Не злодей (СИ) - Плотников Сергей Александрович - Страница 26

Представьте себекаркассовременного шлема для активных видов спорта, к которому какой-то затейник вместо пластиковой обшивки прикрепил десятки, нет, даже сотни одинаковых тонких металлических трубочек. Получилось что-то вроде прически ежа — причем расположение этих трубок относительно каркаса еще и двигать можно было. Зачем такая хрень кому-то могла понадобится — оставалось только догадываться. Но явно не для создания эксклюзивных причесок — скорее на ум приходило снятие электроэнцефалограммы… Ауч!

Виски внезапно пронзила острая боль, мигом перебив и дискомфорт холодного калифорнийского утра в лесу, и тепло от разгоревшихся досок… и вместе с этой болью пришло какоенеправильноеузнавание. Неправильно, потому что «шлем» был мне, определенно, знаком — но при этом в нём чего-то не хвата…

Электроды.

Проклятье! Сквозь выступившие из глаз слезы и брызнувшие искры я разглядел нужную коробку — Фая восприняла всплывшее из подсознания слово как приказ. Механически надорвал картон — и уставился на серебрящийся в отблесках костра под слоями полиэтилена свёрнутый в бубликпучоктонких, чуть толще волоса, нитей.

Прозрачная изоляция, надо же. Значит, нашли все-таки полностью синтетический аналог.

Чёрт, как же больно!!! Но та боль, физическая, что заставила моё тело сжаться в позе эмбриона на холодной сырой земле — сущая ерунда по сравнению с болью душевной. Я вспомнил. Те последние месяцы жизни в родном мире, от которых, казалось, в памяти не осталось и следа. Я вспомнил, каксюда попал.

— Ярослав, хотел у тебя спросить… Что у тебя сейчас с работой?

— Появилась вакансия по профилю?! — мигом сообразил я. — Которую вы мне рекомендуете? Готов прямо сегодня все бросить!!!

Если честно, я уже почти перестал верить в то, что моя научная карьера… м-да, даже не то, чтобы сложится — тронется с мертвой точки, где застряла десять лет назад. Первые шесть лет после получения диплома я в свой путь ученого верил истово! Отметал даже малейший намёк на мысли поискать другую жизненную реализацию. Тем более, после трёх лет бесплотных попыток пробиться на бюджетную очку смог-таки заработать на поступление в заочную аспирантуру и даже успешно закончил её. Параллельно за эти шесть лет вышли целых две научных статьи, где я фигурировал одним из авторов. Тогда мне казалось, что это охренеть как круто!

«Теперь-то», — тогда думал я, — «ничего больше мне не помешает дособрать материалы на диссер, защитить кандидатскую — и наконец-то стать одним из штатных ассистентов профессора Вяткина, моего научного руководителя!»

Шесть лет работать лаборантом вне штата по выходным, без особого влияния на научный процесс, если честно, уже порядком подзадолбало: «там подпояй, тут напиши код для контроллера, иди переставь пробирки — да подожди ты сыпать своими идеями, пусть ассистенты проработают на основе анализа данных теорию.» Но цель в моих глазах по-прежнему оправдывала все неудобства. Но спустя еще четыре года, наполненных «собранных данных недостаточно для полноценной научной работы, да ты и сам это понимаешь» мысли выкинуть на помойку юношескую мечту звучали в моей голове в полный голос.

Именно занятые выходные не дали мне наладить личную жизнь — не нашлось девушки, которая бы согласилась терпеть такую мою занятость. Приплюсовать ненормированный рабочий день по будням и прыжки с профессии на профессию без карьерного роста и перспектив — и от меня отвернулись даже те друзья, что остались после школы и института.

Нам просто не о чем было говорить. Не сказать, правда, что я особенно страдал: перепробовав массу дел и занятий я знатно расширил свой кругозор и научился работать руками и головой. Как показала практика, деньги для человека, желающего работать, а не получать зарплату за скуку в офисе, тоже проблемой не становились. Но прожить так всю жизнь? Перспективка так себе. И вот, когда я уже был готов отказаться от мечты…

— Не торопись, лучше уладь все формальности как надо, — сделал мне внушение проф. Поскольку я старался приходить в лабу с позитивным настроением и вообще мне нравилось то, что здесь занимаюсь, научрук, кажется, до сих пор считал меня жизнерадостным раздолбаем. — Будешь устраиваться по трудовой книжке, зарплата полностью «белая». Пропускной режим, опоздания неприемлимы, придется тщательно соблюдать технику безопасности и внутренние инструкции — зато, гарантирую, ты там за год закончишь писать кандидатскую! Тема смежная с твоей, и очень, скажу, очень перспективная — даже из той информации, что не подпадает под корпоративную тайну, можно десяток статей в год делать.

— Алексей Владимирович, даже не знаю, как благодарить, — мрачные мысли от расписанных перспектив полностью улетучились.

— Собеседование будет через три недели, — продолжил наставлять меня научрук. — Ты его легко пройдёшь, но на всякий случай я вот тут тебе приготовил материалы на флешке: немного биологии, физиология нервной системы, еще кое-что. Если покажешь хотя бы поверхностное знание этих тем — будет совсем хорошо… Ах да, и обязательно диспансеризацию внеочередную в поликлинике пройди.

— Заучу от корки и до корки, уж студенческие-то навыки я не растерял! — заверил я Вяткина, стараясь не фонтанировать энтузиазмом слишком уж заметно. Наверное, у меня не получилось.

— Еще одно… Научного звания у тебя пока нет, потому тебе придется лично… участвовать в экспериментах, — словно до некоторой степени против воли выдавил из себя професор.

— Да за готовый диссер через год я им еще и сортиры мыть буду! — посулил я.

Три недели не прошли даром: я прочел все выданное и рекомендованное научруком, потом нагуглил дополнительно. Знания в голову ложились легко — я ведь десять лет только и делал, что изучал что-нибудь новенькое, пусть и обычно прикладное. Понятно, что экзамены по выбранным дисциплинам в медицинском вузе я бы не сдал — но на уровне «в общем разобраться» понял все четко.

Собеседование меня не только не разочаровало, наоборот, я понял, что наконец-то попал примерно туда, куда стремился всю жизнь. Во всяком случае в кресле напротив меня сидел не менеджер по кадрам, а такой же спец, как я, только лучше: электронщик, инженер и программист Дмитрий Казанцев, человек с широчайшим кругозором! Уже через полчаса он сказал «принят!» (успели перейти на «ты») и повел меня знакомится с теперь уже моим рабочим местом.

Фронт-офис и переговорка остались за спиной, но коридоры не перестали сиять чистотой и свежей дорогой отделкой. Навстречу поровну попадались люди в белых халатах, рабочей униформе и дорогих костюмах — чувствовалась, организация действительно занимается своей деятельностью крайне серьезно, недаром у неё собственное новенькое здание в Москве! Наконец, после третьей двери, которую своим пропуском открыл Казанцев, мы добрались до лабораторного крыла.

— Сюда, — провожатый указал на дверь.

— «Лаборатория изучения виртуальной реальности», — растерянно прочел я. В моем представлении за подобной табличной обычно пряталась кучка молодых бездельников, за счет богатого папочки одного из них днями напролёт гоняющими в онлайн-игры.

— А тебе что, Вяткин не сказал, где придется работать? — заметив мою, мягко скажем, не восторженную реакцию, удивился Дмитрий. — Вот он… ладно. Тогда сначала в конфернец-зал, вон та дальняя дверь. Там проектор, запущу презентаху и коротко объясню, что мы тут делаем.

— Чтобы исследовать виртуальную реальность, человека в неё надо сначала погрузить, логично ведь? — показывая на первый слайд, спросил меня мой новый босс. Пришлось кивнуть. — Наверное, мне не стоит пересказывать недостатки системы, состоящей из костюма, шлема, перчаток… а желательно еще и специальной «беговой дорожки», специального кресла, умеющего поворачиваться в трех плоскостях и так далее, далее и далее?

— Дорого, ненадёжно из-за сложности и из-за неё же травмоопасно в случае отказа оборудования, — для меня все минусы «классического» подхода лежали на поверхности. — И все равно стопроцентной реалистичности погружения не добиться.