Лисья тень (СИ) - Рябинова Элли - Страница 1

Annotation

Ты на протяжении четырех лет ведешь дневник, записывая каждую мелочь, которая происходит в твоей жизни. Кажется, что ты действительно интересен только бумаге, к которой прикасается твой карандаш. По счастливой случайности ты знакомишься с людьми, которых вскоре назовешь родными. Что с тобой произойдет, если обстоятельства отнимут их у тебя? Что ты будешь делать?

Лисья тень

Глава I

Глава II

За пять часов до битвы

За четыре часа до битвы

За три часа до битвы

За час до битвы

Во время битвы

Глава III

Ответы

Лисья тень

Дождь

Элли Рябинова

© Элли Рябинова, 2020

ISBN 978-5-4498-3005-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«В толпе людей ты всегда искала своего отца. Смешно, но теперь уже я вынужден искать тебя.»

Посвящается Яне Марковой и Александру Солнцеву. Спасибо за то, что были со мной рядом.

Спасибо Волковой за то, что терпела меня, и мою болезнь на протяжении долгого времени.

Зимняя, надеюсь, ты все еще наблюдаешь за мной.

Спасибо всем вам. Я вас люблю, хоть моей любви вы никогда и не понимали вовсе.

Возможно, наконец покончив с этой книгой, я избавлюсь от огромного комка постоянных мыслей о вас, но ведь это совершенно не точно. А главный вопрос — хочу ли я избавляться от него?

Прямо сейчас, когда пишу это, я нервно смеюсь. Иногда кажется, что все вы считаете меня глупым. Да будет так, если в ваших глазах предстаю глупцом, то уверен так же, что глупца этого вы любите. Я подарил вам немало хороших моментов, и хотел бы, чтобы вы помнили о них.

Спасибо, конечно же, каждому члену моей семьи: маме, отцу, старшему брату, а так же Валентину и Якову.

Без вас у меня вряд ли бы что-то получилось

Глава I

Вопросы

…Ты ведь никогда не рассказывала, почему это происходит именно со мной. Знала же, что я задавался этим вопросом с самого начала нашего пути.

Обещала уберечь меня.

А что же теперь?

Я лежу на мокром асфальте, а сил моих едва хватает, чтобы кое-как перевернуться на спину.

Ужасно больно.

Наверное, случись со мной такое с десяток дней назад, я бы заплакал, но ты так же научила меня одной вещи, которая сделала меня сильнее.

Ты говорила, что нужно научиться жертвовать.

«Жертва».

Какое острое слово.

Такое… неприятное.

С этого же всё и началось, да?

С жертвы.

Дышать становится всё труднее. Дождь, кажется, перестал лить так сильно, как лил пару мгновений назад. Или мне только кажется? В глазах темнеет. Нет, я точно знаю, что это не конец. Так просто уйти у меня не получится, хоть и чертовски хочется.

Что же… Теперь у меня хотя бы есть время подумать.

А может быть, даже чуточку отдохнуть.

***

Повествование ведется от лица молодого человека лет двадцати на вид:

Мое отражение. Честно, я успел забыть, как выгляжу, но в этом кабинете, помимо зеркала, есть еще и расческа. Мне также предложили воспользоваться станком для бритья.

— В вашем дневнике сказано, что вы любите ухоженный вид. Часто бреетесь, при любой возможности смотритесь в зеркало. Не стесняйтесь, пожалуйста, сейчас вы и вправду выглядите потрепанно.

Я продолжал рассматривать помещение. Большая книжная полка позади человека, держащего в руках мой дневник, привлекла меня больше возможности побриться или причесаться. Доктор (он просил называть его именно так), кажется, заметил, куда был устремлен мой взгляд, и, встав со стула, улыбнулся, а затем сам повернулся в сторону полки.

— У нас нет библиотеки. Все книги, которые есть в нашей больнице, хранятся в моем кабинете, и это, знаете, так здорово. Мне удалось прочитать абсолютно каждую книгу, находящуюся здесь, а это, пожалуй, весомый повод для гордости.

Он повернулся ко мне.

— Вам так не кажется?

Впервые за час нашего разговора я дал доктору хоть какой-то знак того, что понимаю его. Я кивнул. Книг на полке действительно было очень много. Да и сам доктор создавал впечатление весьма начитанного человека, поэтому я не думаю, что он стал бы врать на этот счет.

Доктор, видимо, обрадовался тому, что я хоть как-то реагирую на его слова. Это было видно по его улыбке, которая стала еще шире после моего ответа.

Окон в кабинете не было. Мне тяжело в это верилось, но их действительно не было. От духоты спасал лишь старенький вентилятор, который стоял рядом с письменным столом, за которым ранее сидел доктор. Еще там были большой монитор, куча бумаг и мой дневник. За дневник я переживал, пожалуй, больше, чем за себя. Мне было ужасно неприятно, что в мою личную жизнь вторгается посторонний человек, который всё пытается заверить меня, что это для моего же блага. «Неприятно», кстати, это совершенно не то слово, которое хотелось бы подобрать, но на большее сейчас я способен не был. Доктор медленным шагом подошел ко мне.

— Я рад, что могу позволить вам спокойно перемещаться по моему кабинету. Понимаете, ранее я имел дело с более буйными пациентами, но вы и ваш, — он замешкался на секунду, — случай… Вы очень интересный человек, и я рад, что мне выпал шанс работать с вами. Поэтому давайте просто идти друг другу навстречу, хорошо?

Доктор еще очень долгое время пытался доказать мне, что он мне не враг. Пытался как-то разговорить меня, задавая мне различные вопросы, исходя из моих записей, но всё было тщетно до одного момента. Не знаю, что конкретно имел в виду доктор, когда сказал мне, что работать с ним мне необходимо для моего же блага, но стало не по себе. Тембр голоса его изменился, а выражение лица больше не говорило о дружелюбии. Он протянул мне листок и ручку.

— Напишите, пожалуйста, что вам необходимо, чтобы начать чувствовать себя здесь спокойнее. Может быть, это книги, возможность перемещаться по территории больницы. Я сам рассмотрю ваши пожелания и уверяю, что большинство из них будет одобрено. Поверьте, такая возможность предоставляется далеко не всем пациентам, находящимся здесь. И еще ваше имя. Мне действительно хотелось бы знать, как к вам обращаться.

Доктор взглянул на часы.

— На сегодня, наверное, всё. Я провожу вас до палаты.

Мы вышли из кабинета в длинный слабоосвещенный коридор. Доктор закрыл за собой дверь на ключ, и мы медленным шагом направились к палате №11. Коридор был пуст, поэтому я начал сомневаться в присутствии здесь других пациентов. Если честно, я даже сомневался в том, что это больница. Мне было тяжело вспомнить события последних дней. Помню, как всё в один момент пошло под откос, а потом пропасть. Темнота. Только после этой темноты я очутился здесь. А где это — здесь? До сих пор не понимаю.

В руке я сжимал листок с ручкой, а одет был в ночную рубашку, которая была мне практически до колен, белый халат с дырками и какими-то пятнами и тапки. Тапки, кстати, были где-то сорок пятого размера. У меня сорок первый. Всё это сделано для того, чтобы в это можно было запихнуть кого угодно? Я тону. Раньше мне действительно нравилось носить шмотки, которые были на несколько размеров больше меня, но точно не в этом случае. Коридор казался мне таким холодным. Не знаю, он не был похож на те коридоры, которые показывают во всяких страшненьких фильмах, но было в нем что-то такое отталкивающее и неприятное. Наверное, все коридоры в больницах выглядят так, вне зависимости от того, какая это больница. Мы дошли до моей палаты. По пути к нам присоединилась дежурная медсестра (это была лишь моя догадка), которую я уже видел раньше. Именно она открыла дверь в палату перед тем, как я оказался в кабинете у доктора. Логично предположить, что теперь она здесь для того, чтобы закрыть эту дверь. Перед тем как я вошел в темное помещение, доктор еще раз обратился ко мне.