Рождение Богов (СИ) - Кимен Алекс - Страница 6

– Но если я правильно понял, человечество погибнет только в нашей реальности. В других мирах чужие могут не прилететь?

– Ты прав. В других вариантах вселенной, возможно, человечество будет зажигать звезды и стирать чужих в пыль… – грустно ответил Леонид Максимович.

– Тогда зачем?..

– Предлагаешь сидеть и не дергаться? – резко перебил отец. – Хочешь, чтобы все, чего достигло человечество, потеряло смысл?

– Но ведь ничего уже не спасти…

– Спасти можно! Наши знания и воспоминания… будут жить в той цивилизации, которая возникнет… Благодаря тебе!

Алексей понимал, что отец и Леонид Максимович убеждали не столько его, сколько самих себя, потому что не могли безучастно наблюдать, как гибнет мир. Леша с горечью подумал, что это и есть главное достижение и главный урок человеческой цивилизации – сражаться до конца. А еще он очень хотел жить.

Позади в кустах треснула ветка. Леша хотел вскочить, но было поздно. Сильный удар по голове повалил его на землю. Сквозь наползающую пелену Леша почувствовал, как кто-то навалился на него и прижал к земле. Вот и долгожданный контакт! Второй удар окончательно отключил его способность соображать.

Боль – очень противная вещь, непривычная для современного человека. История человечества – вовсе не попытка познать себя и мир, не жажда завоевания, не мечты о могуществе. Нет, конечно, все это присутствует, но как бы невзначай, между прочим. На самом деле эволюция человека – это бегство от боли. Бегство от душевной боли, вызываемой стыдом и бессилием, и, самое главное, бегство от боли физической. Боли, застилающей разум, пронизывающей тело, нестерпимой, противной, безжалостной.

Все тело болело, а голова раскалывалась… Первое, что он услышал, был смех. Сотни склизких букашек прыгали по лицу, забирались за шиворот, ползли по шее. Ах, да… Это же просто вода. И еще…

Леша зафыркал, отплевываясь от заполнившей нос воды, и открыл глаза. Над ним склонились зубы: желтые, кривые, гнилые. Они скалились и сухо пощелкивали. Лешу трясли и хлестали по щекам. Он застонал.

Три пары настороженных и недоверчивых глаз. Трое вооруженных бородатых мужчин. Леша неожиданно обнаружил, что может шевелиться и даже привстать. Оказывается, боль можно победить, если не обращать на нее внимания. Суровый седоволосый мужчина в коротком потертом плаще и кожаных штанах сидел возле него на корточках. Леша посмотрел ему в глаза. Мужчина усмехнулся и спросил что-то на отрывистом, резком языке. Алексей отрицательно помотал головой. Мужчина снова переспросил, но уже иначе. Затем еще и еще. Леша только пожимал плечами.

Легкая растерянность на лице мужчины переросла в изумление. Он беспокойно теребил спутанную бороду, с тревогой поглядывая на своих спутников. Они стояли рядом и переговаривались тихими напряженными голосами. Каждый попытался что-то спросить у Леши, но он лишь морщился от боли, разрывающей затылок, и старательно изображал дружелюбную улыбку.

Наконец, Алексей собрался с мыслями. За последние несколько дней перед переброской он заучил ходовые фразы на латыни. Леша очень надеялся, что они помогут ему наладить контакт.

– Salve, – выдавил он. – Vivat Imperatoris!.. – он запнулся и выжидающе посмотрел на аборигенов.

Но латынь ни на кого не произвела впечатления. Попытки что-то выспросить у Алексея быстро утомили слушателей. Они споро связали ему руки колючей пеньковой веревкой и занялись его вещами. Содержимое рюкзака подверглось тщательному досмотру и привело любопытных исследователей в еще большее недоумение. При этом они настороженно озирались по сторонам, то и дело бросая на Алексея растерянные взгляды.

Наконец, седоволосый абориген оттолкнул рюкзак и резко встал, проворчав что-то себе в бороду. Затем смерил Лешу недоверчивым взглядом и задумчиво погладил рукоять ножа, висевшего на поясе. Его спутники тоже поднялись, отряхивая колени и брезгливо отирая руки. Все трое синхронно сплюнули и угрюмо переглянулись.

Леша замер. Он понял, что сейчас решается его судьба. От бессильного отчаяния его бросило в холодный пот, но он старался изобразить максимальную наивность и дружелюбие. В его голове проносились десятки идей, что следовало бы предпринять в подобном случае. Удивить аборигенов каким-нибудь технологичным фокусом? Предсказать солнечное затмение? Щедро одарить? Он лихорадочно вспоминал, какие еще глупости полагается делать в безвыходном положении. Но крепко связанные руки, нестерпимая тошнота и головокружение мешали сосредоточиться.

С огромным усилием он сел и согнулся. Его вырвало зеленой желчью. Аборигены, брезгливо морщась, переглянулись и презрительно рассмеялись. Леша попытался подыграть и вымученно улыбнулся в ответ. Коренастый абориген сделал шаг к нему и задумчиво пнул ногой Лешин ботинок. Его спутники проворчали что-то одобрительное. Льстиво улыбаясь, Леша торопливо закивал. Бородач махнул рукой и подхватил его, заставляя подняться. Голова отозвалась резкой вспышкой боли, в глазах потемнело, но крепкие руки, вцепившиеся в Лешино предплечье, не дали ему упасть.

Понукаемый резкими толчками и грубыми окриками, Алексей, спотыкаясь, побрел за седоволосым аборигеном. В голове, прорывая пелену тяжелой боли, рассыпались осколки отчаянных мыслей. Нет, совсем не так он представлял себе первую встречу с людьми. Каким-то далеким, ускользающим уголком сознания, он ощущал теплый ветер, слышал тревожный крик сойки и тяжелые мерные шаги за спиной. Так начался его путь в новом мире.

Следующие несколько дней почти не отложились в его памяти. Лешу мучила нестерпимая головная боль и изматывала тошнота. Все было окутано смутной пеленой. Он даже не мог сказать, сколько прошло времени. Помнил лишь колючий тюфяк из прелой соломы и бревенчатые стены. От страха и бессильного отчаяния кружилась голова. Казалось, этому не будет конца.

Леша безучастно следил за меленьким прямоугольником солнечного света, бьющего через крошечную отдушину. Он знал, что, когда луч приблизится к соломенному тюфяку на расстояние ладони, его выпустят на несколько минут, чтобы дойти до выгребной ямы. Даже такая короткая прогулка казалась величайшим событием дня. Однако солнечному лучу предстояло проделать большой путь до этого момента…

Снаружи послышалась какая-то возня, скрипнул засов, и дверь распахнулась. В дверь протиснулся седовласый абориген, имя которого Леша так и не узнал. За его спиной стоял незнакомый мужчина. Леша с удивлением разглядывал гостя, казалось, он был полной противоположностью своего спутника. Молодой, высокий, с тщательно выбритым подбородком и короткой аккуратной прической. Еще разительнее был контраст в одежде. Седовласый был в штанах из плохо выдубленной пахучей кожи и грубой льняной рубахе на выпуск, на ногах красовались Лешины ботинки. Его спутник был закутан в изящный голубой плащ с белой каймой, из-под которого виднелись голые ноги, а на них – странная обувь, напоминающая сандалии, но с длинным голенищем.

Юноша демонстративно поморщился и зажал нос. Тем не менее Алексея он разглядывал с большим интересом. Леша почувствовал какую-то неловкость за сальные свалявшиеся волосы и щетину на подбородке. Он неловко поднялся, держась за бревенчатую стену, и изобразил почтительный поклон. Вошедшие обменялись несколькими фразами. Наконец, молодой человек одобрительно кивнул. Седовласый расплылся в довольной улыбке и махнул Леше рукой, указав ему на выход.

Морщась от яркого солнечного света, Леша вышел на улицу и, пошатываясь, побрел по тропинке, понукаемый седовласым аборигеном.

В небольшой деревушке царило радостное оживление. На земле или на грубо сколоченных лавках, возле каждого дома, были разложены шкуры животных, наполненные чем-то глиняные кувшины, пучки сушеных растений, мотки пеньковых веревок, резные деревянные фигурки и множество прочих вещей. Молодой человек равнодушно проходил мимо, почти не обращая внимания на все это разнообразие. Неожиданно на одной из лавок среди выставленных товаров Алексей увидел свою аптечку и пару кварцевых дисков, рядом лежало несколько шоколадных батончиков.