Слово и Чистота: Отражение (СИ) - Зайцев Александр - Страница 37

— Да. Поддержат. Но вы все понимаете, что это означает?! Это будет мировая бойня! Первая по-настоящему всеобщая война. — Перестав рычать, наследник сделал шаг назад и присел на кромку стола. — Если же РИЗВ устоит… То тут совсем иной расклад. Война становится необязательной, мы не потеряем лицо и сможем затребовать такие компенсации и преференции, что эти хорьки лет двадцать будут работать только на нас. Ты понял Рок, что стоит на кону?

— Да, мой сир.

— А теперь, когда ты понял. Выкладывай плохие новости.

— Сир?

— Что удалось узнать по Маэстро.

— Тунк провел с ним больше времени. — Рок отступает.

— Если позволите, сир. — Вперед вновь выходит куратор клерикалов.

— Излагай.

— Он производит очень двойственное впечатление. Если его не слушать, а просто наблюдать, то обычный немного дерганый импульсивный юноша. Это не скрыть от опытного взгляда и не подделать. Максимум восемнадцать. Но стоит открыть уши и закрыть глаза, отрешиться от юношеского, пусть и измененного закрытым шлемом голоса, как все меняется. Четкая речь, вопросы с двойным, а то и тройным дном, умение слушать и слышать, причем слышать даже не сказанное явно, прямота, граничащая с наглостью там, где оппонент не ожидает, умение сказать четкое и однозначное «нет» в глаза любому, невзирая на авторитеты. Прирожденный дипломат, опытный манипулятор, лидер, который не любит быть на виду. Повторю ОПЫТНЫЙ манипулятор, на уровне Котра, насколько я могу судить. — Брови наследника влетели в знаке удивления. — Это не талантливый юноша, это человек, прошедший огонь, воду и медные трубы. Лично прошедший. Получивший великолепное образование жизнью, понимающий чужие культуры на лету. Он же мог уйти в Излом в любой момент, но «держал лицо», играя «на одной площадке» с Зан Кхемом. Причем он играл с Созидающим на равных! Или… Даже переиграл его. Но тут не уверен, что Маэстро, что Зан Кхем куда лучшие дипломаты, нежели я.

— Ты выбран для работы с сенсами не за таланты в дипломатии, а потому как другие твои качества позволяют Одаренным не чувствовать в тебе угрозы. — Этими словами наследник поддержал своего человека. — Выводы?

— Большинство работ наших аналитиков следует выкинуть. Я готов поставить свой хвост, что он реинкарнат. Причем поведение Созидающего в разговоре с Маэстро подтверждает мои выводы. Если к Майе Гримм Зан Кхем обращался на «ты» или «мисс», то к нему исключительно на «вы» или как к «мастеру».

— Все же худший вариант, да? — Глубоко вздохнул наследник, прикрыв глаза.

— Добавлю к словам Тунка. — Не делая шаг вперед, произносит Рок. — Абель де Диас, папский легат, Стальной Искоренитель, когда увидел Маэстро, опустился перед ним на одно колено!

— Поправка. — Вмешивается Тунк. — Он опустился на одно колено перед Маэстро и Майей. Возможно, он так приветствует всех Рыцарей Излома, у нас нет по этому вопросу никакой информации.

— Искоренителя и его реакции не учитываем. — Отмахивается наследник Новильтера. — Он слишком непонятен, и не мы, ни какие аналитики не сможем достоверно просчитать, что в голове у столь древнего, и тем более Темного создания. — Фактический глава страны поднялся и окинул всех взглядом. — Итак, приоритеты. Начнем с тебя…

Лейр Глуатон не успел договорить. Высокие двери распахнулись и без доклада в помещение вошел, подпрыгивая от нетерпения, молодой человек лет двадцати пяти. Если приглядеться, то легко можно было бы найти несомненное сходство черт у вошедшего и хозяина кабинета.

Не обращая внимания на замерших по стойке смирно кураторов, молодой человек подбежал к столу.

— Лейр! Ты только посмотри! — с этими словами он попытался запихнуть в руку наследника пачку бумаг с какими-то формулами и чертежами. — Я, кажется, решил ту задачу!

— Это надолго? — Голос наследника изменился, когда он обратился к вошедшему, стал намного мягче.

— Я за час объясню! Честно!

— Вы слышали? — Хозяин кабинета повернулся к кураторам. — Свободны! Через час… через полтора часа вновь ко мне!

Даже если на дворец будут падать бомбы, даже если Ад разверзнется под ногами, он, Лейр Глаутон, найдет время для своего младшего брата. Это обещание он дал, стоя над кроватью умирающего мальчишки, много лет назад. И даже когда тот выжил, свое слово наследник никогда и не думал брать назад…

Чистое, белоснежное помещение без окон отлично освещено. Мощные потолочные лампы разгоняют даже самую незначительную тень. Бесчисленное число колб, мензурок, реторт и прочих лабораторных принадлежностей плотно заставляют многочисленные стеллажи. Приборы: от печей высокого давления и микроскопов, до вакуумизаторов. Если бы не одна деталь, то это место можно было бы принять за хорошо оснащенную химическую лабораторию в каком-нибудь престижном университете. Этой деталью являлись останки человеческого тела, лежащие на столе в центре помещения.

Насвистывая какую-то веселую мелодию, около трупа стоит молодая красивая женщина в одном защитном черном переднике на голое тело. Насвистывает и работает скальпелем. Отрезав часть сердечной мышцы покойника, красавица опускает её в фарфоровую чашку с каким-то раствором и вглядывается в начавшуюся бурную реакцию.

Судя по выражению её лица, она явно недовольна результатом, но гнев не портит её внешность, скорее наоборот, придает ей особенный, опасный колорит.

С тихим шипением раскрываются створки герметичного шлюза, впуская в лабораторию мужчину среднего роста и телосложения. Его внешность вполне обычна, пройдешь мимо на улице и вообще никогда не вспомнишь о нем. Каштановые волосы, короткая прическа, нос немного с горбинкой — ничего выделяющегося. На вид ему можно дать как двадцать пять, так и тридцать пять лет, слишком размыта и неопределенна граница. Одет он в простую красную футболку без принтов, спортивные шорты и серые кроссовки, в данный момент закрытые прозрачными бахилами. Не садясь на свободный табурет, гость произнес:

— Ты получила то, что мне нужно?

А вот голос мужчины выделяется: глубокий, требовательный, властный.

— Нет.

Красавица вовсе не смущена тем, что мужчина откровенно пялится на неё. Наоборот, едва заметным движением тела повернулась в более выгодном ракурсе, в таком, чтобы передник закрывал и дразнил.

— Так сделай! — Гость приподнимает губы, и видны острые нечеловеческие клыки.

— Вы можете требовать, приказывать, рычать. — Последний глагол дама произнесла с явной издевкой. — Это ничего не изменит. Вы просили дюжину порций и предоставили под них материал. Я вам сделала восемнадцать. И что? Вместо благодарности… — Она отвлеклась, отрезав новый кусочек от трупа и бросив его в свободную чашку, только выполнив эти действия, продолжила говорить. — Требование еще? Так вот стена, да ни одна, их целых четыре, мой патриарх, поговорите с ними. Честно, эффект будет точно такой же, то есть нулевой.

— Ты забываешь свое место, ведьма!

— Вот не надо снова. И я и вы прекрасно понимаем: без вас не будет меня, без меня не будет вас. Всех вас…

— Ты… — Рык из уст мужчины перерос в шипение.

— Я! — Вскинула голову красавица и, отложив скальпель, провела ладонью по своим волосам. — У вас есть, что сказать еще, мой патриарх?

Мужчина бросил взгляд на труп, потянул носом и немного изменился в лице.

— Сочувствую.

— Да? Бросьте, не верю. Вы никогда не любили Леонида.

— Тем не менее, он — ваша кровь и плоть, внук. Был…

— Вы, все вы оборотни, я имею ввиду, слишком много значения придаете кровным узам. Кровь — ничто, человека определяет не род, а способности.

— Ты просто забыла.

— О нет, я помню. — Возразила красавица на этот выпад.

— Нам нужна защита от этих отбросов! То, что ты приготовила, позволяет только умереть с честью, а не быть жертвенным бараном на бойне под призрачными и невидимыми мечами. Нам нужно средство, и ты его обещала.

— Обещала. — Не возражает хозяйка лаборатории. — Но алхимия — не точная наука, это искусство. Зато… — Она облизнула губы. — Теперь я знаю, что мне необходимо.