Новые сказки (2-е издание) - Бехштейн Людвиг - Страница 4

— Карлики — это маленький потешный народец, который любит позабавиться, — сказал старший брат. — Им иногда доставляет большое удовольствие подбрасывать свои шапки на воздух. Хопс! — каждый видит карлика, — хопс! — карлик ловит свою шапку, надевает ее и снова становится невидимкой. А тут-то и надо устроить так, что как только карлик подбросит шапку, живей схватить его и моментально самому поймать шапку. Тогда карлик делается видимым, а поймавший шапку становится повелителем всего карликова мира. Ну, тут можно или оставить шапку себе, чтобы делаться невидимым, или требовать от карликов столько сокровищ, что ими можно обеспечить себя на всю жизнь; ведь карлики обладают всеми металлами, скрытыми в недрах земли, и знают, как пользоваться чудодейственными силами природы.

— Вот так штука! — воскликнул один из братьев. — Так пойди же и достань нам шапки-невидимки или по крайней мере доставь себе такую шапку да и помоги нам, чтобы и нам впредь жилось получше.

— Я сделаю это, — сказал старший брат и вскоре отправился в горы, покрытые лесом. Путь туда был довольно далекий, и только к вечеру прибыл наш молодец к горам, где жили карлики. Придя на одну поляну, он по примятой траве заметил следы кувырканья и танцев карликов, прилег тут же и стал ждать. Вскоре начали появляться потешные малютки; они перепрыгивали друг через друга, бросали свои шапочки и забавлялись самым смешным образом.

Вдруг одна из шапок упала прямо около него, он бросился было к ней, но карлик, которому она принадлежала, был гораздо проворнее его, сам схватил шапку и закричал: «Диебио! Диебио!» На этот крик собралась вся компания, бросилась на нашего молодца, точно куча муравьев на жука. Он даже не мог защищаться, его схватили и повели глубоко под землю, где находятся жилища карликов.

Оба оставшиеся дома брата очень печалились и грустили, видя, что старший брат не возвращается. Даже и сестре стало жутко: она была добрая, нежная, у ней часто болело сердце о том, что отец так груб и неприветлив с ее братьями и только ей оказывает внимание. Старый же мельник все ворчал: «Что мне за печаль, если один из негодных мальчишек отправился ко всем чертям, — одним нахлебником в доме меньше! Вернется еще, привык дармоедничать. — худое споро, не сживешь скоро!»

Однако, день шел за днем, а молодой человек не возвращался, и отец становился все строже да ворчливее. Оба брата тужили о своей судьбе, и средний брат сказал:

— Знаешь ли, брат, что! Пойду-ка я теперь в горы, авось добуду шапку-невидимку. Я представляю себе дело так: видно, брат добыл шапку да отправился гулять в ней по белу свету, хочет сперва поискать себе счастья, а о нас и думать забыл. Я-то уж вернусь, как только мне посчастливится. А вот, если не вернусь, так, значит, мне не посчастливилось, тогда прощайте, не поминайте лихом!..

Грустно расстались они, и теперь средний брат отправился в горы, покрытые зеленым лесом. Там с ним случилось точь-в-точь все то же, что и со старшим братом. Он увидал карликов, бросился за шапкой, но один ловкий карлик подхватил ее, закричал: «Диебио! Диебио!» — и вся ватага подземных существ кинулась на него; его связали так крепко, что он не мог двинуть ни одним членом, и потащили в подземное жилище.

С возрастающим нетерпением ожидал дома, на мельнице, младший брат возвращения среднего брата, но напрасно. Тут он страшно затосковал, потому что понял, что второй брат пропал без вести; сестра тоже грустила, один отец оставался равнодушным и только твердил:

— Пропал, так пропал! Дома не нравится жить, так скатертью дорога, свет велик, а в моем доме плотник тоже не забыл прорубить отверстия для дверей. Хорошо жилось ослу, нет, — пошел на лед танцевать, поскользнулся да и сломал себе ногу. Пусть всезнайка шатается, где хочет! Чего вы печалитесь о бедном грешнике? Я так рад, что избавился от него.

Однако, до сих пор младший брат находил утешение, делясь своим горем с другими братьями, теперь же, когда они все не возвращались, положение его стало невыносимым, и он сказал сестре:

— Милая сестрица, я тоже уйду и вряд ли вернусь, если со мной случится то же, что и с братьями. Отец не любит меня, хоть я ни в чем и не виноват. Бранные слова, которыми он награждал прежде нас троих, сыплются теперь на меня одного, переносить это мне не по силам. Прощай, счастливо оставаться!

Сперва сестра не хотела отпускать от себя младшего брата, которого она любила больше других, но он ушел тайком от всех.

Всю дорогу он только и думал, как бы достать шапку-невидимку. Как только он прибыл к зеленым горам, он тотчас по измятой траве узнал ту площадку, куда собирались карлики для своих ночных танцев, игр и единоборства; на вечерней заре прилег он там и выжидал, пока пришли карлики, стали танцевать и бросать шапки.

Один из малюток подошел почти вплоть к нему, бросил шапку, но умный малый не двинулся. Он подумал: «Еще есть время, пусть маленький человечек приручится и сделается более смелым». Карлик, действительно, увидав, что ничего тут не поделаешь, взял шапочку, лежавшую совсем около мальчика, и отошел. Немного времени спустя, полетела другая шапка и упала вблизи мальчика. «Ого, — подумал он, — теперь посыплется целый дождь шапок», — но выжидал, пока третья шапка не упала ему прямо на руку. Цап-царап! — он схватил ее и живо сам вспрыгнул на ноги. «Диебио! Диебио! Диебио!» — громко закричал карлик, которому принадлежала шапка, своим тонким, трескучим, пронзительным голоском, — и весь карликовый мир завизжал и закишел кругом него.

Но мальчик надел шапку, сделался невидимым, и они ничего не могли поделать с ним. Тут они подняли все вместе жалобный визг и плач и стали просить невидимого вора, чтобы он, во что бы то ни стало, возвратил им шапку.

— Во что бы то ни стало? — переспросил карликов умный малый. — Это для меня дело подходящее; мы можем сторговаться. Сперва мне только надо сообразить, в чем именно это «что» состоит. Прежде всего спрашиваю: где мои братья? — «Они внизу, в недрах зеленых гор!» — ответил карлик, которому принадлежала шапка-невидимка. — А что они там делают? — «Служат нам». — Так, они служат вам, а вы — мне. Живо! Подавайте их сюда! Их служба кончена, начинается ваша!

И вот подземные людишки должны были покориться земному человеку, так как обладанием шапки-невидимки он добился власти над ними.

Встревоженные и опечаленные карлики пошли теперь со своим повелителем к отверстию, которое вело во внутрь зеленой горы; оно со скрипом открылось и все быстро исчезли за ним. Подземелье представляло из себя массу огромных палат, длинных галерей и маленьких комнат и каморок, приспособленных для различных потребностей карликов. Не успев еще хорошенько оглядеться, мальчик первым долгом приказал привести к себе братьев. Они явились, одетые, как слуги, и закричали, увидав брата:

— Ах, вот и ты здесь, наш милый, добрый брат, наш малыш! Вот мы и все трое вместе, но теперь мы все под властью этих подземных духов и не увидим никогда ни света Божьего, ни земных лесов, ни цветущих полей!

— Милые братья, — возразил младший брат, — мне думается, что и на нашей улице будет праздник. Подать сюда роскошные барские одежды для моих братьев и для меня! — приказал он карликам, крепко держа в руках драгоценную шапку-невидимку.

В одну минуту приказ его был исполнен, братья переоделись, и покоритель карликов велел подать обед, состоящий из самых изысканных блюд и лучших вин. Затем началось пение, музыка, театр и танцы, — во всех этих искусствах карлики были мастера, каких и свет не производил. Потом принесли роскошные постели для отдыха. После отдыха во всем подземном царстве зажгли великолепную иллюминацию, привезли хрустальную карету, запряженную чудными лошадьми, и братья поехали кататься по зеленым горам, чтобы осмотреть все, что было в них достопримечательного. Они проезжали по ущельям, усыпанным драгоценными каменьями, видели грандиозные водопады и водоскаты, любовались, как цветут металлы, подобно цветам, — туч были и серебряные лилии, и золотые подсолнечники, и медные розаны, — все сияло блеском, роскошью и великолепием.