Разбитые зеркала, или Прости меня, любовь моя (СИ) - Март Кэрол - Страница 3

Вот она ступила на небесные ступени. Легко пробежала по ним к главным дверям замка. Незаметно шмыгнула за высокую дверь и тихонечко подлетела к коридору, ведущему к ее ложе. Аматеу уже видела вожделенную дверь комнаты, когда невольно обернулась.

— ТЫ ОПОЗОРИЛА НЕБЕСА! — ее ушей настиг гневный голос брата. Асирис быстрым шагом, таким непривычным для небесных существ, приближался к своей сбежавшей родственнице.

Она виновато склонила колени на ледяную прозрачную плиту пола и заставила себя не поднимать глаза. Если брат не увидит в них раскаяния — принцесса погибла. В ее голубых омутах такого добра уж точно не водилось ни разу.

— Ты небесная принцесса. Как ты могла пойти на огненный бал?! — Ангел остановился напротив сестры, всей душой надеясь, что, глядя на нее сейчас, ему удастся найти оправдания.

Безобразный вид, потрепанная одежда, ресницы опущены вниз. Сестра не плачет, не трясется от стыда, не краснеет и не бледнеет. Он приподнял голову девушки за подбородок и посмотрел на ее лицо. Глаза беспокойно ерзают по сторонам, уголки рта приподняты в усмешке. Ни намека на стыдливый румянец.

Оправдания не нашлись. Сестра была виновна по всем канонам чистоты, и другого вердикта быть не могло.

Асириса обуяла ярость:

— Такая дешевка не достойна носить диадему. — Брат ударил чуть выше головы ангела, и серебряное украшение разбилось о пол.

Стены сотряслись от ругательств. Вряд ли за все тысячи лет бытия им позволяли слушать подобные слова.

— Ты запятнала наш ангельский мир, Аматеу. Клянусь, если ты больше не чиста, я лично отрублю тебе крылья.

От этих слов по спине Аматеу прошелся страх. Отчего, отчего, а от крыльев отказываться ей не хотелось. В ее планы не входило терять девственность. Но еще больше ей не хотелось, чтобы о проступках было известно брату. Оставалось лишь одно — давить на жалость. Асирис не король — он пощадит ее. Она знала.

— Асирис, милый, прошу тебя. Прости сестру свою, мне лишь было любопытно и все. Это ведь бал, а ты знаешь, как я люблю балы.

— А еще я знаю, чем заканчиваются подобные балы. Как ты думаешь, почему небеса — это рай, а земля — ад? Потому что нет чище и справедливей существ, нежели ангелы. Но вот ты, в твоем сердце нет той искренности, которая переполняет все наши сердца. Я вижу, как противно тебе добро. Ты гнойник в нашем царстве. Пятно на чистом лице святыни. Поднимай юбку, бесстыдница!

Аматеу была права, ее брату далеко до короля справедливости. Попадись она на глаза своему отцу, тот без колебаний снесет голову собственной дочери за распутство. Асириса же можно было разжалобить. В качестве наказания он решил спасти жизнь любимой распутницы-сестры. Только для самой Аматеу смерть была бы более милосердным наказанием.

По щекам принцессы заструились слезы. Она отчаянно подползла на коленях к брату, обхватила его ноги и зарыдала. Ее не обманывало предчувствие — родной брат ни разу не шутит.

— Прошу тебя, милый братец, сжалься над своей сестрой. Прояви доброту, которой так славятся ангелы. Не трогай мои крылья. Накажи меня, как хочешь. Если нужно, я навеки запрусь у себя в покоях, но прошу, не трогай крылья. Умоляю тебя, милый мой братик. Сжалься над своей сестрой. Я лишь хотела взглянуть на подземный мир и все. Мне не понравилось. Честно. Я не знала, что так будет. Я готова вытерпеть любую розгу, лишь бы оставить у себя крылья.

Аматеу захлебывалась в рыданиях. Однако сквозь них просочилось признание, страшное признание в своей нечистоте.

«Я не знала, что так будет», — повторил про себя Асирис.

Ему стало очевидно, что такое существо не имеет право на жизнь в небесном дворце. Нет. Грешить можно на земле. Небо любит чистоту. Лишь ей позволено танцевать среди облаков.

Он помедлил, хотя требовалось спешить. Отец не станет церемониться, как он сейчас малодушничает с сестрой. У Асириса не оставалось выбора.

Принцесса услышала, как брат достает из клинка меч. Она зажмурилась в надежде, что это только сон. Не могло все быть настолько ужасно. Ведь еще совсем недавно она была самой счастливой во всем мире. Нет, это все происходило не наяву. Аматеу еще дремлет в объятиях Тринимака, и нет ничего прекрасней, чем его вздымающаяся грудь.

Долю секунды у принца не поднималась рука. Но затем, приложив усилия и до крови закусив губу, он замахнулся над спиной принцессы. Легким движением руки Асирис срубил ангельские крылья.

Небеса озарились молнией. На землю обрушились потоки воды, сопровождаемые воплями грома. Это Аматеу оплакивала свои потерянные крылья. Рыдая от обиды, сожалений и боли, она ругалась последними словами на несправедливость небесных законов.

Асирис бережно взял сотрясающееся тело сестры на руки, прижал ее голову к груди и взлетел. Необходимо было перенести страдалицу на землю, пока король не настиг свою дочь. Больше на небесах ей нечего было делать.

Сквозь потоки воды, что били Асириса по всему телу, он переносил свою драгоценную ношу. Обиженную, поруганную и бесчестную сестру, которую невозможно было не любить. Он любил ее более всех грешников, ибо Аматеу пала ниже всех остальных. Он восхищался ею, и жалел ее. Молил быть послушной, и от души огорчился, когда она не оправдала надежд.

Теперь ему придется навсегда покинуть свою любимицу в жестоком краю, где ее неминуемо ждет одиночество. Никогда уже сестре не найти друзей. Не развлечься павшему ангелу, полетав над землей. Не сможет она поглазеть на своих подданных, не в ее власти теперь помогать молящимся или наказывать грешников. Она сама лишила себя такой привилегии.

Асирис облюбовал одинокую скалу, что выше других красовалась на земле. Ему хотелось, чтобы сестра жила как можно ближе к облакам. Присмотрев небольшую каменную площадку почти у самой вершины, он направился туда.

Сестра билась в рыданиях. Никакие слова не могли ее утешить. Она рыдала не переставая, подобно грозному летнему ливню, и все ей было безразлично. Где она, с кем и почему до сих пор не умерла. У нее отняли единственное, что имело для нее значение за столь низкую плату, что и вообразить нельзя было. Она страдала и чувству этому не было конца.

Асирис постоял немного над своей непутевой сестрой. Хотел было погладить ее по затылку, в последний раз ощутить мягкость волос. Однако не осмелился. Он просто стоял и со всех сил старался увидеть в павшей принцессе хоть что-то от той маленькой девочки, которую он когда-то полюбил. Ничего не найдя, ангел взметнулся в небо. Собрал в руках магию, сформировал молнию и метнул ее поодаль сестры. На месте взрыва появился храм. Утешительный подарок для сестры — новый дом для глупого ангела без крыльев. И Асирис улетел восвояси.

— Ваше высочество, погодите. Не бегите так быстро. — Королевская няня не поспевала за шустрым малышом.

Виктор любил бегать. Это так весело, когда ты один спешишь навстречу приключениям.

Вот малыш перепрыгивает ступеньку и стремится к заветной цели. Мамина комната — самое интересное место во всем королевстве. Еще немножко, и он сможет дотянуться до ручки могучей двери, украшенной кованными розами.

За дверью мама сидит на кровати. Она такая красивая. Длинные бело-серебристые волосы спрятали ее стройную спину, мама опрокидывает голову назад, и лучистый смех заливает комнату, в которой очень душно.

Кто-то хватает Виктора за руку и резко выдергивает обратно в коридор. Мальчик боковым зрением успевает заметить мужчину в постели мамы. Виктор не знает этого сеньора.

Принц еще совсем кроха, ему только недавно исполнилось три года. Но этого достаточно, чтобы в сердце закралось подозрение — то, что происходит неправильно.

— Ваше высочество, — Виктора заключила в объятия пышногрудая няня. — Вы сегодня еще красивее, чем вчера. Только посмотрите, какие прелестные у Вас ручки. — Женщина поцеловала руки мальчика. Он услышал приятный цветочный запах ее волос. — Налюбоваться не могу на эти румяные щечки. — Отпечаток помады оставил неприятный след на щеках. Но Виктор был слишком смущен, чтобы противиться. Он привык к такому нежному отношению к себе, пускай ему и не слишком это нравилось.