Избранная 147/2 (СИ) - "Китра-Л" - Страница 14

— Я куда-то бежала, — неловко ответила я. Скорее себе, чем Лёше. Я не забыла, что он спросил. Я не поняла, что он спросил. После напряженных дней и ночей, мозг перестал воспринимать и обрабатывать информацию.

Мы больше не вели бесед с другими Избранными, ограничиваясь невнятным приветствием и сухими комментариями о поднадоевшей иномирной кухне. Отчаянно хотелось жареной картошки или бутерброда с сыром.

Камер-паж тряхнул густой шевелюрой и повторил вопрос. Я снова его проигнорировала. На этот раз, намеренно. Отставать парень не собирался и зашел с другой стороны.

— Водички принести?

Я протянула к нему руки и взмолилась:

— Лучше понеси меня.

Парень склонил голову и понимающе улыбнулся:

— Клод вас совсем не жалеет? В этот раз он себя переплюнул. Обычно десяток учениц уже ходили под моим началом, и мы практиковали азы, — он вздохнул. — Я не то что бы ни рад, больше времени для спасательных экспедиций. Но это затягивание мне не по душе.

— Кого ты там спасаешь? — оживилась я, пытаясь представить худосочного бога в форме «МЧС». Да и бог ли он? Атрос похож на могущественное существо. Клод похож на злое могущественное существо. А Лёша? Ну какой бог? Так, домашний божок на полочке среди бесполезных побрякушек. Пятьдесят девять рублей за штуку.

— Магию, — как само собой разумеющееся, пояснил Лёша.

— Магию?

— Ну да. Не только люди нуждаются в помощи. Не только они умирают. Не только их племена и расы уничтожаются иноземцами. Магии нужна защита даже больше, чем людям.

— Никогда о таком не слышала.

— Пойдем, — поманил он пальцем, — покажу.

Желание посмотреть на магию одним глазком оказалось сильнее, чем желание лежать на поляне мертвой куклой и теряться в прострации. В лагере то и дело появлялись новые предметы, а ландшафт менялся по прихоти Клода, но вживую я этого не видела. Когда я приходила, для тренировок все было оборудовано. А хотелось магии. Красивого представления. Чего-нибудь до ужаса банального, как телекинез или ванильно-волшебного, как внезапное преображение Золушки в очаровательную принцессу.

Лёша вел меня обратно к горе, где жил Атрос, но обходным путем. Попадаться на глаза Клоду никому из нас не хотелось.

— Так и живешь в комнате маяка? — непринужденно спросил парень. На любого другого я бы окрысилась. Слушок о моей проблеме прочно бродил по лагерю, передаваясь из уст в уста. Даже изматывающие тренировки не спасали женский коллектив от сплетен и пересудов. Клод стойко перенес информацию об отсутствующем зеркале. Деловито уточнил у Атроса, можно ли теперь от меня избавиться и, получив отрицательный ответ, повысил утреннюю нагрузку вдвое.

Я пожала плечами.

— А куда мне деваться?

Парень опустил глаза на пыльную дорожку.

— Я думал над этим. Много думал. Атрос что-то недоговаривает.

— А я думала у вас ребята мир, любовь и дневник с секретиками один на троих.

Лёша рассмеялся во весь голос, запрокидывая голову назад. Утерев кончиком пальца выступившую слезу, он поморщился.

— Мы вынуждены сосуществовать. Деваться-то больше некуда. Атрос приютил меня и Клода, когда мы оказались в очень, очень плохой ситуации. С тех пор мы спасли не одну сотню миров от разрушения, но Кристальный так и остался одной большой загадкой. Он знает о вас гораздо больше, чем мы. Признаться, меня терзают догадки, почему он что-то умалчивает о самой загадочной Избранной за все существование проекта.

Я поджала губы, вспоминая пустое выражение лица статуи. Темный металл идеально выражал его отношение ко мне.

— Загадочная? Я — загадочная? Я проста как два рубля. Проще только инфузория-туфелька. Вымышленная туманность моей личности делает Клода очень подозрительным, а меня очень усталой. Я почти не подходила к тренировочному зеркалу. У меня едва есть время на задание Атроса.

Лёша остановился на развилке. Приказав ждать, он подошел к скале и заглянул за угол: туда, где плохое настроение стального учителя выливалось в очередную полосу с водными, грязевыми и огненными препятствиями.

— Два метра. Первый проход наш. Постарайся преодолеть его максимально быстро, — шепнул мой провожатый и скрылся. Я выждала несколько секунд и прильнула к шершавому камню. Холод лизнул щеку и успокоился.

Выждав, когда Клод глянет на секундомер, покачает головой и устремит суровый взор в ту сторону, где потерялась я и еще добрая половина халтурщиц, метнулась к узенькому проходу. Боком протиснувшись в расщелину, я тяжело выдохнула. Сердце выползло из пяток и сумасшедшим биением отпраздновало победу.

Несмотря на отсутствие внешнего источника света, видимость в пещере стояла отличная. Я заозиралась в поисках ламп и свечей, но ничего не обнаружила. Проклятая физика Центра начинала потихоньку подбешивать. Нельзя жить вот так, совсем без правил, нельзя!

Пещера была небольшой и имела только один выход. Помимо мелких ямок, шедших вдоль стен, в ней не нашлось ничего любопытного. Я подошла ближе. В темных углублениях лежали цветные продолговатые мячики размером с кулак. Не все обладали радужной оболочкой. Кое-где проглядывали оттенки серого. У последних Лёша присел на корточки и осторожно выудил из кармана черный кокон-сферу.

— Подержи-ка, — он протянул мне ношу. Я взяла. Лёша принялся перекладывать радужные коконы в соседние углубления. Сначала он их гладил, говорил непонятные, необычайно мелодичные слова, и большими мягкими ладонями легонько приподнимал. Казалось те подмигивали ему соцветием ярких красок, будто общаясь на известным им одним языке.

Мои руки дрожали, когда я принимала необычную вещицу. Темный клубок оказался очень легким и... теплым? Прижав к нему ухо, я почувствовала ритмичные удары. Биение сердца? Пульс?

— Оно живое! — воскликнула я, отдергивая и едва не роняя шар.

— Тс-с-с, — Лёша перехватил мои руки, заставляя сжать их на коконе. — Не «оно», а «она». И конечно живая.

Продолжая удерживать, он помог опустить ношу в углубление, к остальным коконам.

«Это не ямки, — поняла я, — а колыбели. И в них лежат не шары и не коконы, а яйца».

— Магия, — подтвердил догадки юноша, любуясь своими творениями. Он смотрел на них так, как матери смотрят на своих первенцев. — Забытая, потерянная, уничтоженная, ушедшая, мертвая магия, которой Избранные будут обучаться и даруют им новую жизнь.

Я сжала кулаки, вновь ощущая живое тепло. Яйцо лежало в колыбели, но я не могла перестать слышать размеренное биение его пульса.

— Эта черная, — невпопад брякнула я.

— Она особенная.

— Разве они не все особенные?

— Все. Но каждая из них спасет только один мир, а эта, — он ласково погладил дремлющий кокон антрацитовых красок, — эта может спасти все миры.

Сквозняк заставил меня поёжиться.

— Они великолепны, — подтвердила я, вставая с колен. — Жаль, мне пора. Клод ядом начнет плеваться, если я приду самой последней. Спасибо, что показал их, — неуверенно кивнула.

— Удачи тебе, — пожелал Лёша, оставаясь у колыбелей.

— Удача мне не поможет, — шепнула я, протискиваясь обратно.

Прижавшись к камню, я скользнула руками по проходу. На стенке остался слабый золотистый блеск. Точно такой же, как тот, которым Селина упрекнула меня в первый тренировочный день.

Черт, да где я постоянно пачкаюсь?!

— 12 —

— Девочки, куда это годится? Четвертая неделя пошла, а у меня до сих пор болят бедра после уроков верховой езды, — ныла Блонди, сползая по цветастым обоям тренировочного зала нашей пятерки. — Грациозно держаться в седле — это вам не галопом удирать от стаи упырей. Без особого чутья и внутренней грации не обойтись. А как же ее поддерживать, если стонет каждая мышца?

Дитя моды и минеральной косметики считала, что именно ей досталась самое сложное предназначение и не стеснялась напоминать об этом при каждом удобном случае. Четырнадцатая готовилась к Отбору: к жесткому соревнованию красавиц за сердце своенравного и свободолюбивого принца. Это вводило четырнадцатую в крайнюю степень возмущения. За всю свою жизнь девушке ни разу не доводилось гоняться за парнями и с кем-то конкурировать. Достаточно поманить пальчиком и мужчина оказывался у длинных стройных ног.