Клад - Делибес Мигель - Страница 15

• Предыдущая
• 15/21
• Следующая

– А в случае если «детектор напряженности» посоветует отложить встречу, я позвоню тебе в пансион «Рамос» за час до встречи. Договорились?

– Идет, – сказал Херонимо.

Представитель министерства проводил Херонимо до приемной и похлопал еще раз по плечу, потом ласково обнял за талию:

– Видеть тебя здесь – для меня, милый, праздник, ты и сам знаешь. Лифта не вызываешь? Как хочешь. Возможно, ты и прав. Возможно, нам всем не помешало бы немножко поупражняться, – Он блеснул золотыми зубами и поднял руку: – До вечера, чао!

Несколько мужчин прохаживались под колоннадой вдоль ярко освещенных витрин кафе «Аляска». Было холодно. Под резкими, все крепчавшими порывами ветра люди горбились, засовывали руки поглубже в карманы, запахивали куртки и плащи, поднимали воротники. В конце концов Херонимо остановился у освещенной витрины и, приплясывая от нетерпения, посмотрел через площадь на часы аюнтамьенто.

– Без десяти, – сказал он. – Только того и не хватало, чтобы этот тип выкинул со мной такую шутку.

– А если все уладится, завтра будем работать? Как ты считаешь? – робко подошел к нему Кристино.

Херонимо вытащил руки из карманов и крепко потер:

– Ну конечно, ради этого все и делается. С этой историей надо как можно скорее кончать. Хотелось бы вернуться в Мадрид самое позднее в пятницу вечером.

И тут Фибула неожиданно с размаху огрел Анхеля по сгорбленной спине:

– Веселей, дорогой! Ты же не на похоронах. Вот шеф сейчас уедет, а мы втроем пойдем в паб «Адриан» и дадим там звону. Ну и вечерок! Клянусь, уж в этом-то я себе не откажу.

Херонимо снова спрятал руки в карманы и повернулся к дверям кафе.

– Холодно, даже лицо щиплет, – сказал он. – Почему бы нам не подождать в тепле?

Кристино остановил его; он внимательно смотрел на середину площади.

– Подожди, – сказал он.

Машина с зажженными фарами медленно скользила по направлению к ним и остановилась за несколько метров, у белой линии. Вышел одетый в форму шофер и почтительно открыл заднюю дверцу, Херонимо тихонечко присвистнул:

– Во черт, «мерседес»! Неужто представитель министерства?

В этот миг представитель министерства в приталенном темно-сером пальто выбрался из машины и решительно направился к Херонимо.

– Ну, как ты после утренних событий? – широко улыбаясь, спросил он и, указывая на остальных, сказал: – Полагаю, твои люди. Как дела, парни? – И стал с чрезмерной сердечностью пожимать руки; тут же он счел себя обязанным объясниться: – Естественно, машина не моя, – он засмеялся. – Но знай наших! Покажись перед деревенщиной в «сеате» – так только ухмыляются, а вот перед «мерседесом» пасуют. Я этих людей вдоль и поперек знаю, как самого себя, – И он мягко взял Херонимо под руку: – Ну что, едем?

– Как скажешь. Я в твоем распоряжении.

Анхель и Фибула насмешливо созерцали, как одетый в форму шофер придерживал дверцу. Едва машина тронулась, представитель министерства извинился.

– Прости, что опоздал, – сказал он. – Хуанма этим своим знаменитым отчетом задержал меня дольше, чем я предполагал.

Херонимо хотел что-то ответить, но представитель министерства ему помешал:

– Не беспокойся, – и объяснил: – «Детектор» заверил, что в Гамонесе царит мир и порядок. Как только вы уехали, все успокоилось, тишь да гладь да божья благодать, – И уже другим тоном: – Во всяком случае, мы не очень опаздываем. У тебя точные часы?

Херонимо попытался было посмотреть, который час, при слабом свете зажигалки, но представитель министерства, заметив это, воскликнул: – Прости, милый! – поднял руку, нашел кнопку над головой и включил верхний свет.

– Пять минут девятого, – сказал Херонимо,

– Ничего, подходяще, – он погасил свет. – Будем там раньше половины. – Он кивнул на затылок шофера: – Давид чудесно водит машину. Гонит, конечно, если дорога позволяет, но здесь, внутри, ничего не чувствуется. В этих больших машинах едешь, точно в кресле дома сидишь.

– Понятно.

Представитель министерства усмехнулся в темноте,

– Во всяком случае, опоздание – вполне достойное дипломатическое средство, – прибавил он. – Вспомни, как дон Франсиско опоздал на свидание в Эндайе [5]. Говорили, что фюрер был вне себя, – восхищенно засмеялся он. – Кто знает, может, вот благодаря этому мы с тобой сидим здесь спокойно и разговариваем?

– Может быть, – отозвался Херонимо.

– А в общем, не думаю, что нас ждут трудности. Я, конечно, предпочел бы встретиться с членами какого-нибудь другого аюнтамьенто, но ведь не всегда можешь сам выбрать противника. Справлялся я с задачами и потруднее. Слава богу, опыта мне не занимать, – он снова засмеялся,

– Ты уже так давно на этой должности?

– Не в том дело, милый, ты не забывай, что я брюки протер еще в Управлении информации и туризма. Да и не столько свой опыт я имею в виду, когда говорю, что знаю, как справиться с этими людьми, просто я знаю, на какую ногу они хромают, знаю их уловки и предрассудки. Ты пойми, я ведь сам деревенский, и здесь, в этих самых местах, я пахал, я косил, я молотил больше, чем они сами, а землю понимаю не хуже их. Одним словом, я стреляный воробей и знаю, как их узлом завязать.

Мертвенные лунные блики пробивались меж голых ветвей.

– Гамонес, – немного нервничая, сказал Херонимо.

Казалось, в деревне все спали. При слабом зеленоватом свете висевших на углах лампочек в двадцать ватт видны были закрытые окна и двери. Черный кот собрался было перейти мостовую, но в последний момент отказался от своего намерения и одним прыжком перемахнул через каменную ограду. На площади тоже никого не было, только какой-то молодой, атлетического сложения человек в кожаной форменной куртке небрежно облокотился на капот голубой туристской машины, стоявшей у входа в аюнтамьенто. На углу, у поворота, зябко светились огни бара.

– Останавливай, Давид, – приказал представитель министерства. – Ставь нашу машину вон за той.

Едва «мерседес» остановился, как трое мужчин в таких же черных куртках поспешно вышли из голубой машины. Херонимо передернул плечами.

– Ничего себе бродячие торговцы, хорош же твой великий режиссер! – расстроившись, сказал он.

Представитель министерства успокаивающе положил руку ему на колено и, пока Давид открывал дверцу, успел сказать:

– Молчи, милый. Подумай хорошенько. Шеф поступил по-своему благоразумно. А кроме всего прочего, исполнил свой долг. И не кати ты на него бочку, это было бы неблагодарно,

Холод крепчал. Ветер врывался в долину, проносился деревней с севера на юг. Мужчина в черной куртке, тот, что стоял опершись о машину, подошел к представителю управления и вытянулся перед ним.

– К вашим услугам, дон Карлос, – сказал он. – Никаких происшествий.

Довольная улыбка тронула губы представителя министерства.

– Все спокойно?

– Деревня спит, дон Карлос. Во всяком случае, если бы что и разразилось, так в верхнем квартале стоит жандармский резерв. Тридцать человек.

– Связь есть?

Человек в черной куртке показал маленький передатчик:

– Постоянная, дон Карлос. В автокаре они явятся сюда не позднее, чем через пятнадцать секунд.

Представитель министерства оглядел пустынную площадь.

– Хорощо. Этого достаточно, – удовлетворенно сказал он, – Не теряйте связь и ведите наблюдение за местом встречи.

Человек в черной куртке снова щелкнул каблуками:

– Как прикажете, дон Карлос.

Внезапно с грохотом распахнулись двери бара, и появились четыре темные фигуры, четыре согнутые тени в низко нахлобученных беретах, головы наполовину скрыты поднятыми воротниками меховых курток. Первый, невысокого роста, одно плечо ниже другого, направился к ним, устремляясь вперед всей верхней частью тела и потирая руки.

– Алькальд, – прошептал на ухо представителю министерства Херонимо.

– Понял, понял. Я его знаю. – Представитель министерства понизил голос и тут же раскрыл объятия: – Что нам скажет дон Эсколастико? – Он с притворной сердечностью обхватил алькальда своими длинными руками и энергично похлопал по спине. – Как живется? Как ваш муравейник?

• Предыдущая
• 15/21
• Следующая