Самые знаменитые ученые России - Прашкевич Геннадий Мартович - Страница 19
- Предыдущая
- 19/132
- Следующая
При осаде аула Салты Пирогов впервые в истории медицины применил эфир для наркоза в полевых условиях.
Позже Пирогов опубликовал исключительное по важности экспериментальное исследование, посвященное изучению влияния эфира на живой организм – «Анатомические и физиологические исследования об этеризации». В этом исследовании он предложил ряд новых методов эфирного наркоза – внутреннего, интратрахеального, прямокишечного, прямо указав на то, что наркотическое вещество оказывает действие на центральную нервную систему и это действие осуществляется через кровь, независимо от путей введения его в организм.
В том же году Пирогов осуществил первые остеопластические операции, при которых, благодаря сохранению пяточной кости при ампутации голени, культя делается опорной, и больной вполне может ходить, опираясь не на протез, а на собственную ногу. «Эта операция Пирогова бессмертна, – писал известный русский хирург Разумовский, – она будет существовать и не заменится ничем, пока будет существовать человеческий род и хирургическое искусство».
По возвращении с военных действий Пирогов был принят военным министром князем Чернышевым. Он обстоятельно доложил министру о гипсовых повязках, впервые примененных им при лечении ранений, о наркозах, о полевых лазаретах, тем не менее военный остался недоволен докладом: он нашел, что мундир на Пирогове несколько отличался от принятых в то время к ношению.
В 1850 году увидела свет работа «Патологическая анатомия азиатской холеры», отмеченная Демидовской премией.
В 1854 году Пирогов принял участие в обороне Севастополя.
Сангвиник, резкий, плотно сбитый, с обширным лбом и начисто облысевшим теменем, со взглядом исподлобья, однако с ясным и умным взглядом – Пирогова хорошо знали в Севастополе. В боевых условиях он проявил себя не только как хирург-клиницист, но и как превосходный организатор. Например, он использовал в полевых условиях помощь сестер милосердия. Впервые сестры милосердия получили специальную форму – коричневые платья с белыми накрахмаленными обшлагами, белые чепчики на гладких прическах, белые фартуки с карманами и непременно золотой продолговатый крест на голубой ленте. По мысли Пирогова сестры милосердия должны были не только помогать врачам при операциях, не только ведать раздачей лекарств, питья и пищи раненым и больным, не только выслушивать последнюю просьбу умирающих, но и полностью владеть всей обстановкой в военно-полевых госпиталях.
«Для всех очевидцев памятно будет время, проведенное с 28 марта по июнь месяц в дворянском собрании (там размещался госпиталь), – вспоминал позже Пирогов. – Во все это время около входа в собрание, на улице, там, где нередко падали ракеты, взрывая землю, и лопались бомбы, стояла всегда транспортная рота солдат; койки и окровавленные носилки были в готовности всегда принять раненых, кровавый след указывал дорогу к парадному входу собрания… Огромные танцевальные залы… беспрестанно наполнялись и опоражнивались; приносимые раненые складывались вместе с носилками целыми рядами на паркетном полу, пропитанными на целые полвершка запекшейся кровью, стоны и крики страдальцев, последние вздохи умирающих, приказания распоряжающихся – громко раздавались в зале. Врачи, фельдшера и служители составляли группы, беспрестанно двигавшиеся между рядами раненых, лежавших с оторванными и раздробленными членами, бледных, как полотно, от потери крови и от потрясений, производимых огромными снарядами; между солдатскими шинелями мелькали везде белые капюшоны сестер, раздававших вино и чай, помогавших при перевязках… Двери залов ежеминутно растворялись и затворялись, вносили и выносили по команде: „На стол“, „На койку“, „В дом Гущина“, „В инженерный“, „В Николаевскую“. В боковой, довольно обширной комнате (операционной) на трех столах кровь лилась при производстве операций; отнятые члены лежали грудами, сваленные в ушатах; матрос Пашкевич, отличавшийся искусством прижимать артерии при ампутациях, за что и получил прозвание живого „турникета“, то есть того хирургического аппарата, который употребляется для этой цели, едва успевал следовать призыву врачей, переходя от одного стола к другому; с недвижимым лицом, молча, он исполнял в точности данное ему приказание, зная, что неутомимой руке его поручалась жизнь собратов. Бакунина (старшая сестра милосердия) постоянно присутствовала в этой комнате с пучком лигатуры в руках, готовая следовать на призыв врачей. За столом стоял ряд коек с новыми ранеными, и служители готовились переносить их для операций; возле порожних коек стояли сестры, чтобы принять ампутированных. Воздух в комнате, несмотря не беспрестанное проветривание, был наполнен испарениями крови, хлороформа; часто примешивался и запах серы: это значило, что есть раненые, которым врачи присудили сохранить поврежденные члены, и фельдшер Никитин накладывал им гипсовые повязки…
В это тяжелое время без неутомимости врачей, без ревностного содействия сестер, без распорядительности начальников транспортных команд не было бы никакой возможности подать безотлагательную помощь пострадавшим за отечество. Чтобы иметь понятие о всех трудностях этого положения, нужно себе представить темную южную ночь, ряды носильщиков, при тусклом свете фонарей направлявшихся ко входу собрания и едва прокладывавших себе путь сквозь толпы раненых пешеходов, сомкнувшихся в дверях его. Все стремятся за помощью, каждый хочет скорого пособия, раненые громко требуют перевязки или операции, умирающий – последнего отдыха, все – облегчения и сострадания. Где можно было без деятельных и строгих мер, без неусыпной деятельности найти достаточно места и рук для оказания помощи безотлагательной!.».
Опыт хирурга, полученный Пироговым во время Кавказской и Крымской войн, позволил ему разработать четкую систему организации хирургической помощи раненым на войне. Подчеркивая значение покоя при огнестрельных ранениях, он предложил и ввел в практику неподвижную гипсовую повязку, что позволило по-новому отнестись к хирургическому лечению ран в тяжелых условиях войны. Разработанная Пироговым операция резекции локтевого сустава способствовала в известной мере ограничению ампутаций, которые так страшили солдат. В труде «Начала общей военно-полевой хирургии» (1864), который явился итоговым обобщением военно-хирургической практики Пирогова, он подробно изложил и принципиально разрешил основные вопросы военно-полевой хирургии – вопросы организации, учение о шоке, учение о ранах и прочее. Высказывания Пирогова, касающиеся заражения ран, применения различных антисептических веществ – йодной настойки, раствора хлорной извести, азотно-кислого серебра, во многом предвосхитили открытия английского хирурга Д. Листера, создателя антисептики.
Как врач Пирогов пользовался исключительной популярностью.
Верный клятве Гиппократа он пользовал всех – от безденежных крестьян до придворных царского дома и членов императорской фамилии.
В 1862 году, когда лучшие европейские хирурги не могли определить местоположение пули в теле Джузеппе Гарибальди, раненного при Аспромонте, к раненому был приглашен Пирогов.
«Рана Гарибальди, – писал Пирогов позже, – наделавшая столько шуму в Европе, доказывает, как ясные вещи в хирургической практике иногда кажутся темными. Этот знаменитый случай поучителен для молодых врачей, и я, как очевидец, расскажу его. Целых два месяца самые опытные итальянские, английские и французские хирурги не могли решить наверное, заключала ли в себе рана Гарибальди пулю или нет. Я не видел больного вскоре после нанесения раны и потому не могу сказать, насколько диагноз свежего повреждения был труден; но, судя по множеству других виденных мною случаев, думаю, что тогда едва ли он мог быть сомнителен…»
И далее, описав, как из раны извлекались или сами выходили небольшие кусочки омертвелой фасции, губчатой ткани кости и отдельных фрагментов кожи ботинка, он делал вывод:
«Неужели можно, в самом деле, предполагать, что пуля… могла отскочить назад, пробив кость и вбив в рану обувь и платье? Присутствие пули в ране Гарибальди и без зонда несомненно… Пуля в кости и лежит ближе к наружному мышелку…»
- Предыдущая
- 19/132
- Следующая
