(Не)реальный (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta" - Страница 1

Моему другу К.Ф. посвящается.

— Ты спятила.

— И тебе привет, мам, — хладнокровно фыркнула Аленка, разглядывая содержимое чемодана. Так, кажется, все взяла. С одной стороны, Машка наверняка бы валялась в истерике от того, сколь мало одежды Аленка берет с собой. Аленка же предпочитала минимум, позволявший комплектовать вещи между собой, и пару платьишек на выход. Не то чтобы эти платьишки были необходимы, не то чтобы она была уверена, что будет куда выйти, но, в конце концов, — в отпуск она едет или как?

— Детка, это Москва. Она пожирает людей.

Аленка вздохнула. Да уж, про столицу необъятную в народ уже начинали ходить страшилки. Мол, уезжал человек в Москву за красивой зарплатой, на которую можно было бы прожить, а оказывался на вечных побегушках в Макдональдсе, отдавал больше половины «красивой» за съемную халупу на окраине Мытищ. И жил там, проводя кучу времени в метро, мотаясь с одного конца Москвы на другой, просто потому, что работы рядом с домом не было, был вечным «обслуживающим персоналом», а потом, мол, возвращался в родную провинцию, чтобы устроиться здесь где-нибудь сторожем и мыкаться до трагичного окончания пенсии. Вот это — как была уверена мама — и ожидало Аленку. Да-да, и никому, мол, не нужен был тот диплом программиста, кто ж возьмет на работу девушку, когда на этом рынке полно мужчин, считающихся более компетентными. И это, конечно, было, может быть, и правильно, если бы не…

— Мам, я тебе уже говорила. Я не навсегда еду. Только на отпуск.

Да уж. Отпуск мечты. Не Бали, не Турция, даже не Сочи — а именно там согласно маминому убеждению и стоило отдыхать. Хотя… Вообще-то — да. Это был отпуск мечты. По крайней мере, Аленка о нем уже восемь месяцев мечтала. Тихонько, наивно, сама посмеиваясь на собственную глупость.

— Детка, я знаю, зачем ты туда едешь, — проникновенно заявила мать, — и не надо, Аленушка, не верь, зачем ты вообще на это ведешься?

Аленке уже даже не вздохнуть хотелось, Аленке хотелось побиться головой об стену. Потому что все это она слышала уже раз этак тысячу двадцать четыре. И это только от мамы. Не говоря уже про Машку из бухгалтерии, не говоря про любимую сестру Анечку, особенно недовольно ворчал на Аленкину затею системный администратор Артем, но он хотя бы понял, что Аленка от своей затеи не откажется, и даже предложил её до Москвы довезти. У Артема тоже был отпуск, и, кажется, вот он решил его потратить на поиски хорошего места в нерезиновой. Ну и спасибо ему на том, что он Аленку согласился подбросить. Так было чуть побыстрее и чуть покомфортнее, чем в поезде.

— Аленушка, на что ты рассчитываешь? — мама мягко продолжила таранить Аленкин мозг. А Аленка, проверявшая, как упаковала косметику, вздохнула и снова промолчала.

Да на что она могла вообще рассчитывать? На две недели в Москве в компании приятного мужчины. Все лучше, чем снова кверху пятой точкой торчать на материнских грядках и слушать её недовольство по поводу Аленкиного незамужества.

Грядки Аленке смертельно надоели. Аленке хотелось отпуска. И «курортного романа». Ну а что… курортный роман же — это же кратковременный роман на один только отпуск. Ну и пусть вместо курорта у Аленки будет Москва. Зато вместо мускулистого загорелого и пустоголового мангальщика у неё будет Макс.

Макс. Максим. Камень преткновения в разговорах с мамой. Да что уж там скрывать — не только с ней. Все подруги хором орали благим матом, стоило им только рассказать хоть словечко про Макса.

«Мать, да ты совсем упоролась».

Ну да. Упоролась. Вела себя глупо. Глупо влюбляться по интернету. Глупо влюбляться в мужчину, который даже общался с Аленкой с фейка. Которого ни разу даже не видела. Про которого толком ничего не знала. Которого просто знала — как человека. С одной только стороны.

Что Аленка про Макса знала? Немного. О прошлом не спрашивала, фотографий не просила, ведь этим и был хорош интернет, что общался ты в нем с человеком, а не с кубиками его пресса, не так ли? И получалось и себя раскрыть, будучи убежденной, что собеседник не пялился на твои сиськи во время разговора.

Ну, естественно, Аленка не собиралась в Максима влюбляться. Вот совсем не собиралась. Ни в Максима, ни в кого еще. Нет уж. Спасибо. Хватило. Но ведь нет — не удержалась. Потому что Макс был потрясающим. Обаятельным, талантливым — и нескучным. Было что-то безумно провоцирующее в манере Максима держаться. Его хотелось дразнить. Ох… Сколько раз Аленка его дразнила, сколько раз получала ответные провокации… Это было не всерьез. Казалось — не всерьез. Но с некоторых пор Аленке было слегка досадно, что его шутливые пошлые намеки не могут быть претворены в жизнь. Нет. Не признавалась — ни слова, конечно. Ну вот еще. Еж же — гордая птица, ему для полета жизненно был необходим пинок… Но все равно баловалась тайком по вечерам, представляя, тиская пальцами клитор… Вот чтобы с ней сейчас сделал Макс? Что он там ей обещал сегодня? И было горячо — правда, ужасно мечтательно, горячо, но и мало — тоже было.

Ну и вот… Решилась. Никаких билетов в один конец, разумеется. Только на отпуск. Только одним глазком поглядеть: каков Максим в жизни. Посмотреть, мечтательно повздыхать две недели, походить с ним по паркам (он сам обещал, что организует Аленке развлекательную программу) и вернуться в свою провинциальную, далекую от всяких столиц губернию, чтобы хотя бы было, что вспомнить.

— Ленок, ну если он столько времени один — тебе не кажется, что что-то с ним не так? — Артем, как и Аленкина мать, ездил по одним и тем же рельсам, будто от того, сколько раз он повторял этот вопрос, ответы у Аленки могли поменяться.

— Артем, не отвлекайся, — простонала Аленка.

Блин, вот как будто Воронцову нечем было заняться за рулем, нет бы следить повнимательней, а то чем ближе к Москве, тем обстановка на дороге напряженней становилась. Вот не боялся же Артем расквасить свою Ладу Гранту об какой-нибудь Лексус, домогался до Аленки. Как хорошо, что только с дурацкими вопросами, хотя Аленке уже и от них хотелось выть и орать, что её личная жизнь — её дело. Хочется ей тупо влюбиться, и она тупо влюбится. Вот самым бессмысленным образом. И это её святое право, да.

Ага. Что-то могло оказаться не так. И, откровенно говоря, Макс мог оказаться и толстяком, и задротом, и кем угодно — хоть даже бабой-метросексуалом. Об этом Аленке говорили все подряд. И этих всех подряд хотелось обложить матом. Потому что они там совсем шизанулись. Аленка же все понимала. Аленка была вполне готова увидеть встречающим её у гостиницы полноватого, потеющего мужика с лысиной. И это же тоже было бы Аленке на руку. Потому что вкус и самооценка у неё все-таки были, зато больше в сторону Макса она бы своими озабоченными помыслами бы не двигалась.

Хотя… Хотя в принципе, Аленка очень редкого мужчину могла найти абсолютно непривлекательным. У многих находились приятные черты. И это реально нужно было еще умудриться — показаться Аленке совершенно непривлекательным. Ну, вот, к примеру, Артем был симпатичным. Убийственно тощий — жрал, кстати, вечно на обедах как не в себя, — но все равно эстетически он был приятен. Вечно взъерошенный, вечно растрепанный, вечно невыспавшийся — ну а задротить в WOT все же надо было поменьше.

И вообще-то нельзя было сказать, что Макс был «один». У него были любовницы. По крайней мере, по оговоркам — были. Например, иногда, когда Аленка доводила Макса своей ерундой до ручки, у него прорывалось что-то вроде «пойду, вызвоню себе на ночь телогрейку». Причем оговорки и упоминания были отпущены настолько вскользь, что Аленка даже не усомнилась в их правдивости. Женщины у Макса были. Просто он не водил их на окольцевание. Плохо ли это было? Да пофиг. Аленка ехала, чтоб утолить влюбленность, — ну и, может, соблазнить Макса пару разиков, если он, конечно, соблазнится.

А вообще, ужасно хотелось собрать всех родственничков, подружек, коллег в одну комнату (небольшую, будем честны и откровенны, душой компании Аленка не была) и объявить им всем через громкоматюгальник: «Мои дорогие все. Вы трахаетесь, с кем хотите и друг с дружкой — у меня не спрашиваете. И не ваше дело, с кем, может быть, потрахаюсь я…»