Добро из зла (СИ) - "Терран" - Страница 70

— Я пришел попросить тебя о помощи в память о былых временах. Помоги мне найти мою дочь. Я знаю, ты можешь.

Это его "мою", не "нашу", ударило ее сильнее, чем Рейвен была готова признать.

— Просто один портал, — продолжил он тем самым тоном, которым раньше был способен уговорить ее на что угодно. — Тебе это ничего не будет стоить. Или — мы можем подраться, потому что отступать я не намерен. Ты, наверное, убьешь нас обоих, но даже Дева не способна на это мгновенно. Кроу займет тебя на время, пока я буду разносить по бревнышку это место, никого не убивая — только раня… и тогда на запах придут Гримм, мы видели стадо Голиафов неподалеку. Конфликт, потери и смерти среди тех, о ком ты, наверно, заботишься — которых легко можно избежать. Пожалуйста, если ты хоть когда-то меня любила — сделай мне последнее одолжение и мы больше никогда не встретимся, обещаю.

"Если ты хоть когда-то меня любила…" — это тоже ударило ее больнее, чем должно было.

Вздохнув, она рывком обнажила клинок и рубанула воздух чуть в стороне от себя, оставляя за собой кровавый темно-алый разрыв, клубящийся багровым туманом.

"Ты никогда не могла отказать ему хоть в чем-то, Рейвен, — мысленно вздохнула она. — Оказывается, нет никакой разницы, двадцать лет тебе, или сорок".

— Спасибо.

Это слово и долгий прощальный взгляд — единственное, что он подарил ей, прежде, чем нырнуть в портал. Она устала махнула рукой брату:

— Давай быстрее, пока я не передумала.

Ухмылка Кроу вновь стала именно такой, какой она ее запомнила: саркастичной и насмешливой, но не злобной, от которой хотелось сломать ему челюсть, а не вспороть горло.

— Так что, у тебя все-таки есть сердце, Рейвен?

— У меня есть мозг, — огрызнулась она. — Он привел разумные доводы, в отличие от тебя, балда. За восемнадцать лет ты так и не научился ничему новому, кроме как махать мечом.

— Ну конечно.

Перед тем, как скрыться в портале, он обернулся через плечо:

— Повторяй себе это почаще.

И он ушел, а через пару секунд схлопнулся и портал — реальность затягивала нанесенную ей рану. Глубоко вздохнув и успокоив взбрыкнувшее сердце, о существовании которого она давно успела забыть, Рейвен оглянулась и секунду молча смотрела на ошарашенные лица подчиненных, смотревших на нее круглыми от шока глазами. Запоздало она поняла, что ее слишком личный разговор с Тейянгом слышали все. Взвесив руке клинок, она улыбнулась, не без удовольствия отметив, как вздрогнули от этой улыбки те, кто знал Рейвен Бранвен лучше других:

— Если у вас есть время греть уши, найдется и время для внеочередной тренировки. Давайте как в старые добрые, когда я вернулась в племя и взяла власть согласно традициям — в бою, убив прошлого лидера и всех несогласных: все вы — против меня одной. Обещаю, я буду ласковой и нежной. Может быть, даже никто не умрет.

Правильно заварить чай — настоящее искусство. Вода должна вскипеть, но не "вспениться", чайник и чашки нужно прогреть до определенной температуры, первая заварка — сливается, пить можно только вторую… Рейвен научила этому искусству мать, когда еще была жива. Нападение Гримм, обычное дело… мама не была воином, но погибла, пытаясь увести от своих детей Беовульфа.

Она погибла, потому что была слабой — так сказал отец. Как она поняла куда позже, чем должна была, он сделал это, чтобы заставить ее и Кроу тренироваться до седьмого пота, чтобы они позволили провести себя через все круги ада, чтобы превратили себя в оружие племени, в смертельный отравленный клинок, которым клан должен был карать своих врагов.

Папа тоже погиб — от руки дочери, когда она вернулась домой. Он тоже был слабым.

Вдохнув глубокий аромат правильно заваренного чая, Рейвен сделала маленький осторожный глоток и довольно зажмурилась — крепкий, как стакан водки, черный чай с имбирем и без сахара всегда был ее слабостью, особенно в такую погоду — мягкой мистралийская зима была только в сравнении с горным климатом Вейл. Она позволила себе чуть сгорбиться, устроившись за котацу, совсем немного расслабиться на мягких подушках — проявление слабости, которое она могла позволить себе только наедине с собой. В конце концов, даже Деву можно убить во сне.

Из состояния умиротворенной созерцательности, достигнутого с таким трудом, ее вывело осторожный стук в дверь. Вздохнув, Рейвен выпрямила спину, положила на стол перед собой клинок и тихо сказала:

— Заходи.

Приоткрыв дверь, Вернал просунула внутрь голову и, неловко улыбнувшись, призналась:

— Племя послало меня на заклание, чтобы узнать, ждет ли их всех завтра повторение сегодняшней "тренировки".

Хмыкнув, Рейвен кивнула на котацу, приглашая ученицу разделить с ней чай и заговорила лишь дождавшись, когда та усядется, нальет себе чайную пиалу и пригубит напиток.

— Ты ведь понимаешь, почему я сделала это?

Вернал подобралась, отвечая быстро и четко, так, будто сдавала экзамен. В принципе, так оно и было… кто-то ведь должен вести племя, когда ее не станет?

— Некоторые могли решить, что ты проявила слабость, согласившись с требованиями чужака и предателя. Победив все племя в одиночку, и разобравшись после с тем стадом Голиафов, которое притопало на негатив, ты показала, что все еще заслуживаешь вести нас.

— Все верно, — кивнула Рейвен, вновь пригубив чай, с некоторым раздражением отметив, что приход Вернал разрушил тот островок спокойствия, что она создала себе привычным ритуалом. — Только это были не требования.

— Это очень походило на шантаж, — нахмурилась ученица. — Он всерьез угрожал нам Гримм! Разве Охотники так поступают?

— Ты не знаешь Тейянга как я, — покачала головой Рейвен. — Он просто объяснил, что не собирается уступать. Значение имели лишь его последние слова.

"Пожалуйста, если ты хоть когда-то меня любила…"

— Знаешь… — осторожно протянула Вернал. — Сейчас они все гадают, кто был этот человек, который говорил о дочери и о том, что сказал твой брат.

"Слабые бегут, Рейвен"

— На самом деле, оказалось, что даже старожилы почти ничего не знают о том, что было в твое отсутствие, — продолжила ученица. — Ты ничего никому не рассказывала, просто заявив, что Кроу предал племя, убила прошлого вождя и заняла его место. Если кто и пытался что-то выяснить, у него ничего не вышло — мы постоянно кочуем с места на место, два-три раза в год, кружа у границ Мистраля. А ты училась аж на другом континенте.

— Ближе к делу, Вернал.

— Они будут задавать мне вопросы. Почему-то все считают, что я знаю о тебе больше других… раньше я думала, что они правы, но сегодня поняла, что не знаю о тебе ничего. Что я должна ответить, когда племя спросит?

Под тяжелым взглядом наставницы, Вернал поежилась и торопливо пояснила:

— Я не требую ответов, я прошу инструкций.

Прежде, чем ответить, Рейвен принялась заново заваривать чай, строго по заветам матери: залить кипятком на пару пальцев, подождать две минуты, долить до половины. Ученица, прекрасно зная насколько священен для нее этот ритуал, молча ждала, потягивая собственный чай и бросая на своего вождя любопытные взгляды. Мелкая прекрасно знала, что если Рейвен не отказала сразу — какую-то информацию она все-таки получит.

А сама Дева Весны думала о том, что именно можно рассказывать ученице. В необходимости сказать хоть что-то она не сомневалась — если людям не дать ответы, они придумают их сами.

Да и на самом деле, ей просто хотелось поговорить. Она пыталась забыть четыре года, проведенных в Биконе, это счастливое время, обернувшееся кошмаром, долгие восемнадцать лет. Но едва ей стало казаться, что она справилась с этим — всего одна встреча и короткий разговор разбили все усилия вдребезги, смели возведенные стены так, будто их никогда и не было, сорвали кровяную корочку с едва начавшей заживать раны. Кроу, Тейянг, Саммер… Янг — все это ожило в памяти, будто только вчера она сбежала из больницы, оставив дочь на руках растерянного мужа.