявила излишнюю заинтересованность.

15
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело