Крещение огнем. Башня Ласточки - Сапковский Анджей - Страница 23

– Останется одиннадцать, – повернулась лучница.

– Я считать умею.

– И еще оспа, – буркнул Золтан Хивай. – Пойдешь туда, притащишь заразу… Дьявольщина, ведьмак! Подвергаешь всех нас опасности из-за… Мать твою, это ж не та девчонка, которую ты ищешь!

– Заткнись, Золтан. Возвращайтесь к телеге, спрячьтесь в лесу.

– Я с тобой, – хрипло бросила Мильва.

– Нет. Прикрывай издали, так будет больше пользы.

– А я? – спросил Лютик. – Что делать мне?

– Что обычно. Ничего.

– Ты спятил, – буркнул Золтан. – Один на такую кучу… Что с тобой? В героя нацелился играть, в избавителя девиц?

– Заткнись, сказал.

– А, хрен с тобой. Погоди. Давай сюда свой меч. Их много, лучше, если тебе не придется повторять удары. Возьми мой сигилль. Им достаточно рубануть один раз.

Ведьмак не колеблясь молча взял оружие краснолюда. Еще раз указал Мильве на мародера, присматривавшего за лошадьми. Потом перепрыгнул через выкорчеванный пень и быстрыми шагами направился к хатам.

Светило солнце. Кузнечики выпрыгивали из-под ног.

Стерегущий коней человек заметил его, вытянул копье из кольца при седле. Волосы у него были очень длинные, спутавшиеся, падающие на рваную, чиненную ржавой проволокой кольчугу. Ботинки – новенькие, с блестящими застежками, видимо, недавно сорванные с кого-то.

Часовой крикнул, из-за забора вышел второй мародер. У этого пояс с мечом висел на шее, и свободными руками он застегивал штаны. Геральт был уже совсем рядом. Со стороны кучи перегноя доносился хохот занятых девочкой мужиков. Он дышал глубоко, и каждый вдох усиливал в нем жажду убийства. Он мог бы успокоиться, но не хотел. Хотел получить хоть немного удовлетворения.

– А ты кто? Стой! – крикнул длинноволосый, взвешивая копье в руке. – Чего тут надо?

– Мне надоело смотреть.

– Чевооооо…

– Тебе имя Цири ни о чем не говорит?

– Да я те…

Больше мародер не успел сказать ничего. Украшенная серыми перьями стрела попала ему в середину груди и скинула с седла. Прежде чем он упал на землю, Геральт услышал шум перьев другой стрелы. Второй солдат получил наконечником в живот, низко, между руками, державшими ширинку. Он взвыл зверем, согнулся пополам и полетел спиной на забор, ломая и валя жерди.

Прежде чем остальные опомнились и схватились за оружие, ведьмак уже был среди них. Краснолюдский меч замерцал и запел, в пении его легкой как перышко и острой как бритва стали была слышна дикая жажда крови. Ведьмак почти не чувствовал сопротивления тел, которые рубил. Кровь брызнула ему на лицо, вытирать ее было некогда.

Если даже мародеры сначала и думали о борьбе, то вид трупов и потоков крови быстро заставил их об этом забыть. У одного штаны были спущены до колен, он даже не успел их подтянуть, получил в шейную артерию и рухнул навзничь, смешно раскачивая так и не удовлетворенной мужской гордостью. Другой, совсем еще сопляк, заслонил голову обеими руками, а сигилль отсек обе в кистях. Остальные рассыпались, разбежались в разные стороны. Ведьмак догонял их, проклиная боль, которая снова забилась в колене. Он надеялся, что нога не откажет.

Двух он еще успел прижать к ограде, они пытались защищаться, заслониться мечами. Но, парализованные ужасом, делали это неловко. Лицо ведьмака снова обагрилось кровью, бьющей из разрубленных краснолюдским клинком артерий. Но остальные мародеры воспользовались моментом, успели отбежать и уже заскакивали на коней. Один, получив стрелу, тут же свалился, дергаясь и извиваясь, как вытащенная из сети рыба. Двое других пустили лошадей в галоп. Но убежать успел только один, потому что на поле боя появился Золтан Хивай. Краснолюд раскрутил топор и кинул его, попав одному из убегающих в середину спины. Мародер взвыл, вывалился из седла, дрыгая ногами. Последний живой прижался к конской шее, перелетел через переполненную трупами яму и помчался к вырубке.

– Мильва! – одновременно крикнули ведьмак и краснолюд.

Лучница, уже бежавшая к ним, остановилась, замерла, расставила ноги, опустила натянутый лук и начала его медленно поднимать все выше и выше. Они не услышали звона тетивы. Стрелу увидели лишь тогда, когда она достигла вершины дуги и помчалась вниз. Седок свесился с коня, из плеча у него торчала оперенная стрела. Но он не упал. Выпрямился и продолжал криком подгонять лошадь.

– Ну, да! – изумленно охнул Золтан Хивай. – Ну – выстрел!

– В жопу такие выстрелы. – Ведьмак отер кровь с лица. – Сбежал сукин сын и приведет дружков.

– Она ж попала! А было шагов двести!

– Могла целиться в коня.

– А конь-то в чем виноват? – зло прошипела Мильва, подходя к ним. Сплюнула, глядя на наездника, исчезающего в лесу. – Промазала в голодранца, потому что задыхалась чуток… Ладно, гад, сматывайся с моей стрелой! Чтоб тебе подохнуть!

Из просеки до них донеслось лошадиное ржание и сразу после этого дикий визг убиваемого человека.

– Хо-хо! – Золтан глянул на лучницу с изумлением. – Далеко-то он не ушел! Недурно работают твои шипы! Отравленные? Иль, может, чары? Потому как если даже этот сукин кот оспу подхватил, то болезнь, думаю, так быстро не возьмет!

– Это не я. – Мильва понимающе глянула на ведьмака. – И не оспа. Но, мнится мне, я знаю – кто.

– Я тоже. – Краснолюд закусил ус и мимолетно ухмыльнулся. – Я приметил, что вы постоянно оглядываетесь, знаю, что кто-то за вами тайком идет. На гнедом жеребце. Не знаю кто, но коли это вам не помеха… Не мое дело.

– Тем более что от такой тыловой охраны польза бывает, – сказала Мильва, снова взглянув на Геральта. – Ты уверен, что этот Кагыр – тебе враг?

Геральт не ответил. Вернул Золтану меч.

– Благодарю. Славно сечет!

– В хорошей руке, – сверкнул зубами краснолюд. – Слыхал я байки о ведьмаках, но чтоб положить восьмерых за неполных две минуты…

– Хвалиться нечем. Они защищаться не умели.

Девочка с косами поднялась на четвереньки, потом встала на ноги, покачнулась, трясущимися руками попыталась поправить на себе остатки разорванной в клочья рубашки. Ведьмак сильно удивился, увидев, что она вообще ничем, ну совершенно ничем не похожа на Цири, а ведь еще мгновение назад он мог бы поклясться, что она прямо-таки Цирина двойняшка. Девочка неуверенными движениями потерла лицо и, покачиваясь, двинулась к хибаре. Прямо по жиже.

– Эй, погоди! – крикнула Мильва. – Эй, ты… Может, тебе в чем помочь? Эй!

Девочка даже не взглянула на нее. На пороге она споткнулась, чуть не упала, придержалась за косяк и захлопнула за собой дверь.

– Благодарность человеческая не знает границ, – проговорил краснолюд. Мильва развернулась как на пружине. Лицо ее застыло.

– А за что благодарить-то?

– Вот именно, – добавил ведьмак. – За что?

– За мародерских лошадей, – опустил глаза Золтан. – Прирежет на мясо, не придется коров забивать. Супротив оспы она, видать, отпорна, а теперь ей и голод не страшен. Выживет. А то, что благодаря тебе миновали ее долгие игры и огонь горящих халуп, она поймет только через пару дней, когда придет в себя. Пошли отсюда, пока нас не обдуло заразным ветром… Эй, ведьмак, ты куда? Собирать благодарности?

– За ботинками, – холодно сказал Геральт, наклоняясь над длинноволосым мародером, таращившимся в небо мертвыми глазами. – Похоже, они мне будут в самый раз.

Все следующие дни они ели конину. Ботинки с блестящими застежками были вполне приличны. Нильфгаардец по имени Кагыр все время ехал следом за ними на своем гнедом жеребце, но ведьмак больше не оглядывался.

Наконец-то он понял секреты игры в гвинт и даже сыграл с краснолюдами. И, конечно, проиграл.

О событиях на мызе не разговаривали. Смысла не было.