Император из провинции (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" - Страница 18

После этого я снова погрузился в социальные сети. Да так хорошо нырнул в них, что когда вынырнул, солнце уже садилось за горизонт, а азиаты шли ко мне за расчётом. Они-то и заставили меня отвлечься от телефона. Тот, которого звали Петрович, сообщил, что устранил все неполадки и назвал цену, хитро посмотрев на меня. Я рассчитывал на меньшую сумму, но на СТО Гены с меня бы взяли больше, так что без торга отдал деньги, а потом сел за руль и отправился домой. Автомобиль больше никак не жаловался на то, что у него где-то что-то болит. Настроение поднялось ещё больше. Хотелось поделиться своей радостью с сестрой. Я уже стал набирать её номер, как вдруг на обочине заметил полицейский «бобик», возле которого стоял хмурый сержант Козлов. Он тоже увидел меня и торопливо выбежал на дорогу, преграждая путь. Я еле успел нажать на тормоза, серьёзно подумав, что полицейский решил распрощаться с жизнью. Видимо, совсем устал бедолага. Но нет, его мотивация носила иной характер.

Козлов быстро подошёл к водительской двери и проговорил, пользуясь тем, что стекло было опущено:

— Дарова, Столица. Не буду ходить вокруг да около. Нашей мили… полиции нужна твоя помощь.

— Какая же? — искренне удивился я, даже забыв поздороваться.

— Отвези меня к заброшенной церкви, — выдохнул он, вытирая шею грязным носовым платком.

— Помолиться на ночь решили? Что-то нехорошее завтра грядёт? Переаттестация? Без божьей помощи никак?

— Ты зубы-то не скаль. Там парнишку пропавшего давеча видели. Надо срочно туда ехать, а моя машина сдохла. Её бы стоило пристрелить, чтобы не мучилась, да новую что-то из центра не дают, — проговорил он, просительно заглядывая мне в глаза.

— А вы мне потом разрешите пьяным за рулём ездить? Или хотя бы травку на подоконнике растить?

— Завязывай со своими шуточками, — нахмурился Козлов, а потом добавил, повысив голос: — Отвезёшь или нет?!

— Ну как нашей доблестной полиции не помочь, — тяжело выдохнул я. — Она же нас бережёт.

— Вот-вот, — проронил сержант, назидательно устремив в небо палец. — Подожди секундочку.

Он быстро сбегал в свой «бобик», после чего сел в мою машину и показал флешку.

— Вставляйте, — разрешил я, пожав плечами. — Блатняк?

— Вот из-за таких шуток вас столичных и не любят, — пробурчал Козлов, а затем вставил флешку в разъём и из динамиков полились старые советские шлягеры и что-то подобное из нового времени.

— Куда ехать-то? Я же не знаю, где тут у вас заброшенные церкви.

— Разворачивайся. В лесу она, за городом. Километров тридцать до неё.

— Ого, — присвистнул я, уже пожалев, что согласился.

— Езжай-езжай. Благое дело делаем, — подбодрил полицейский, проведя рукой по блестящей лысине. — И фары включи. Темно уже.

Я нарочито тяжело выдохнул и развернул машину, после чего поехал прочь из города, не забыв включить фары. Две струи жёлтого света принялись освещать кочковатую асфальтированную дорогу, изобилующую ямами.

Пока ехали сумерки сгустились до состояния темноты, а потом мы забрались в бескрайний лес. Тут и вовсе наступил почти непроглядный мрак. Даже фары с трудом разгоняли его. Зато воздух наполнился запахами деревьев и перегноя. Где-то насмешливо заухал филин, а насекомые ринулись на свет фар.

Я сбросил скорость и повёл автомобиль по узкой дороге, над которой нависали переплетённые ветви. Небо вообще не было видно. Мы двигались, словно в тоннеле, где под колёсами трещали веточки, а из динамиков лилась песня о дубах-колдунах.

— Далеко ещё? — почему-то прошептал я, хмуря брови.

— Нет. Вот тут на развилке, а потом ещё немного, — ответил Козлов, который нервно ёрзал на сиденье.

— А как тут церковь-то оказалась? — удивился я. — Город-то вон там.

— Да ей лет как говну мамонта. Церковь эту ещё при царе Горохе поставили староверы. Здесь у них и деревенька была. Там до сих пор стоят два дома. Мальчишки в них лазают. А намедни мне шепнули, будто бы там бабка какая-то поселилась.

— А разве за столько лет дома в труху не превратились? — не поверил я. — Или они из кирпичей строили?

— Нет, из брёвен, но каким-то хитрым составом их обрабатывали, — произнёс сержант, напряжённо глядя вперёд. — В нашей округе об этих домах и церкви столько всяких легенд ходит. Даже говорят, что сатанисты там собираются.

— И мы, значит, на ночь глядя туда едем? — выдавил я, сглотнув вдруг ставшую вязкой слюну.

— Да ты не бойся, Столица, у меня «макар» с собой есть, — покровительственно усмехнулся полицейский, похлопав по кобуре, а потом торопливо заголосил, став тыкать пальцем в сторону леса: — Вон туда смотри! За этими деревьями должна быть деревенька. Эх, ни черта не видно!

— А чего этот пропащий тут забыл? Он же богатенький сынок, — протянул я, поглядев в темноту. Ну, вроде бы какие-то очертания домов есть, но это, скорее всего, воображение дорисовывает.

— Уже знаешь, кто его отец? Петя разболтал? Ладно, не отвечай, — помрачнел Козлов, а затем неожиданно поделился: — Если не найдём его, то всех уволят. Меня так точно. Ведь на моей территории его видели в последний раз. А оно мне надо? На пенсию уже скоро, а меня из полиции попрут. Вот и разрабатываю малейшие зацепки.

— Ясно, — коротко проронил я, в душе немного пожалев полицейского.

— Всё. Тут тормози. Дальше дороги нет. Там мостик через овражек, — произнёс сержант и вышел из машины. — Тьфу, прямо в грязь встал.

Я тоже покинул автомобиль, ведомый любопытством. Аккуратно преодолел лужу и на всякий случай включил сигнализацию, а то вдруг какой-нибудь лось-лихач угонит. Потом врубил фонарик, встроенный в телефон, и потопал за Козловым, который уверенно двигался вперёд.

Мы прошли совсем немного и наткнулись на уже упомянутый полицейским мостик. Он был сделан из железа, которое успело заметно прогнить. Благо, что овражек был неглубоким, и даже если рухнуть в него, то максимум можно было ногу вывихнешь. Но нам посчастливилось преодолеть мостик без происшествий, хотя он угрожающе скрипел и немного раскачивался. Дальше мы оказались на пяточке, лишённом деревьев, а перед нами выросла старинная церковь, собранная из брёвен, поросших зелёным мхом. Её покосившийся купол венчал стальной крест, который блестел в холодном свете луны. Пустые оконные проёмы мрачно взирали на нас. А рассохшиеся ступени вели к приоткрытой двери. Рядом валялись перила и черепица с крыши. Блестели осколки стекла. Мне стало жутковато, но я не отказал себе в удовольствие сделать селфи на фоне церкви. Ещё хотел попросить Козлова сфотографировать меня возле неё, но глянув на его суровый, собранный вид, решил этого не делать.

Вдруг полицейский предупредил, строго посмотрев на меня:

— Под ноги смотри, а то я однажды руку в двух местах сломал.

— А в каких именно местах? Вряд ли я в такие хожу, — пошутил я, совсем не испытывая веселья.

— Похоже, что ты неисправим, — покачал головой сержант и двинулся к церкви, но ему было не суждено с первого раза добраться до неё. Нога полицейского зацепилась за какой-то корешок и он, нелепо взмахнув руками, упал на пузо.

Я непроизвольно прыснул в кулак, а потом насмешливо выдохнул:

— Товарищ Козлов, прекращайте играть в лежачего полицейского и давайте уже проверим церковь.

— Я просто отдохнуть прилёг, набраться сил. Не мальчик чай уже, — попытался пошутить он, после чего принял вертикальное положение и пошёл к ступеням, посматривая под ноги.

Я двинулся за ним, стараясь не отставать от вооружённого человека. Мало ли что может произойти в этом лесу?

Козлов взошёл по ступеням, которые отчаянно трещали под его весом, а затем, поднатужившись, распахнул дверь церкви, и вошёл внутрь. Я же тенью следовал за ним, чуть ли не дыша в лысый затылок, который блестел не хуже, чем крест.

Внутри церкви оказалось пусто и грязно. Весь пол был покрыт толстым слоем земли, прелых листьев и всё теми же осколками стёкол. Возле дальней стены стояло двухметровое распятие. На потолочных балках висели железные люстры, похожие на колёса телеги. Они уже давно проржавели и грозились вот-вот рухнуть нам на головы, как и сам церковный купол. В нём было столько дыр, сквозь которые внутрь проникали лучи лунного света, что было непонятно, как он ещё держится. Наверное, с божьей помощью.