Н 8 - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 12

– Мы здесь! – прорычал орк, тащащий на себе гниду и ведущий остальных – Все в норме. А там все сдохли и уже воняют. О дерьмо! Рука где?!

– Уходим – устало произнес я, бросив короткий взгляд на снова прикрывшуюся дверь комнаты с интересным номером 191-28Боль.

Глава третья.

– Лопнуть и сдохнуть! – рявкнула Йорка, встречающая нас у стальных ворот Зомбилэнда – Живы! Оди! Гоблин ты трахнутый! Рука где?! Надо срочно в медблок!

– О… – выдавил я и отвернулся.

– Пошла нахер, шлюха блудная! – проревел поддерживающий меня орк – Давалка! Подстилка! Кидала! Иди отсоси у тунцов и пусть везут тебя обратно – в жопу!

– Да пошел ты, мудак! Лучше бы ты сдох, урод!

– Заткнуться и разойтись! – прохрипел я, наваливаясь на орка сильнее – Где Баск?

– Здесь… плохо ему…

– Не сраться пока не прикажу! – велел я и уронил что-то совсем потяжелевшую голову на грудь.

Что ж так хреново из-за пустяковой раны? Хотя меня больше голова беспокоит – слишком уж звенит. Контузия?

Или…

Что «или» я уже не додумал. Дрожащий мир потерял краски, посерел, а затем и почернел. Остались лишь белые точки, что сходились и расходились, строя и разбивая прицельную сетку. Затем пропали и они. Темнота…

Сидя по жопу в океане, принимая грудью теплые волны, я елозил пальцами ног по песку на дне, с наслаждением шлифуя трудовые мозоли и буквально чувствуя, как от стоп отлетает мертвая прелая кожа. Мелкие потертости покалывало солью, но и это была приятная боль. В правой руке я держал бутылку с компотом, утопленную в океан по горлышко. Изредка вынимая бутылку, я делал пару глотков и снова плюхал ее в воду. На левую руку – ампутированную по плечо вместе с плечевым суставом, заштопанную, обколотую и залитую прозрачным медицинским клеем внимания я не обращал. И не переживал по поводу отсутствия руки – после того как я очнулся в медблоке, система велела мне заскочить через пару часиков. Холодная бездушная машина не соизволила пояснить перепуганному искалеченному гоблину детали и я, покинув медблок, потопал сюда, по пути отпустив преданно ожидавшего молчаливого Каппу, объявив всем двенадцать часов отдыха и заодно велев пока не залазить в интерфейсы. Нахрен. Вместо награды могут и работенку подкинуть. А мне как-то пока не до этого. К тому же надо еще рассортировать ту безумную гору трофеев, что мы – вернее благодарные до жопы бойцы Кассандры – выволокли из Зомбилэнда до того, как там объявили санитарный день.

Зомбилэнд перекрыт наглухо. Система закрыла даже Обсервер. Бруха успела передать, когда над нами барражжировала провожающая сова, что и всем сурверам дали полчаса на то, чтобы спрятать задницы поглубже под землю, задраиться и не подавать голоса до особого сигнала, после которого все сурверы получат временную свободу от своих убежищ, а вместе с временной свободой множество заданий зачистки. Сурверов превратили в санитаров. И я знаю, что им придется зачищать – горы снаряжения и оружия, тонны костей, центнеры тухлого мяса. Еще им предстоит разбирать завалы, а может и каменщиками придется поработать.

– Скоро все вернется на круги своя – заметил голос с океана.

Подняв ленивый взгляд, я оценил фигуру Кассандры и заметил:

– Старая, но пока не дряблая.

– Да пошел ты!

– Твоя сигара, мой герой – на нагретое солнцем здоровое плечо мягко легла прохладная рука. Щелкнула зажигалка подкуривая сигару. Пару раз пыхнув, сигаретная крошка в бирюзовом купальнице одарила меня поцелуем, вставила сигару мне в губы и ушла загорать на песок, где уже дрыхли мертвым сном накрытые полотенцами Хван и Джоранн. Рэк и Каппа опять пошли в бордель. У меня такое чувство, что мне стоит прекратить использовать такое опасное слово как «отдых». Кажется мне, что слыша «отдых» эти двое почему-то сразу представляют себе бордель, но никак не библиотеку или там скажем этот мирный солнечный пляж неподалеку от платформы.

Поправив бретельку закрытого черного купальника, Кассандра согнала с плеча живую бабочку, что пыталась о чем-то поговорить с подкожной и продолжила:

– Зомбилэнд почистят. И откроют. И все заново…

– Это логично. Куда еще девать пополнение зомбаков? Фабрика фарша должна работать без перебоев.

– Почему ты не убил его? Почему велел уходить?

– Он…

– Да?

– Он часть всего этого – ответил я задумчиво – Он часть испорченного механизма.

– Ты сам себя слышишь? Звучит безумно!

– А ты себя слышишь? Ты себя видишь? Ты стоишь у высокой стены фабрики по массовому убийству больных невинных людей, которых здесь рвут на части залпы картечи, рубят топоры, кромсают мачете. И это для тебя нормально?

– Это навязанная нам реальность. Мы не можем игнорировать правила Матери. Вернее можем… отчасти… стань добросом, сей пшеницу, собирай урожай, трахай по субботам тихую женушку, пой псалмы по воскресеньям, отрасти бакенбарды и заведи себе черный сюртук.

– Слово-то какое… сюртук…

– Почему ты не убил его? Я даже не увидела ту комнату… только дверь…

– Он часть всего этого – повторил я – Ты слышала легенду, что от зомбо-болезни помогает кровь великанов?

– Все слышали эту историю. И что?

– Да так…

– Так почему?

– Этого не было в задании – против всех правил я неглубоко затянулся сигарой, захлебываясь горьким ароматным дымом.

– Надо уметь читать между строк.

– Я и прочел.

– Может и прочел – согласилась пифия и, запрокинув голову, влила в себя пару глотков мутновато-синего коктейля перелитого в бутылку – Как бы то ни было – я герой. Герой первого ранга. И могу покинуть это место.

– Земли Завета? Кронтаун?

– Верно. Кронтаун.

– Знаешь… я видел во втором больничном целую кучу зомби. Кормящихся зомби.

– Само собой! Там ведь и было гнездо.

– Старых зомби.

– Что?

Я повторил:

– Там было очень много старых зомби. Оказывается, они стареют.

– Никто не вечен. Даже психопаты с гнилью в башке. Само собой они стареют, Оди! И что? Ты умилился, когда увидел дряхлого зомби-дедушку высасывающего беззубым ртом мозги пленника? Я тоже видела те ржавые кровати с примотанными костяками.

– Он их держал там. Старых зомби.

– Он это тот предводитель?

– Ага. Он держал во втором больничном… вернее содержал… что-то вроде дома престарелых. Он заботился о них. Ворвавшиеся гномы и плуксы всех покрошили, пока поднимались, но я все же увидел. Там была богадельня. С регулярными поставками предельно свежего мяса. Первый этаж пут. Второй и третий – столовка и проживание. Четвертый – запретная зона и там только матерый зомби-сквад.

– И? Я все еще не понимаю.

– Ему не было никакой выгоды содержать этих умирающих от старости и гнили старперов. От них даже в бою толку нет – лишь мешаться будут. Куда логичней было бы их послать в самоубийственную атаку на очередных новичков. А взамен он бы получил от системы куда более свежее и молодое пополнение. Но он этого не сделал. И мне кажется, что это его и сгубило. Поэтому система и решила зажечь синий свет.

– Погоди…

– Системе давно был нужен этот сраный санитарный день. Зомбилэнд пора было почистить не только от тонн ржавых доспехов, оружия, костей и прочего барахла. Еще надо было разогнать то многочисленно зомбо-стадо, что обосновалось во втором больничном и было недосягаемо для регулярно наведывающихся убийц. Ведь вроде как в Зомбилэнде всегда поддерживается постоянная численность зомби, верно? И если, предположим, четверть всего зомбо-состава не обновляется, это приведет к большой беде.

– Какой?

– Там внизу мы видели наглухо заваренные переборки. Наглухо заделанные коридоры с металлическими заиндевелыми заплатами. По ту сторону заплат – мороз.

– Да к чему ты?

– Морозильники переполнены. И давно. А бродосы привозят и привозят гребаных зомби. Их надо срочно пускать на мясо. Но необычный упырок Кевин обустроил себе целую цитадель во втором больничном. Элитную богадельню. Кевин частично забил сток в унитазе. И смертельно заболевшее живое дерьмо уже не так быстро проходит по трубам гигантской мясорубки. Раньше, к примеру, система запускала в Зомбилэнд около сотни зомбаков каждый день. А теперь только пятьдесят. Сдохли пятьдесят – а это случается не каждый день – можно еще пятьдесят… опять же заданий стало меньше – ведь на второй больничный заданий не выдают. Кевин уничтожит любой сквад…