Грезы андроида (ЛП) - Скальци Джон - Страница 1

Annotation

Его плечевые крылышки охватила жестокая дрожь и он зарылся головой в передние конечности. Крик наклонился и потрепал Тудену по хитиновой оболочке; Тудена оттолкнулся от стола и вышел, шатаясь, из кабинета. Через несколько минут появился один из помощников Тудены, поблагодарил Крика за потраченное время и проводил его до выхода из посольства.

Грезы андроида

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Грезы андроида

Глава 1

Дирк Мёллер не мог знать, удастся ли ему допердеться до серьезного дипломатического инцидента, но был полон решимости попробовать.

Мёллер рассеянно кивнул своему ассистенту, положившему перед ним на стол план сегодняшних переговоров, и поерзал в кресле. Плоть вокруг аппарата зудела, но тут уж ничего не поделаешь – десятисантиметровая металлическая трубка, начиненная электроникой, не может не вызывать определенный дискомфорт, оказавшись в прямой кишке.

Фиксер, знакомя его с аппаратом, сразу дал это понять.

– Принцип прост, – сказал Фиксер, вручая Мёллеру слегка изогнутую штуковину. – Вы испускаете газы обычным образом, и они, вместо того, чтобы покинуть ваш организм, попадают вот в этот передний отсек. Отсек закрывается и газы перекачиваются во второй, в котором к ним подмешиваются дополнительные химические компоненты – точный состав зависит от выбранного вами сообщения. Затем они попадают в третий отсек и ждут вашего сигнала. Осталось выдернуть пробку – и они выходит. С аппаратом вы будете взаимодействовать с помощью беспроводного интерфейса. Все здесь. Вам остается только установить его.

– А это больно? – спросил Мёллер. – Я имею в виду установку.

Фиксер закатил глаза.

– Вы собираетесь засунуть себе в задницу миниатюрную химическую лабораторию, мистер Мёллер, – сказал Фиксер. – Разумеется, это больно.

И не соврал.

За вычетом этого обстоятельства, устройство и в самом деле было чудом техники. Фиксер создал его на основе чертежей, обнаруженных им в Национальном архиве и датированных годом первого контакта между нидами и людьми, состоявшегося несколько десятилетий назад. Их разработчиком был инженер-химик, одержимый идеей музыкального концерта сразу для двух рас; предполагалось снабдить каждого исполнителя-человека исходным вариантом устройства, разместив его рядом с трахеей, чтобы отрыгивать через него послание дружбы.

План провалился, поскольку ни один сколько-нибудь респектабельный человеческий хор участвовать в концерте не пожелал; было что-то такое в концепции вокального газовыделения, обеспечиваемого операцией на горле, из-за чего весь замысел несколько терял в привлекательности. Вскоре после этого инженера-химика целиком захватили иные хлопоты – некоммерческая организация, созданная им для воплощения концертной идеи, стала объектом федерального расследования, в результате которого он отправился в тюрьму общего режима по обвинению в мошенничестве и уклонении от налогов. В суматохе чертежи аппарата потерялись и канули в безвестность, дожидаясь появления кого-то, чьи помыслы и цели будут более благородны.

– Вы в порядке, сэр? – спросил Алан, ассистент Мёллера. – Вы как будто чем-то озабочены. Вам уже лучше?

Алан считал, что причиной вчерашнего отсутствия начальника послужил кишечный грипп; подготовку сегодняшних переговоров пришлось проводить по конференц-связи.

– Все хорошо, Алан, – сказал Мёллер. – Немного болит живот, вот и все. Наверное, съел что-то за завтраком.

– Могу узнать, нет ли у кого-нибудь таблеток от живота, – сказал Алан.

– Только их мне сейчас и не хватало, – сказал Мёллер.

– Тогда, может быть, воды? – спросил Алан.

– Не надо воды, – сказал Мёллер. – А вот небольшой стакан молока был бы в самый раз, пожалуй. Думаю, молоко успокоит желудок.

– Узнаю у индентата, – сказал Алан. – До начала еще несколько минут.

Мёллер кивнул Алану и тот удалился. Хороший парень, подумал Мёллер. Звезд с неба не хватает и в торговом представительстве недавно, но именно по этим двум причинам он его и выбрал в качестве помощника на переговорах. Кто-нибудь более наблюдательный и лучше знающий Мёллера мог припомнить, что он страдает непереносимостью лактозы. Даже капля молока с неизбежностью вызывала у него расстройство желудка.

– Непереносимость лактозы? Отлично! – сказал Фиксер, когда с установкой было покончено. – Выпейте стакан молока, подождите часок – и вперед, в атаку. Кроме того, можете попробовать и другие вызывающие метеоризм продукты: бобы, брокколи, капусту цветную и белокочанную, сырой лук, картошку. Яблоки и абрикосы тоже весьма эффективны. Сливы – и того пуще, но это будет уже избыточная огневая мощь. Обильное овощное ассорти на завтрак – и все, не пытайтесь усугублять.

– Мясо? – спросил Мёллер. Он еще не вполне отошел от боли, вызванной введением аппарата в его выхлопную трубу.

– Конечно, только оно не должно быть постным, – сказал Фиксер. – Бекон, хорошая мраморная говядина тоже пойдет. Солонина с капустой снабдят вас всем необходимым для работы. А что такое, вы не любите овощи?

– Мой отец был мясником, – объяснил Мёллер. – Я с детства ел много мяса. До сих пор его люблю.

На самом деле за этим стояло нечто большее, чем любовь. Дирк Мёллер, конечное звено длинной эволюционной цепочки хищников, ел мясную пищу за каждой трапезой и гордился этим. Большинство-то давно отказалось от нее. А те, кто еще держался, предпочитали мясо, выращенное в баках из культуральных тканей и не требующее убийства животных и вообще какого-то участия животных в этом процессе, помимо чисто символического. Самым популярным мясным продуктом на рынке стало нечто под названием «Бизонокабан Кингстона»™ – невнятная комбинация коровьих и свиных генов, растягиваемая на хрящевом каркасе и выращиваемая в питательном бульоне до образования мясоподобной массы, которая была бледной, как телятина, постная, как ящерятина и в такой степени чуждая страданиям животных, что даже завзятые вегетарианцы нет-нет, да и закусывали «»изонокабаньим бургером»™, когда находило настроение. Корпоративным маскотом «Кингстон» была свинья с шевелюрой и рогами бизона, которая жарила бургеры на хибачи, при этом подмигивая и облизываясь в предвкушении собственной фиктивной плоти. Эта тварь пугала до чертиков.

Мёллер скорее бы поджарил собственный язык, чем стал есть мясо из баков. Хороших мясников в наши дни стало не сыскать, но Мёллер нашел-таки одного за пределами Вашингтона, в пригороде Лизбурга. Тед, как и все прочие нынешние мясники, держал мясной бутик. По основной профессии он был механиком. Но в схеме разделки туши он разбирался, чего нельзя было сказать о большинстве его коллег. Раз в год, в октябре, Тед набивал морозильную камеру в подвале у Мёллера говядиной, свининой, олениной и четырьмя видами птицы: курами, индейками, страусами и гусями.

Поскольку Мёллер был его лучшим клиентом, Тед время от времени подбрасывал чего-нибудь более экзотического – чаще всего каких-нибудь рептилий; с аллигаторами у него стало получше после того, как во Флориде на год открыли охотничий сезон на чересчур размножившихся гибридных особей, интродуцированных Агентством по охране окружающей среды для репопуляции Эверглейдса. Иногда, впрочем, попадались и млекопитающие, о видовой принадлежности которых скромно умалчивалось. Как-то Тед прислал десять фунтов стейков и записку, нацарапанную на оберточной бумаге: «Не спрашивайте». Мёллер приготовил их на барбекю с бывшими коллегами из Американского института колонизации. Всем они очень понравились. Несколько месяцев спустя другой мясник – не Тед – был арестован по обвинению в контрабанде мяса Чжан-чжана, панды из Национального зоопарка. Панда бесследно исчез примерно об ту пору, когда Тед прислал свой мясной гостинец. На следующий год Тед вернулся к аллигаторам. Так оно и вправду было лучше для всех, за исключением, может быть, аллигаторов.